ЧЕТВЁРКА № V
В сумме о четвёрке: масштабные, эпические тексты, затрагивающие, как глубокие философские, социальные, так и житейские вопросы, по существу безупречные по речевой грамматике, ёмкие по смысловому охвату, звонкие по форменной составляющей, красочные по стилевому оформлению. Именно поэтому ни о какой мифологической объективной оценке речи идти не может, т.к. каждый текст хорош по-своему. В этой связи нисколько не скрываю, что в свои права вступает самая настоящая вкусовщина, обусловленная практическим отсутствием критических глобальных недостатков в представленных рецензиях. Если вдруг получится неаккуратно проутюжить против шерсти, не взыщите, т.к. уверяю, что обо всех работах складывается самое благостное впечатление и по тем причинам, что лучшей работы здесь нет (они все лучшие), и повествуют они о разном, но одинаково хорошо - постараюсь акцентировать внимание на том, что нашептали мне собственные тараканы в голове. А у жучков этих фантазия неуправляемая
Snark_X Интим Эрудицию автора и умение (подозреваю, что профессиональное) ясно и компактно излагать мысли можно различить за милю. Водянистых разливов не наблюдается в принципе. При доскональном разборе всё более убеждаешься, что автор в своих твёрдо взвешенных и грамотно рассортированных по структурным частям рецензии рассуждениях достиг некой филигранной гладкости и абсолютной аргументированности анализа. Однако при всём благообразии формы имеется ряд спорных стилевых моментов. По ходу прочтения в двух местах присутствует некоторая вульгаризация текста, диссонирующая с художественностью и тонкостью плавного и лёгкого, почти музыкального повествования, которое с самого начала ложится на читательское восприятие, как масло на хлеб. Притом, что, естественно, тема кинопроизведения самая что ни на есть располагающая, но всё же, по-моему, стоило воздержаться от выделения интимных подробностей межполовых связей. Можно было бы автора упрекнуть в неоднократном прибегании к парцелляциям, но они настолько гармонично вплетены в очерк, что делать этого не хочется. Радуют как неизбитость поднятой тематики, так и нестандартность ракурса обзора. Что особенно вызывает читательское удовлетворение – это то, что при всей нетипичности описываемого и исследуемого предмета, автор сумел воплотить свои мысли в абсолютно универсальную и доступную текстовую фигуру, поскольку ни на одном предложении не приходится жать на тормоза и останавливаться для переосмысления – суть написанного предельно прозрачна и отчётлива. Иными словами, делаем вывод, что автор на общей волне. А универсализм подачи для такого вместительного смыслового ящичка – это очень и очень много.
Венцеслава Кентерберийские рассказы Как сказал Саша Чёрный (не Белый, нет): «Виват, проблема пола!». Вторая рецензия группы, посвященная плотским утехам, но в ином ключе. Есть здесь и соль с перцем, и уместная многоплановость, и основательный подход к разделыванию сюжетной канвы, местами настолько дотошный, что ещё один шажок и получилась бы чистой воды похабщина. Но некую грань между пикантной колоритностью и образностью в интерпретации фантазий Пазолини и натуральнейшей пошлостью автор, к счастью, не перешёл. Но был близко, очень близко, прямо-таки в миллиметре. Чего здесь нет, так это того самого универсализма и всеобщности «аудиторного» охвата (понятно, что по сугубо комментаторским меркам), поскольку авторские посылы улавливаются не вдруг и не сразу, порой требуя скрупулёзного вчитывания. То есть словеса не льются родниковыми ручьями, как у предыдущего рецензента. Присутствует незначительная необработанность и неотшлифованность некоторых тезисов, что приводит к мелким неясностям при восприятии, например: «Грубая насмешливая прямота англичанина сменилась непринужденной и красочной вульгарностью итальянца» (тут небольшая чисто логическая нестыковка: «грубость» и «прямота» сменилась «вульгарностью», которые, по сути, синонимичные, взаимозаменяемые понятия – значит, формально ничего не менялось). Если первый автор четвёрки пошёл по пути общедоступности, то здесь присутствует претензия на академичность и использование научных терминов, вроде «дидактики», «аутентичности», «моностихов», что на пользу усвояемости рецензии никак не идёт. Совершенно непонятно вот это (не исключаю, что не уловил контекста): «Рождая в муках (поистине подвиг для мужчины!) английскую поэзию…» (почему для мужчины подвигом является явить на свет английскую поэзию?). Некоторые смысловые конструкции вызывают ощущение расплывчатости и чрезмерной вязкости в формулировках, что опять же подмывает ноги текстового колосса. Безусловно, воодушевляет стилевой слаженностью, кульминационным драйвом и стройностью финальный абзац. Именно он отчасти нивелирует слабые места основного отрезка рецензии. Отчасти…
ugar Элитный отряд В данном случае сохранён классический подход к составлению кинорецензии, в чём автор несомненно дока, посему текстовое сооружение получилось капитальным, хоть и не без огрехов в построении. Несколько удручает отсутствие ровных логических мостиков между абзацами, в частности между третьим и четвёртым (от сюжета резкий разворот к фестивальной судьбе), что приводит к некоторой дёрганности и непоследовательности повествования. Есть ряд шатких построений, вроде: «Факт списания двух главных героев с настоящих экс-спецназовцев отчаянно диссонирует с кинематографической условностью изображаемого мира» (с одной стороны громоздко, с другой – слово «списание» придаёт шершавости). Откровенно сленговый характер некоторых фраз местами вносит смысловой сумбур («всамделишность», например). Имеются обороты, которые враждуют с логикой: «необъективным восприятием окружающей действительности» (а объективное, вообще, бывает?); «грешную невинность, попустительствующую процветанию наркокартелей» (почему невинность грешная и по какой причине она попустительствует злу? более чем странный и неоправданный оксюморон, учитывая контекст). Забористость текста служит, пожалуй, его основополагающим достоинством, которое во многом стирает неоднозначное впечатление от некоторых авторских загогулин. Объёмности звучанию рецензии придаёт удачная авторская попытка уверенно и с апломбом прокомментировать различные составляющие кинополотна и искусно вплести их в некий единый текстовый клубок, который на отдельных участках смотрится узловатым, но в целом вполне себе округлым и массивным.
fenolftalein Большой каньон Представленный текст штурмует читателя не смыслом, а формой, красочностью эпитетов и прочих тропов, создавая пейзаж в духе скорее абстракционизма или на худой конец импрессионизма, нежели реализма, завязанный на затейливой игре цветовыми гаммами. Что тоже, впрочем, очень даже неплохо, поскольку образность авторскому стилю чертовски к лицу. Собственно, как рецензию текст воспринимать сложно, потому что какого-либо различимого силуэта фильма в этом очерке не вырисовывается. Однако авторская иллюстрация представляет ценность как самодостаточная единица, созданная по мотивам кинопроизведения. Со смысловыми посылами всё сложнее, поэтому лучше читать рецензию на одном дыхании, не вчитываясь как следует. Но ежели всё же вчитаться, то обнаружим, что: присутствует определенная легковесность и наличествует лишь малая толика анализа. Если предыдущие две рецензии многомерны, то данная сосредоточена по существу на едином аспекте: настроенческой передаче прошедших через призму авторского восприятия лейтмотивов фильма с минимумом хирургических операций по вскрытию идейного состава кинопроизведения. Аргументации по существу нет, но она и не требуется для текстов подобной формы. Резюмируем, что текст душевный, плавный и без резких перепадов, но всё же, хотелось, чтобы по смысловой начинке он был несколько добротнее.
ЧЕТВЁРКА № II
В сумме о четвёрке: к жанру лёгкого чтива представленные в группе рецензии отнести не получится. Сквозь некоторые тексты приходится продираться с мачете, другие же не столь густые, но развеется в любом случае не дают. Сие свидетельствует о том, что по форме не всё ладно в Датском королевстве. Содержательный наполнитель не подкачал и располагает к тому, чтобы оперев голову о кулак поразмышлять о том, о сём минуту другую. Конкуренция, как и в предшествующей четвёрке, получилась неимоверно жёсткой и оттого опять-таки выбор фаворита здесь – дело вкуса.
