Книги

[Шер]

Шер, ваша безапелляционность поразительна. Т.е. вы сейчас говорите, что любая книга с законченным сюжетом ущербна? А вы знаете, что интересный сюжет придумать порой куда сложнее, чем выдать на гора море философский высказываний? Фантастика, фэнтази, триллеры, детективы, приключения и т.п. - все в отстойник? Это, действительно, удивительная точка зрения.

 

Кстати, не могу сказать, что Кристи обладает чудесным слогом - он у нее весьма простой. Зато вот закрученные сюжеты получались.

Я говорю совсем другое, но заставить это понять я не в силах))

Так же как простота не означает примитивности, наоборот - довольно сложно отобрать одно, но верное слово, нежели писать десяток.

Сюжетов существует определенное количество, и оно постоянно, так что не в нем дело. (Вы меня должны были по закону форумного жанра удивить, но я уже не удивляюсь).

Вообще меня занимает несколько другой предмет, например почему многие книги вдруг стали детскими - Дон-Кихот, Гулливер, Барон Мюнхгаузен, Три мушкетера и т.д.

И еще интересно сравнить Гулливера, написанного ранее Мюнхгаузена, , такое впечатление, что второй это ответ на приключения и известность первого.

В обоих случаях ГГ люди недалекие и со своими недостатками, но "дуракам всегда везет", главное верить, что все получится, будь то война крошечных людей или полет на серебряную луну к трехногоим.

[Сэди]

Я говорю совсем другое, но заставить это понять я не в силах))

Так же как простота не означает примитивности, наоборот - довольно сложно отобрать одно, но верное слово, нежели писать десяток.

Сюжетов существует определенное количество, и оно постоянно, так что не в нем дело. (Вы меня должны были по закону форумного жанра удивить, но я уже не удивляюсь).

Вообще меня занимает несколько другой предмет, например почему многие книги вдруг стали детскими - Дон-Кихот, Гулливер, Барон Мюнхгаузен, Три мушкетера и т.д.

И еще интересно сравнить Гулливера, написанного ранее Мюнхгаузена, , такое впечатление, что второй это ответ на приключения и известность первого.

В обоих случаях ГГ люди недалекие и со своими недостатками, но "дуракам всегда везет", главное верить, что все получится, будь то война крошечных людей или полет на серебряную луну к трехногоим.

 

Ну, для того, чтобы Гулливер стал детским, его пришлось хорошенько отцензурить, так что это не совсем Гулливер.

[Etna]

Ну, для того, чтобы Гулливер стал детским, его пришлось хорошенько отцензурить, так что это не совсем Гулливер.

А Дон Кихот - вообще набор рассказиков фривольного содержания. Читала в детстве и фигела

[Сэди]

А Дон Кихот - вообще набор рассказиков фривольного содержания. Читала в детстве и фигела

 

Как дамы-великанши пускали Гулливера в экскурсию по своим телам - это что-то... Неадаптированный Андерсен хотя бы религиозно-сентиментален, а Свифт...

[Norman94]

Кстати, не могу сказать, что Кристи обладает чудесным слогом - он у нее весьма простой. Зато вот закрученные сюжеты получались.

 

Читал я 10 негритят... И согласен. Но у неё по большей части сплошные диалоги, а описательные моменты больше подходят для какой нибудь пьесы. Оттого романы сравнительно не большие (в среднем страниц 200).

[Сэди]

Читал я 10 негритят... И согласен. Но у неё по большей части сплошные диалоги, а описательные моменты больше подходят для какой нибудь пьесы. Оттого романы сравнительно не большие (в среднем страниц 200).

 

В этих диалогах речевые характеристики у персонажей отличаются, или все изъясняются одинаково?

[Norman94]

В этих диалогах речевые характеристики у персонажей отличаются, или все изъясняются одинаково?

 

Сужу по 10 негритят: с виду одинаково, но всё же различить характеры можно. Чаще всего, о характерах говорят их "мысли".

