Книги

[makara]

Умберто Эко. Баудолино (Издательство "Симпозиум" 2005 Перевод Е. Костюкович) Ранее никогда не читала Эко. Вообще с итальянской литературой я знакома плохо. Мне рекомендовали "Пражское кладбище" как наиболее сильную вещь Эко, но заглянув под обложку и прочитав несколько отрывков, я уяснила, что герой страдает раздвоением личности. А мне этот сюжетный поворот успел набить оскомину при просмотре ряда фильмов (причем фильмы эти я посмотрела один за одним. Я не специально их подбирала. Оно как-то так само собой получилось). Правда, от судьбы не уйдешь: я тогда предпочла взять "Школу для дураков" Саши Соколова, в которой как оказалось герой тоже страдает от раздвоения личности. Видимо, никуда мне от этого не деться)))

Аннотация на обложке "Баудолино" интригует читателя, обещая нам увлекательность "Имени розы" в соединении с фантастичностью "Маятника Фуко" и изысканностью стиля "Острова накануне". Мне сложно судить насколько эти обещания оправданы: ничего из перечисленного я не читала. Но в "Баудолино" все-таки есть что-то, ценное и для меня. И даже если больше ничего там не окажется ( я в процессе чтения и целостного впечатления о романе у меня еще не сложилось), то и это уже кое-что. Это что-то - средневековый антураж. Поскольку автор известен как серьезный ученый-медиевист, то полагаю что хоть в одном отношении "Баудолино" может представлять определенный интерес. А так пока что не самое захватывающее чтение. Хотя может быть это всего лишь издержки перевода, который всегда есть некий компромисс между тем, что там у автора и тем, на что способен переводчик. Увы-увы. Но поскольку возможности читать книгу в оригинале у меня нет, то и за это спасибо:

...Ему, конечно, нужна была коронация, и не какая-нибудь, а папская, но как раз без особой помпезности, чтобы не казалось, будто он становится императором благодаря этому папе, потому что он императором и сам по себе уже является по решению германских принцепсов. Я сказал ему, что это здорово подстроено, папе отвели роль обыкновенного нотариуса, заверь-ка, пожалуйста, папа, тут мой договор со Вседержителем. Фридрих наградил меня щелчком и парировал: браво, ты умеешь верно описывать положения. Потом спросил, чем я был занят все эти дни в Риме, пока он возился с церемониями и потерял меня из виду. Я ему: известно, какие вы тут разводили церемонии. А надо знать, что римлянам (римлянам римским, как ты уже, видимо, понял) не понравилось, что Фридрих коронуется в Святом Петре, потому что их римский сенат, считавший себя главнее папы, предлагал Фридриху короноваться на Капитолии. Фридрих от Капитолия отказался, потому что не хотел, чтоб говорили, что он принял коронование от народа. Тогда не только германские принцепсы, но и французский с английским короли сказали бы, хорошенькое помазание от пресвятой черни! Помазание от папы – другое дело, серьезное дело. Впрочем, и на этом заковырки не кончались, но я это понял лишь потом. Германские принцепсы как раз начинали ссылаться на translatio imperii, то есть что они непосредственно наследуют римским кесарям. Следовательно, если Фридриха коронует папа, значит, наследование принцепсами власти кесарей утверждается викарием Христа на земле, и не имеет значения, где этот викарий живет, в Эдессе или в Регенс-бурге. Если же Фридрих бы позволил увенчать себя сенату и народу римскому, это означало бы, что империя все еще имеет в Риме средоточие и ни о какой translatio нет и речи. И откушайте, как говаривал мой родитель Гальяудо. Естественно, на такое император согласиться не мог. И вот поэтому как раз во время большого коронационного пиршества разозленные римляне перебрались через Тибр и поубивали не только сколько-то там священников, что было делом вполне повседневным, но и сколько-то людей императора. Тут Фридрих не взвидел свету от бешенства и скомандовал перетопить и перерезать всех без изъятия, и в этот день в Тибре обреталось больше мертвецов, нежели рыб. ...

