cherocky - Уж не знаю, какие такие просвещенные умы занимал вопрос «Как нам жить после такого-то». Их обычно занимают более высокие вопросы, например, «быть или не быть» в принципе, но поверим автору на слово. И опять же, очень нехорошо, что автора посещают страшные стариковские мысли, там Паланик что-то вещал, что подобные мысли – вуаль на теле старости, нежелания признать, что их носитель сам становится ретро. Если после Тарковского воцарилась звенящая тишина, то сколько же она длилась, если автор сразу же нам говорит о супершедевре, вышедшем в 86-м которому и посвящает текст? Не тянет этот перерыв на звенящую тишину, тут бы на минуту молчания наскрести. Во втором абзаце автор куда только бедного читателя не отсылает, плетя свое словесное кружево вокруг фильма, и здесь, думается мне, что он перемудрил, потому что количество отсылок на квадратный сантиметр уж слишком большое. Иногда даже хорошо разводить густоту водой. Какие такие «разделы живописи»? А после них вообще все смешалось в доме Облонских – и люди, и кони, и львиные гривы, но не у Эйнштейна, а у Эйзенштейна, и не гривы, а пули. Работа проделана большая, но с оформлением вышел небольшой напряг.