[gostinnik]

Понятие власти там сложнее. У Гнуссен власть заложена в положении: она старшая сестра. Но вот жена Хардинга, допустим. Ее власть, получается, в нормальности. Обычная тетка, флиртует, ржет. Она не заставляла Хардинга продаться властям, как мать Бромдена, не насаждала режим. И Хардинг, более того, сам ее выбрал. Жена Хардинга ждала от него нормальности, но он не справился с ролью мужа, отчего и попал на лечение. Вообще, не очень-то я понимаю Хардинга как персонажа. Подтягивается вопрос о женоненавистничестве Кена Кизи. Жена Хардинга - не какой-то властный монстр, вроде обычная тетка, но он ее делает отрицательным персонажем. Загнала мужа, довела до дурки одним фактом своего наличия. Положительные женские образы - только проститутки. Разница между ними и другими женщинами в книге, кмк, в том, что проститутки не лицемерят, они "свои парни", по сути.

 

Абсолютно точное описание жены Хардинга, подписываюсь под каждым словом. Вот только вывод из этого описания, как мне кажется, не совсем верен. Кизи не делает миссис Хардинг отрицательным персонажем, и уж тем более вопрос о женоненавистничестве автора сюда никак "не подтягивается".

 

Вера, как сама просит называть себя жена Хардинга, не обладает никакой властью, она не часть Комбината, не винтик тоталитарной системы, как мисс Рэтчед, не отрицательный персонаж. Она женщина с грудью необъятных размеров, жаждущая любви, - в этом Кизи видит предназначение женщины. И это не женоненавистничество, не сведение роли женщины к удовлетворению мужских потребностей (в то время, а на дворе не 2010-е года, а пуританские 1950-е, такое представление еще не вызывало общественного осуждения). Напротив, 50-летняя мисс Рэтчед – представитель тоталитарной власти – всячески утягивает свою грудь, отрицая женское начало: по ее мнению, женщина – не человек, а представитель, винтик Системы. Именно она на психологических собраниях осуждает Веру, унижает Хардинга, показывает никчемность и несостоятельность всех пациентов, вменяя им чувство вины. Миссис Хардинг, напротив, стремится каждому продемонстрировать содержимое своей блузки, ее жизнь – вечная молодость и флирт, никакой вины она не ощущает, и никакой вины на ней нет. Она мечтает о мужчинах с "красивыми длинными волосами и тонкими нежными руками", способных подраться за нее. Именно так выглядит Хардинг, к которому она приходит даже в неурочное время, но вот только он не способен подраться, он уже не мужчина, он только и может, что пошло хвастаться фотографией Веры в купальнике, говоря, что он не в состоянии удовлетворить свою жену. Первая реакция Макмерфи на Веру – это реакция самца ("какие буфера!"), и он не жалеет Хардинга, он обвиняет философствующего муженька в том, что тот забыл свои мужские обязанности и не сделал свою женщину королевой. Свободная любовь, физиологическое предназначение тела разрушают тоталитарные общественные рамки власти, разрушают Систему, и в этом отражается философия еще только зарождающихся Веселых проказников, эстетика будущего движения хиппи.

 

В этом свете становится понятной роль Хардинга, поначалу представленного негласным лидером пациентов лечебницы (вспомним интеллектуальную дуэль Макмерфи и Хардинга в начале романа). Хардинг – интеллектуал, обосновывающий несостоятельность людей, оторванных от общества, от Системы, несостоятельность разлаженных винтиков единого механизма. Он автор теории о кроликах, которым необходим волк. Не жена, а именно он сам "загнал себя в дурку" (в конце романа он уходит к жене, вновь обретает семейное счастье и явно уже не будет комплексовать по поводу сверхсексуальности своей Веры). В государственной больнице он отказался от самого себя, он подчинился Государству, он смирился, и до появления Макмерфи уже на протяжении двух лет считался "самым крутым психом", а также являлся президентом совета пациентов. Можно предположить, что Кизи попытался в его образе, а также в образе пациентов больницы показать представителей битников, разбитого поколения, не способных противостоять Системе и смирившихся с ней, ушедших в свой мир, мир дороги, заканчивающейся кукушкиным гнездом. Задача Макмерфи – сделать из разбитого поколения – цельное, новое, показать, что в обществе мужчина должен быть мужчиной, а женщина – женщиной, и власть должна просто исчезнуть (именно из-за шутки о трехразовом голосовании за Эйзенхауэра Макмерфи получает лавры "самого крутого психа").