Странным образом во время чтения все время вспоминается "Мадонна турок" Кармело Бене. Не знаю почему. Наверное в основном потому что не особенно нравится: стиль кажется вычурным и суховатым. Но по части описания каких-то бытовых подробностей интересно.

Изменено 18.04.2015 07:11 пользователем makara
опечатки

[makara]

Умберто Эко. Баудолино (Издательство "Симпозиум" 2005 Перевод Е. Костюкович) Ранее никогда не читала Эко. Вообще с итальянской литературой я знакома плохо. Мне рекомендовали "Пражское кладбище" как наиболее сильную вещь Эко, но заглянув под обложку и прочитав несколько отрывков, я уяснила, что герой страдает раздвоением личности. А мне этот сюжетный поворот успел набить оскомину при просмотре ряда фильмов (причем фильмы эти я посмотрела один за одним. Я не специально их подбирала. Оно как-то так само собой получилось). Правда, от судьбы не уйдешь: я тогда предпочла взять "Школу для дураков" Саши Соколова, в которой как оказалось герой тоже страдает от раздвоения личности. Видимо, никуда мне от этого не деться)))

Аннотация на обложке "Баудолино" интригует читателя, обещая нам увлекательность "Имени розы" в соединении с фантастичностью "Маятника Фуко" и изысканностью стиля "Острова накануне". Мне сложно судить насколько эти обещания оправданы: ничего из перечисленного я не читала. Но в "Баудолино" все-таки есть что-то, ценное и для меня. И даже если больше ничего там не окажется ( я в процессе чтения и целостного впечатления о романе у меня еще не сложилось), то и это уже кое-что. Это что-то - средневековый антураж. Поскольку автор известен как серьезный ученый-медиевист, то полагаю что хоть в одном отношении "Баудолино" может представлять определенный интерес. А так пока что не самое захватывающее чтение. Хотя может быть это всего лишь издержки перевода, который всегда есть некий компромисс между тем, что там у автора и тем, на что способен переводчик. Увы-увы. Но поскольку возможности читать книгу в оригинале у меня нет, то и за это спасибо:

...Ему, конечно, нужна была коронация, и не какая-нибудь, а папская, но как раз без особой помпезности, чтобы не казалось, будто он становится императором благодаря этому папе, потому что он императором и сам по себе уже является по решению германских принцепсов. Я сказал ему, что это здорово подстроено, папе отвели роль обыкновенного нотариуса, заверь-ка, пожалуйста, папа, тут мой договор со Вседержителем. Фридрих наградил меня щелчком и парировал: браво, ты умеешь верно описывать положения. Потом спросил, чем я был занят все эти дни в Риме, пока он возился с церемониями и потерял меня из виду. Я ему: известно, какие вы тут разводили церемонии. А надо знать, что римлянам (римлянам римским, как ты уже, видимо, понял) не понравилось, что Фридрих коронуется в Святом Петре, потому что их римский сенат, считавший себя главнее папы, предлагал Фридриху короноваться на Капитолии. Фридрих от Капитолия отказался, потому что не хотел, чтоб говорили, что он принял коронование от народа. Тогда не только германские принцепсы, но и французский с английским короли сказали бы, хорошенькое помазание от пресвятой черни! Помазание от папы – другое дело, серьезное дело. Впрочем, и на этом заковырки не кончались, но я это понял лишь потом. Германские принцепсы как раз начинали ссылаться на translatio imperii, то есть что они непосредственно наследуют римским кесарям. Следовательно, если Фридриха коронует папа, значит, наследование принцепсами власти кесарей утверждается викарием Христа на земле, и не имеет значения, где этот викарий живет, в Эдессе или в Регенс-бурге. Если же Фридрих бы позволил увенчать себя сенату и народу римскому, это означало бы, что империя все еще имеет в Риме средоточие и ни о какой translatio нет и речи. И откушайте, как говаривал мой родитель Гальяудо. Естественно, на такое император согласиться не мог. И вот поэтому как раз во время большого коронационного пиршества разозленные римляне перебрались через Тибр и поубивали не только сколько-то там священников, что было делом вполне повседневным, но и сколько-то людей императора. Тут Фридрих не взвидел свету от бешенства и скомандовал перетопить и перерезать всех без изъятия, и в этот день в Тибре обреталось больше мертвецов, нежели рыб. ...