Zangezi Кагемуся: Тень воина Большой мастер концептуального анализа и поклонник восточно-азиатских культур в своём неизменном амплуа. «Три вещи» рефреном пронизывают рецензию: структурная оригинальность, размашистость слога, обилие японских имён и фамилий. Прибавим сюда ещё авторскую щедрость при цитировании, что может, конечно, и познавательно, но в некотором роде утомительно. Короткий риторический вопрос о двойниках диктаторов XX века в самом начале настраивает отчего-то на несерьезный лад, воскрешая в памяти седую присказку: «У Гитлера было два двойника, три тройника и один удлинитель». Однако в итоге оказывается, что автор настроен на более чем основательный и глубокий подход к анализу содержательной части полотна, поэтому присутствует некий элемент когнитивного противоречия, которое усугубляется многократным упоминанием слов «воришка», «наш воришка». Наличие изрядного числа «слов-японизмов», с одной стороны, придают тексту своеобразного колорита, с другой, усложняют восприятие. Венчающий текст тезис о постановке в одну дружную семью Куросавы, Шекспира и Чехова имеет право на существование, но самую малость напоминает ассоциативный ряд из серии: крот, звездолёт и волшебный шкаф. Потому как общее у этих мастеров драматургического искусства только то, что они мастера драматургического искусства, а глубокоуважаемый мэтр Акира в этом списке лишь крайне талантливый и органичный интерпретатор. Своего рода уникум, но не Чехов и уж тем более не достославный англичанин. А в остальном сильно и, что самое главное, стильно.
TrollingStone Рабочий класс идет в рай Рэповый речитативный трэшачок в начале рецензии выглядит прямо-таки провокационным, потому как не вяжется с всегдашним авторским курсом на интеллектуализм и тонкую настройку радиоволны на своего привычного читателя. Хотя с точки зрения передачи чудных амбиций среднестатистического «офис-пролетария» приведенная цитата чертовски красноречива. В целом же сочинительский подход к анализу видоизменился, стал менее «аллюзорным», появились элементы традиционного кинорецензирования. Посему встаёт главный вопрос: во имя чего автор изменил своему фирменному стилю? Думается, что, прежде всего, ради подробнейшего освещения проблематики кинокартины и концентрации на исчерпывающем препарировании смыслов с упором на социо-философские изыскания. Оно и понятно, учитывая топик, но в каком-то смысле отдаёт излишеством. Тут в тягучий коктейль добавлены и Франкфуртская школа, и Экзюпери, и Сартр, и ещё ворох имён и фамилий деятелей искусства и литературы. Конечно, сумбуром это назвать нельзя благодаря структурной выверенности и неизменной авторской логике, но вот ощущение перенасыщенности не покидает после прочтения. Несмотря на попытки придать тексту черты классической рецензии, в результате всё равно имеем замечательную эссеистику, которая сущности вроде бы не множит и особых претензий не вызывает, но вот из-за количества точек обзора петляет из стороны в сторону, тем самым нарушая цельность восприятия.
korsar45 Дикие сердцем Отсутствие заголовка моментально бросается в глаза, что на данном этапе соревнования не есть хорошо. Пожалуй, что некоторые речевые казусы вызывают вопросы, но не в этом суть. Суть в том, что автор находится на личной волне, поймать которую стороннему читателю весьма тяжело. Особенно это бросается в глаза ближе к середине текста. Парцелляции здесь выглядят не очень уместно, а их стилевая насущность сомнительна. Ощущение фрагментарности и разорванности авторского повествования не покидает при прочтении, отсюда вытекают проблемы с логикой некоторых высказываний. Если перестать воспринимать авторскую зарисовку в качестве рецензии с прямой привязкой к содержанию кинокартины, то возникнет образ абсолютно личностного концепта, который более похож на разговор с самим собой, нежели на диалог с читателем. Безадресность и концентрация на собственной индивидуальности, в свою очередь, хоть и обладает каким-то чарующим флёром, но глубины и лёгкости читательскому созерцанию текста не придают.
poluna Дитя Само собой, что речевые косяки, парочка канцелярских слов текст не украшают, но фатальными их тоже не назовёшь. В рецензии заключена своего рода плавность и певучесть, так что к форме особых претензий не имеется. Имеются они к структурной части, которая, во-первых, несколько шаблонная, во-вторых, местами прыгающая. Не хочется упрекать в некоторой банальности содержания, потому как есть в нём и своеобычно переосмысленный посыл о серости бытия цвета «бельгийского неба», но всё же базовая часть смысловых компонентов рецензии укладывается в типичные и многократно растолкованные материи. Серьезной конкуренции остальным текстам четвёрки авторская работа не составляет, но всё же в симпатичной форме глаголет о вечном и непреходящем.