[Health]

Нет, Кизи, конечно, должен был бы обоссать любой "социальный долг", а ваше "в обществе мужчина должен быть мужчиной, а женщина – женщиной" - в первую очередь, как выстраивание иерархии по патриархальному типу, потому что "мисс Рэтчед – представитель тоталитарной власти " но эта власть никакого отношения к тоталитаризму (не разбрасывайтесь полит, терминами, у них есть четкие определения) не имеет - Сестра Рэтчед - уж скорее может представлять патриархат - как (буквально) власть отцов - власть старших. В патриархальном обществе старшие женщины имеют лишь немногим меньшую власть, чем старшие мужчины, а если вспоминать примеры из литературы - все эти богатые властные старухи негласно управляющие каждым движением в своем окружении - иногда и большую. Кизи здесь антипатриархален, не имеет значения, что на первый план выведена властная женщина, мы хорошо понимаем, что Америкой 50-х правят прежде всего не "матери", а "отцы".

 

 

В общем, я тоже могу так долго продолжать, если что)

 

 

 

Здесь вы снова путаетесь, из-за недоинформированности

Она женщина с грудью необъятных размеров, жаждущая любви. И это не женоненавистничество, не сведение роли женщины к удовлетворению мужских потребностей (в то время, а на дворе не 2010-е года, а пуританские 1950-е, такое представление еще не вызывало общественного осуждения). Напротив, 50-летняя мисс Рэтчед – представитель тоталитарной власти – всячески утягивает свою грудь, отрицая женское начало: по ее мнению, женщина – не человек, а представитель, винтик Системы. Именно она на психологических собраниях осуждает Веру, унижает Хардинга, показывает никчемность и несостоятельность всех пациентов, вменяя им чувство вины.

 

Лишение женщины её сексуальности (как способности осознавать свои потребности в сексе и получать удовольствие) - это типично для иерархичных традиционных сообществ - практики "женского обрезания", установки на том, что женщина меньше/не нуждается в сексе, и вообще как бы теряет когда "отдает" (опять же) себя. а если ей нравится - то такая женщина - шлюха, и осуждается обществом (от слатшейминга до закидыванием камнями) Поэтому, конечно, в Америке 50-х "шлюхи" вызывали куда большее осуждение, чем в современной. А в фем дискурсе проблема слатшейминга - одна из самых обсуждаемых - в этом легко убедиться быстро просмотрев несколько пабликов. Тут все дело в причинах женской сексуальности - если эта сексальность женщиной осознанна и выражает её собственную потребность - то это в антипатриархальном дискурсе, понятно, рассматривается как разрушение патриархальной иерархии.

 

Сестра стягивает себя не только потому что она одна из ступеней власти в патриархальной Америке, но и потому что вот это олицетворение голода до подавления более слабых - оно не может позволить никакой слабости себе, это одна главная страсть, вытесняющая любую возможную конкуренцию

...

 

 

Можно анализировать роман с точки зрения патриархата и матриархата, с точки зрения женоненавистничества или какой другой. Но все это будет далеко от авторского замысла

 

да, поэтому нужно, нужно, конечно, немедленно перестать его так "анализировать"

По мысли Кизи, нужно изменить сознание, тогда общество изменится:и мужчины, и женщины перестанут играться в социальные игры и вернутся не к патриархальному укладу, а к природе, к признанию права на свободу, любовь каждого человека независимо от пола, социального статуса и финансового положения.

Изменено 04.08.2016 11:08 пользователем Health

[gostinnik]

Конечно, Кизи не задавался целью создать патриархальную модель и идеализировать ее. Он нащупывал иную асоциальную модель, которая позднее воплотится в жизни аполитичных маленьких коммун, духовных общин, в движении хиппи. В романе прослеживается мысль о бунте против социальных ролей тех же мужчин и женщин, против тоталитарного режима, незадолго до Кизи описанного у Оруэлла и Брэдбери. Это ответ входящим в моду антиутопиям и набирающей силу критике потребительского общества. По мысли Кизи, нужно изменить сознание, тогда общество изменится: и мужчины, и женщины перестанут играться в социальные игры и вернутся не к патриархальному укладу, а к природе, к признанию права на свободу, любовь каждого человека независимо от пола, социального статуса и финансового положения. Можно анализировать роман с точки зрения патриархата и матриархата, с точки зрения женоненавистничества или какой другой. Но все это будет далеко от авторского замысла.