Странным образом во время чтения все время вспоминается "Мадонна турок" Кармело Бене. Не знаю почему. Наверное в основном потому что не особенно нравится: стиль кажется вычурным и суховатым. Но по части описания каких-то бытовых подробностей интересно.

Изменено 18.04.2015 07:11 пользователем makara
опечатки

[телескоп]

Мне рекомендовали "Пражское кладбище" как наиболее сильную вещь Эко, но заглянув под обложку и прочитав несколько отрывков, я уяснила, что герой страдает раздвоением личности.

Как раз не оч давно прочитал это "Пражское кладбище" от которого немного погрустнел. Это две прямо крайности: "кладбище" - печальная книга, "Баудолино" - нет. "Баудолино" о том как история-текст создается из истории-жизни, а "кладбище" наоборот - история-жизнь из текста, "Баудолино" - о создании Европы, повествователе и воображении, а "кладбище" - о её закате, фальсификаторе и подделке, где раздвоение личности и потеря памяти - буквальная неспособность отличить поддельное от настоящего.

[телескоп]

Мне рекомендовали "Пражское кладбище" как наиболее сильную вещь Эко, но заглянув под обложку и прочитав несколько отрывков, я уяснила, что герой страдает раздвоением личности.

Как раз не оч давно прочитал это "Пражское кладбище" от которого немного погрустнел. Это две прямо крайности: "кладбище" - печальная книга, "Баудолино" - нет. "Баудолино" о том как история-текст создается из истории-жизни, а "кладбище" наоборот - история-жизнь из текста, "Баудолино" - о создании Европы, повествователе и воображении, а "кладбище" - о её закате, фальсификаторе и подделке, где раздвоение личности и потеря памяти - буквальная неспособность отличить поддельное от настоящего.

[A.Z.]

По-моему, выше "Имени розы" и "Маятника Фуко" он уже не прыгнет.

[A.Z.]

По-моему, выше "Имени розы" и "Маятника Фуко" он уже не прыгнет.

[anatole]

Умберто Эко. Баудолино (Издательство "Симпозиум" 2005 Перевод Е. Костюкович) Ранее никогда не читала Эко. Вообще с итальянской литературой я знакома плохо. Мне рекомендовали "Пражское кладбище" как наиболее сильную вещь Эко, но заглянув под обложку и прочитав несколько отрывков, я уяснила, что герой страдает раздвоением личности. А мне этот сюжетный поворот успел набить оскомину при просмотре ряда фильмов (причем фильмы эти я посмотрела один за одним. Я не специально их подбирала. Оно как-то так само собой получилось). Правда, от судьбы не уйдешь: я тогда предпочла взять "Школу для дураков" Саши Соколова, в которой как оказалось герой страдает от раздвоения личности. Видимо, никуда мне от этого не деться)))

 

Странным образом во время чтения все время вспоминается "Мадонна турок" Кармело Бене. Не знаю почему. Наверное в основном потому что не особенно нравится: стиль кажется вычурным и суховатым. Но по части описания каких-то бытовых подробностей интересно.

 

Вообще не могу его читать. Стиль (или переводы, но скорее всего стиль) просто ужасный. В плане литературы - полный ноль: вычурный, сухой, заумный, претенциозный. Умение описывать вообще отсутствует, а описывать он любит. Пейзажи, портреты - все мимо, много скучных слов, а в результате ничего не видно. Лучше десять раз посмотреть "Имя розы", чем один раз прочитать этот занудный талмуд.

[anatole]

Умберто Эко. Баудолино (Издательство "Симпозиум" 2005 Перевод Е. Костюкович) Ранее никогда не читала Эко. Вообще с итальянской литературой я знакома плохо. Мне рекомендовали "Пражское кладбище" как наиболее сильную вещь Эко, но заглянув под обложку и прочитав несколько отрывков, я уяснила, что герой страдает раздвоением личности. А мне этот сюжетный поворот успел набить оскомину при просмотре ряда фильмов (причем фильмы эти я посмотрела один за одним. Я не специально их подбирала. Оно как-то так само собой получилось). Правда, от судьбы не уйдешь: я тогда предпочла взять "Школу для дураков" Саши Соколова, в которой как оказалось герой страдает от раздвоения личности. Видимо, никуда мне от этого не деться)))

 

Странным образом во время чтения все время вспоминается "Мадонна турок" Кармело Бене. Не знаю почему. Наверное в основном потому что не особенно нравится: стиль кажется вычурным и суховатым. Но по части описания каких-то бытовых подробностей интересно.

 

Вообще не могу его читать. Стиль (или переводы, но скорее всего стиль) просто ужасный. В плане литературы - полный ноль: вычурный, сухой, заумный, претенциозный. Умение описывать вообще отсутствует, а описывать он любит. Пейзажи, портреты - все мимо, много скучных слов, а в результате ничего не видно. Лучше десять раз посмотреть "Имя розы", чем один раз прочитать этот занудный талмуд.

[makara]

..."Баудолино" о том как история-текст создается из истории-жизни, а "кладбище" наоборот - история-жизнь из текста, "Баудолино" - о создании Европы, повествователе и воображении, а "кладбище" - о её закате, фальсификаторе и подделке, где раздвоение личности и потеря памяти - буквальная неспособность отличить поддельное от настоящего.

Пока я книгу не дочитала (а я еще и половину текста не одолела), не могу сказать о чем же "Баудолино" . Видно, что автор - книжная душа ( в хорошем смысле этого слова). Так что вполне возможно роман и в самом деле о чем-то в таком роде.

 

Вообще не могу его читать. Стиль (или переводы, но скорее всего стиль) просто ужасный. В плане литературы - полный ноль: вычурный, сухой, заумный, претенциозный. Умение описывать вообще отсутствует, а описывать он любит. Пейзажи, портреты - все мимо, много скучных слов, а в результате ничего не видно. Лучше десять раз посмотреть "Имя розы", чем один раз прочитать этот занудный талмуд.

))) Вот как. Ну меня пока что привлекает с точки зрения описания средневекового быта. А по части литературных достоинств... ну - да, не то чтобы производит сильное впечатление.

 

Кстати, "Баудолино" тоже имеет все шансы угодить в чило тех книг, которые " к чтению не рекомендуются". То есть все, конечно, как всегда, зависит от вкусов, но я бы не стала эту вещь советовать всем подряд.

Изменено 18.04.2015 08:42 пользователем makara

[makara]

..."Баудолино" о том как история-текст создается из истории-жизни, а "кладбище" наоборот - история-жизнь из текста, "Баудолино" - о создании Европы, повествователе и воображении, а "кладбище" - о её закате, фальсификаторе и подделке, где раздвоение личности и потеря памяти - буквальная неспособность отличить поддельное от настоящего.

Пока я книгу не дочитала (а я еще и половину текста не одолела), не могу сказать о чем же "Баудолино" . Видно, что автор - книжная душа ( в хорошем смысле этого слова). Так что вполне возможно роман и в самом деле о чем-то в таком роде.

 

Вообще не могу его читать. Стиль (или переводы, но скорее всего стиль) просто ужасный. В плане литературы - полный ноль: вычурный, сухой, заумный, претенциозный. Умение описывать вообще отсутствует, а описывать он любит. Пейзажи, портреты - все мимо, много скучных слов, а в результате ничего не видно. Лучше десять раз посмотреть "Имя розы", чем один раз прочитать этот занудный талмуд.

))) Вот как. Ну меня пока что привлекает с точки зрения описания средневекового быта. А по части литературных достоинств... ну - да, не то чтобы производит сильное впечатление.

 

Кстати, "Баудолино" тоже имеет все шансы угодить в чило тех книг, которые " к чтению не рекомендуются". То есть все, конечно, как всегда, зависит от вкусов, но я бы не стала эту вещь советовать всем подряд.