[Live to tell]

Мне доводилось читать, что, нет, это все поклеп, Кен Кизи вовсе не женоненавистник, в романе просто так вышло, отрицательными женщин в романе делает то, что они сами отказались от хороших женских качеств (быть грудастыми и жалостливыми) и т.п. Я не берусь писать о фактах биографии писателя, т.е. не знаю, какие у него в жизни складывались отношения с противоположным полом. Мой вывод основан на том, что я прочитала. По моему мнению, в книге однозначно много негатива к женским персонажам. Открытый сексизм. Макмерфи цепляет мисс Гнуссен, пристает к ней с расспросами о размере чашечек ее бюстгалтера, а под конец умудряется ущипнуть под юбкой. При этом окружающие мужчины такое его поведение поощряют, очкастый доктор хихикает в кулачок. Несмотря на то, что мисс Гнуссен по книге – исчадие ада, поведение Макмерфи в любом случае носит откровенно сексистский характер, оно нацелено на то, чтобы унизить, причем это не универсальные унижения, которые он применил бы к оппоненту-мужчине, а направленные именно на женскую суть мисс Гнуссен издевки и похабщина.

 

Кстати, очень интересный эпизод про прогулку на яхте. Лодочники задирают проститутку Кэнди, подругу Макмерфи. Компания психов отдает себе отчет в том, что лодочники ведут себя отвратительно, и Кэнди, несмотря даже на ее род занятий, страшно и горько такое выслушивать. Дать рэднекам отпора у психов оказалась кишка тонка, но важен сам факт: эти люди внутри себя различают порядочное и непорядочное поведение по отношению к женщине, и они же поощряют Макмерфи в его сексистском паскудстве в адрес сестры Гнуссен.

 

Мисс Гнуссен – несомненно, отрицательный персонаж. Именно она тот сотрудник, у которого есть реальная власть отправить пациента на электрошок или лоботомию. Она бесчеловечна. Но по словам Макмерфи – верховодит баба. Т.е. пациентам вдвойне тошно не просто попасть в оборот Комбината, но и терпеть, что ими распоряжается женщина. Понятно, что мисс Гнуссен от этого добрее и приятнее не становится, но книга однозначно становится женоненавистнической. Мой поинт не в том, что «ай-ай-ай, плохой Кизи, сделал главным гадом тетеньку» - нет. Женщина может быть антагонистом. Но неприятно читать про персонажей с заведомо презрительным отношениям к женщинам, потому что Макмерфи начал называть сестру Гнуссен «бабой» еще до того, как началось и обострилось их противостояние.

[gostinnik]

С таким подходом можно и "Героя нашего времени" признать сексистской похабщиной. Помните, там Печорин тоже спорит на Бэлу, давая, как и Макмерфи, неделю срока, и еще на княжну Мэри. Правда, Печорина большинство читателей с подачи Николая 1 считали просто безнравственным, а не сексистом, термина такого просто не изобрели.

 

Да, с современной точки зрения, можно отнести роман к сексистским паскудствам, и удивляться, что наркоман Кизи знает толк только в девчонках наилегчайшего поведения. Понятно негодование современной женщины на унижающие ее достоинство паскудства Макмерфи и ко. Однако не будем передергивать доказательства.

 

Первое, как в детском саду: кто первый начал? Макмерфи никак не оскорбляет мисс Рэтчед до конца первой части романа. Как опытный шулер, он сначала очень осторожно присматривается к обстановке и изучает порядки больницы, понимает, кто есть кто. Вся первая глава посвящена описанию мисс Рэтчед, описанию атмосферы страха, жестких правил, которые она установила, вплоть до поминутного расписания больничного режима. "Большая Сестра стремится изгнать из жизни всякую реальность, словно что-то постоянно мешает ей функционировать, как отлаженная, точно рассчитанная машина. Малейший беспорядок, или неисправность, или небрежность превращает ее в тугой маленький белый узел ярости, на который натянута улыбка. Она ходит повсюду с кукольной улыбкой, изгибающейся между носом и подбородком, и со спокойным порханием глаз, но внутри она напряжена, как сталь… И она не расслабляется ни на секунду до тех пор, пока не выполнит все назначения, - она это называет «отрегулировать окружающее".