Изменено 18.04.2015 08:42 пользователем makara

[Julietta83]

Эко - медиевист-методолог, и пишет соответственно. Собственно, сухой стиль изложения именно отсюда, методологические работы по истории средних веков практически невозможно читать, ну, лично мне. Мне его стиль совершенно не зашел, хоть и начинала с "Имени Розы", как все белые люди. Сломалась на описании ордена номер 15, дальше к автору не возвращалась.

[Julietta83]

Эко - медиевист-методолог, и пишет соответственно. Собственно, сухой стиль изложения именно отсюда, методологические работы по истории средних веков практически невозможно читать, ну, лично мне. Мне его стиль совершенно не зашел, хоть и начинала с "Имени Розы", как все белые люди. Сломалась на описании ордена номер 15, дальше к автору не возвращалась.

[makara]

Ну что значит "соответственно"? Антон Павлович Чехов был врач, но при этом его рассказы это прекрасная проза, а не что-то очень сильно смахивающее на историю болезни. Кафка был мелким служащим и занимался скучнейшей канцелярщиной. Но стиль его никак не назовешь канцелярским. Примерам несть числа. Я не думаю, что тут дело в профессии. Полагаю, что даже не будучи методологом Эко писал бы так же. Это его стиль, его почерк. А читатель может либо принять это, либо поискать что-то иное, более интересное для него. Изменено 18.04.2015 08:43 пользователем makara

[makara]

Ну что значит "соответственно"? Антон Павлович Чехов был врач, но при этом его рассказы это прекрасная проза, а не что-то очень сильно смахивающее на историю болезни. Кафка был мелким служащим и занимался скучнейшей канцелярщиной. Но стиль его никак не назовешь канцелярским. Примерам несть числа. Я не думаю, что тут дело в профессии. Полагаю, что даже не будучи методологом Эко писал бы так же. Это его стиль, его почерк. А читатель может либо принять это, либо поискать что-то иное, более интересное для него. Изменено 18.04.2015 08:43 пользователем makara

[Julietta83]

Я читала немножко его работы по методологии. Тот же зал, то же место. Он просто зануда

[Julietta83]

Я читала немножко его работы по методологии. Тот же зал, то же место. Он просто зануда

[телескоп]

Самая жесть у него попадается в "Острове накануне". Например, взял наугад:

Через пробоину в борту Роберт видит, или ему метится, будто видит, хоровод теней и молний, в волнистом луге, в прозорах света, но тут, я думаю, он просто не может удержаться от красивых цитат (курсив - телескоп). Трещат реины, мачты гнутся, от натуги снасти рвутся. Слово за слово, а тем временем «Амариллида» перекашивается в сторону беженца, готового бежать, и Роберт на своей доске, как ветр растворил глубокие пещеры, соскальзывает в них. Рухая, он наблюдает над собою седого Океана, который грозные валы до облак простирает, и в мороке зениц подъятье падших пирамид, и водянистую комету, которая блудит лихой орбитой в водовороте мокрых неб, и в пучине след ее горит, пока везде громады воют, и груды брызг скрывают свет. Где гром и молния, там ярость возвещает разгневанный тайфун и море возмущает. И в безднах корабли скрывает, бурный, крут; где сошлося небо с понтом и сечется с горизонтом, брега богов зовут на брань, когда в морях шумит волнение и рев. Роберт упоминает и пенных Альп кипучие наклоны, среди которых буруны как почтальоны, и Цереру цветоносную в блистании сапфиров, и скаканье и разлет рассыпанных опалов, как будто теллурическая дочерь Прозерпина захватила главенство, взбунтовав против плодородящей матери.