 

Именно Рэтчед первой начинает противостояние, проводя психологическое собрание по поводу жены Хардинга, и добивается, чтобы пациенты поверили, что они все насильники и психопаты. "Их снова хитрым маневром заставили поджаривать на угольях одного из своих друзей, словно он был преступником, а они все – прокурорами, судьями и присяжными. В течение 45 минут разрывали человека на части, так, словно бы им это доставляло удовольствие". Именно на этом собрании она первой старается унизить Макмерфи, трижды коверкая его имя, показывая свою власть. Именно после собрания пациенты ведут долгий разговор, и вывод, который потом будет долго повторяться, один: "эта тушеная индейка отрезает яйца". Только после этого Макмерфи спорит на деньги, что за неделю он уничтожит власть Рэтчед, причем без физического насилия.

 

Второе, в этом контексте становится понятным похабное поведение Макмерфи, так вас возмутившее. Он ходит в трусах, играет в карты на деньги, добивается отдельного помещения для игр, а также (и это не цель, а часть плана или игры) пристает к Сестре, показывая, что она не всесильный бог отделения, а всего напросто женщина, заигравшаяся в чиновницу. Это не просто сексисткое противостояние, это не просто унижение женской сути Рэтчед, от которой она сама же и отреклась, это бунт против Системы, которую олицетворяет за всем следящая Большая Сестра (привет Оруэллу). Иначе бы не было разбитого стекла, американского футбола, гибели Чесвика, а все сводилось бы маскулинности Макмерфи. Кстати, в Ленкоме в одноименном спектакле представлена именно такая убогая, но понятная трактовка Макмерфи, который занимается любовью с Рэтчед, а потом она ему мстит.

 

Третье, реакция пациентов и очкастого доктора заключается не только в смаковании сексистских замашек Макмерфи и подлому подначиванию к сексистскому паскудству. Они освобождаются от атмосферы страха, непобедимого в начале первой главы. Источник страха – Рэтчед. Все, что ее унижает, освобождает пациентов и самого доктора. Апогей освобождения – сцена рыбалки, где пациенты и доктор, как хемингуэевский старик, становятся сильными и свободными. И уж если говорить о том, как задирают Кэнди на причале, то надо и продолжить: как уважительно те же самые реднеки относятся к Кэнди и не смогшим за нее заступиться пациентам после рыбалки. Психи поймали такую рыбу, которую никто из них даже не видел.

 

Вывод: вряд ли роман можно признать сексистским или женоненавистническим, уж слишком на многое надо закрыть глаза при такой упрощенной трактовке. Скорее всего это просто чувства.

[Шер]

ва.

 

Малейший беспорядок, или неисправность, или небрежность превращает ее в тугой маленький белый узел ярости, на который натянута улыбка. Она ходит повсюду с кукольной улыбкой, изгибающейся между носом и подбородком, и со спокойным порханием глаз, но внутри она напряжена, как сталь… И она не расслабляется ни на секунду до тех пор, пока не выполнит все назначения, - она это называет «отрегулировать окружающее".[/b]

 

Именно Рэтчед первой начинает противостояние, проводя психологическое собрание по поводу жены Хардинга, и добивается, чтобы пациенты поверили, что они все насильники и психопаты. "Их снова хитрым маневром заставили поджаривать на угольях одного из своих друзей, словно он был преступником, а они все – прокурорами, судьями и присяжными. В течение 45 минут разрывали человека на части, так, словно бы им это доставляло удовольствие". Именно на этом собрании она первой старается унизить Макмерфи, трижды коверкая его имя, показывая свою власть. Именно после собрания пациенты ведут долгий разговор, и вывод, который потом будет долго повторяться, один: "эта тушеная индейка отрезает яйца". Только после этого Макмерфи спорит на деньги, что за неделю он уничтожит власть Рэтчед, причем без физического насилия.