 

В окружении разной дикой твари, рыкающей вокруг него бессчетно, пока кипят серебряны подливы средь хлопотливейших забот, в один прекрасный момент Роберт прекращает зрительствовать на спектакле и, превращаясь в действующее лицо, теряет чувства и ввиду обморока не знает больше ничего. Только впоследствии он предположит, созерцая свой сон, что доска, по благосострадательному распоряжению, или по автоматизму пловучего материала, сама сплясала ту же джигу, то припадая, то подскакивая, и утихомирилась в протяжной сарабанде, поскольку ярь стихий смешала порядок плясок на балу, и все более дальними околичностями отдалила Роберта от пупа карусели, куда все же была всосана, двусмысленный волчок в руках сынов Эола, незадачливая «Амариллида», задрав кормило к небесам. А с нею и последние живые души в ее утробе: еврей, кому удел найти в Небесном Иерусалиме тот Иерусалим земной, которого он так и не обрящет; мальтийский рыцарь, навсегда отрешенный от острова Эскондида, доктор Берд со споспешниками и, наконец избавленный доброволительной натурой от медицинского ухода, тот несчастный бесконечно израненный пес, о котором, кстати, я еще не имел возможности здесь рассказать, поскольку Роберт его описывает несколькими письмами позже.

Но такое не всегда, как видно, а только если это прямая речь, письмо/дневники, стилизация (здесь барокко), бред героя устный или письменный, ему там есть от чего бредить.

В средневековых, ясно, стилизация под средневековые тексты. Со всеми утомительными перечислениями однообразных действий и тп, как было принято. "Пражское кладбище" самый простой язык - более менее близкий - беллетристика 19 в.

-------

я с вопросом. В этой теме, около года назад, кто-то, кажется это была Savita, упоминал одного восточноевропейского автора исторических книжек, возможно это был Крашевский, но по-моему нет. Я забыл имя. Вдруг кто-то помнит, подскажите пожалуйста.

Изменено 18.04.2015 08:39 пользователем телескоп

[телескоп]

Самая жесть у него попадается в "Острове накануне". Например, взял наугад:

Через пробоину в борту Роберт видит, или ему метится, будто видит, хоровод теней и молний, в волнистом луге, в прозорах света, но тут, я думаю, он просто не может удержаться от красивых цитат (курсив - телескоп). Трещат реины, мачты гнутся, от натуги снасти рвутся. Слово за слово, а тем временем «Амариллида» перекашивается в сторону беженца, готового бежать, и Роберт на своей доске, как ветр растворил глубокие пещеры, соскальзывает в них. Рухая, он наблюдает над собою седого Океана, который грозные валы до облак простирает, и в мороке зениц подъятье падших пирамид, и водянистую комету, которая блудит лихой орбитой в водовороте мокрых неб, и в пучине след ее горит, пока везде громады воют, и груды брызг скрывают свет. Где гром и молния, там ярость возвещает разгневанный тайфун и море возмущает. И в безднах корабли скрывает, бурный, крут; где сошлося небо с понтом и сечется с горизонтом, брега богов зовут на брань, когда в морях шумит волнение и рев. Роберт упоминает и пенных Альп кипучие наклоны, среди которых буруны как почтальоны, и Цереру цветоносную в блистании сапфиров, и скаканье и разлет рассыпанных опалов, как будто теллурическая дочерь Прозерпина захватила главенство, взбунтовав против плодородящей матери.

 

В окружении разной дикой твари, рыкающей вокруг него бессчетно, пока кипят серебряны подливы средь хлопотливейших забот, в один прекрасный момент Роберт прекращает зрительствовать на спектакле и, превращаясь в действующее лицо, теряет чувства и ввиду обморока не знает больше ничего. Только впоследствии он предположит, созерцая свой сон, что доска, по благосострадательному распоряжению, или по автоматизму пловучего материала, сама сплясала ту же джигу, то припадая, то подскакивая, и утихомирилась в протяжной сарабанде, поскольку ярь стихий смешала порядок плясок на балу, и все более дальними околичностями отдалила Роберта от пупа карусели, куда все же была всосана, двусмысленный волчок в руках сынов Эола, незадачливая «Амариллида», задрав кормило к небесам. А с нею и последние живые души в ее утробе: еврей, кому удел найти в Небесном Иерусалиме тот Иерусалим земной, которого он так и не обрящет; мальтийский рыцарь, навсегда отрешенный от острова Эскондида, доктор Берд со споспешниками и, наконец избавленный доброволительной натурой от медицинского ухода, тот несчастный бесконечно израненный пес, о котором, кстати, я еще не имел возможности здесь рассказать, поскольку Роберт его описывает несколькими письмами позже.

Но такое не всегда, как видно, а только если это прямая речь, письмо/дневники, стилизация (здесь барокко), бред героя устный или письменный, ему там есть от чего бредить.

В средневековых, ясно, стилизация под средневековые тексты. Со всеми утомительными перечислениями однообразных действий и тп, как было принято. "Пражское кладбище" самый простой язык - более менее близкий - беллетристика 19 в.

-------

я с вопросом. В этой теме, около года назад, кто-то, кажется это была Savita, упоминал одного восточноевропейского автора исторических книжек, возможно это был Крашевский, но по-моему нет. Я забыл имя. Вдруг кто-то помнит, подскажите пожалуйста.

Изменено 18.04.2015 08:39 пользователем телескоп

[with_my_back_broken]

"Степной волк" Гессе.

Еще в середине позапрошлого века Федор Михайлович дал старт так называемому экзистенциальному и модернистскому "потоку сознания". И с тех пор подобный "поток" в библиографии писателя уже считается признаком его несомненной крутизны. Поэтому "Степной волк" Гессе, "Тошнота" Сартра и "Падение" Камю считаются непременным "джентльменским" набором любого интеллигента вообще и продвинутого читателя в частности.

Что касается меня, то я все же предпочитаю держаться первоисточника - "Записок из подполья". Они честнее, в них нет театральности и нарочитого желания показать читателю всю глубину своей личности и неизбывность - страдания. Вот герою записок верится, а волку с Рокантеном - нет (смайлик, пожимающий плечами).

[makara]

Самый-пресамый (насколько я знаю) пример применения приема, получившего наименование "поток сознания", это роман "Улисс" . И если уж говорить об истоках и первых шагах, сделанных литераторами в этом направлении, то правильнее было бы вспомнить "Жизнь и мнения Тристрама Шенди" Лоренса Стерна

[anatole]

"Степной волк" Гессе.

Еще в середине позапрошлого века Федор Михайлович дал старт так называемому экзистенциальному и модернистскому "потоку сознания". И с тех пор подобный "поток" в библиографии писателя уже считается признаком его несомненной крутизны. Поэтому "Степной волк" Гессе, "Тошнота" Сартра и "Падение" Камю считаются непременным "джентльменским" набором любого интеллигента вообще и продвинутого читателя в частности.

Что касается меня, то я все же предпочитаю держаться первоисточника - "Записок из подполья". Они честнее, в них нет театральности и нарочитого желания показать читателю всю глубину своей личности и неизбывность - страдания. Вот герою записок верится, а волку с Рокантеном - нет (смайлик, пожимающий плечами).

 

Вы смешиваете экзистенциализм с "потоком сознания" - это совершенно разные направления в литературе и философии. Ни Достоевский, ни Сартр, ни Камю не имеют никакого отношения к "потоку сознания", они - экзистенциалисты.

 

Произведения, относящиеся к "потоку сознания" (взяты из Вики):

 

Лев Толстой «Анна Каренина»

Эдуар Дюжарден «Лавры срезаны»

Андрей Белый «Петербург»

Джеймс Джойс «Портрет художника в юности»

Джеймс Джойс «Улисс»

Джеймс Джойс «Поминки по Финнегану»

Джек Керуак «В дороге»

Хулио Кортасар «62. Модель для сборки»

Вирджиния Вулф «Миссис Дэллоуэй»

Вирджиния Вулф «На маяк»

Вирджиния Вулф «Орландо»

Уильям Фолкнер «Шум и ярость»

Уильям Фолкнер «Когда я умирала»

Милан Кундера «Невыносимая лёгкость бытия»

Сэмюэл Беккет «Моллой»

Макс Фриш «Штиллер»

Макс Фриш «Homo Фабер»

Марсель Пруст «В поисках утраченного времени»

Саша Соколов «Школа для дураков»

 

(Странно, что Марсель Пруст у них указан в конце, а он, как раз, был одним из первых).

[Rote]

Прошу рекомендацию.

Книга про пиратов.

Максимально приближена по духу и времени действия к Острову сокровищ. То есть приключения, сокровища, пираты и нет (или мало) баб и любовных линий.

Спасибо, если откликнетесь.

[Джампер]

Прошу рекомендацию.

Книга про пиратов.

Максимально приближена по духу и времени действия к Острову сокровищ. То есть приключения, сокровища, пираты и нет (или мало) баб и любовных линий.

Спасибо, если откликнетесь.

 

Морской волк Лондона - ничего ближе по этой теме не читал.

 

Он не совсем подходит, но кое как - да)

[телескоп]

Прошу рекомендацию.

Книга про пиратов.

Максимально приближена по духу и времени действия к Острову сокровищ. То есть приключения, сокровища, пираты и нет (или мало) баб и любовных линий.

Спасибо, если откликнетесь.

здесь много:

http://www.livelib.ru/tag/%D0%BF%D0%B8%D1%80%D0%B0%D1%82%D1%8B

"Блад", "Наследник из Калькутты", "На странных берегах" - самое, наврено, известное, последнее благодаря фильму.

[makara]

Прошу рекомендацию.

Книга про пиратов.

Максимально приближена по духу и времени действия к Острову сокровищ. То есть приключения, сокровища, пираты и нет (или мало) баб и любовных линий.

Спасибо, если откликнетесь.

А не хотите попробовать не беллетристику, а историческую книгу? Написано с азартом и ИМХО чтение захватывающе интересное. Жорж Блон. Флибустьерское море.

...«Добывать испанца» было классическим официальным выражением, но смысл оно обретало лишь на несколько часов – когда удавалось засечь в море этого «испанца». Остальное время приходилось крейсировать, то есть болтаться в море, затянув потуже пояс и получая строго по норме даже воду. Жизнь на пиратских суденышках была далека от описаний романтических авторов. Конечно, на кубинском берегу хватало и колодцев, и дичи, но капитаны-флибустьеры старались как можно реже приставать туда. Ведь берег только издали кажется пустынным. Вы ничего не видите, зато за вами следит всевидящее око, и, когда вы снова выходите в море, оно оказывается еще более пустынным, чем раньше.

 

И все же своего первого «клиента» Олоне встретил в устье реки, куда направился за пресной водой. Вначале он заметил у реки индейцев – добрый знак, говорящий, что врага поблизости нет. От них же Олоне узнал, что скоро ожидается прибытие большого испанского фрегата. Откуда индейцы могли это знать, неведомо. И правда ли, как они утверждают, что фрегат имеет команду в девяносто человек при десяти орудиях? Неважно. Олоне решил устроить засаду.

 

Отведя обе барки за мыс, флибустьеры стали наблюдать за устьем. Действительно, по прошествии нескольких часов появился фрегат. Медленно и величаво он вошел в реку и бросил якорь. Устье было совсем узким, деревья едва не смыкались кронами над водой, и фрегат оказался как бы под зеленым сводом, закрывавшим обзор. Дождавшись темноты, флибустьеры бесшумно выгрузились на берег.

 

Скупые строки Эксмелина о разыгравшемся на рассвете сражении не дают полной картины. Флибустьеры, спрятавшись за деревьями и в густой растительности, а возможно, и в вытащенных на берег шлюпках, взяли фрегат под прицельный огонь разом со всех сторон – таким же способом действовали японцы против американских канонерок в джунглях Гвадалканала во время второй мировой войны. Испанцы ответили мушкетным огнем вслепую по кустам, хотя им следовало тут же сняться с якоря и выйти в море, где фрегат был бы неуязвим. Когда же они наконец начали выбирать якорь, потери в живой силе были столь велики, что оставшийся экипаж был деморализован и не смог оказать сопротивления флибустьерам, бросившимся на абордаж с двух подошедших барок...

Книга посвящена истории пиратства в районе Карибского моря в семнадцатом веке.