 

, а всего напросто женщина, заигравшаяся в чиновницу. Это не просто сексисткое противостояние, это не просто унижение женской сути Рэтчед, от которой она сама же и отреклась, это бунт против Системы, которую олицетворяет за всем следящая Большая Сестра (привет Оруэллу). Иначе бы не было разбитого стекла, американского футбола, гибели Чесвика, а все сводилось бы маскулинности Макмерфи. Кстати, в Ленкоме в одноименном спектакле представлена именно такая убогая, но понятная трактовка Макмерфи, который занимается любовью с Рэтчед, а потом она ему мстит.

 

Третье, реакция пациентов и очкастого доктора заключается не только в смаковании сексистских замашек Макмерфи и подлому подначиванию к сексистскому паскудству. Они освобождаются от атмосферы страха, непобедимого в начале первой главы. Источник страха – Рэтчед. Все, что ее унижает, освобождает пациентов и самого доктора. Апогей освобождения – сцена рыбалки, где пациенты и доктор, как хемингуэевский старик, становятся сильными и свободными. И уж если говорить о том, как задирают Кэнди на причале, то надо и продолжить: как уважительно те же самые реднеки относятся к Кэнди и не смогшим за нее заступиться пациентам после рыбалки. Психи поймали такую рыбу, которую никто из них даже не видел.

 

Вывод: вряд ли роман можно признать сексистским или женоненавистническим, уж слишком на многое надо закрыть глаза при такой упрощенной трактовке. Скорее всего это просто чувства.

Не просто чувства, чувства откуда-то берутся, и уж если этим "чувствам" посвящен целый роман - то тем более не все "просто".

Психи на свободе.. хм весьма сомнительное преимущество, они на свободе или где, но психами и останутся, причины, по которым они таким стали врядли будут интересовать нормальных людей в реальной жизни ( я не оцениваю- хорошо или плохо не иметь к этому интереса, но это факт), и в любом случае псих на свободе и без таблеток - это плохо.

В чувстве же страха нет ничего плохого или хорошего - он есть, он создан природой и без него нет ни одного человека и общества, и, думаю, и не будет.

Кстати к такому же выводы приходит и Кизи - Макмерфи умирает, тк писатель ( да и любой бы писатель на его месте), не может представить себе свободный от страха мир, даже под наркотой.

Выделила Ваше - "просто напросто женщина, заигравшаяся в чиновницу"

, это из романа или это Ваше личное мнение??

Давайте от противного, от Макмерфи, - он просто напросто мужик, заигравшийся в карты, так что их противостояние даже комично.

Просто напросто женщин не существует, говорю как женщина.

Бюрократия же создана мужчинами и поэтому женщина в ней не может быть счастлива, или она перестает быть женщиной.

[Шер]

Предлагаю составить нечто списка - Книги о кино...

Например в одной теме описывали книгу Митты, я начала читать и с первых страниц мне не пошло... то ли цитаты так себе, то ли первая глава показывает, что успех у американцев -это успех, а в своей стране - так себе)

А вот что сильно понравилось когда-то,так это как Андрей Кончаловский снимал боевик "Танго и Кэш" и написал что-то вроде мемуаров, причем голливудские персонажи с их самодурством и непрофессионализмом, вернее -однобоким ( а вернее толстопузым, низкорослым и лысым) американским профессионализмом, который ставит себе единственной целью - сбор кассы любой ценой, выглядят на мой лично взгляд весьма непривлекательно. Но я свой взгляд не навязываю)

Книга Кончаловского -"Низкие истины". Хорошее название, никаких тебе метаний между небом и землей.

Изменено 07.08.2016 06:19 пользователем Шер

[Norman94]

Фицджеральд некогда начал писать роман про Голливуд, называется "Последний магнат". Жаль, что он не закончен, однако отношения внутри этой студии между актёрами и продюсерами описаны очень хорошо.

[Шер]

Вот кстати еще новости про книгу о кино

В Британии на английском языке вышла книга "Современное российское кино", где российский кинематограф рассматривается через призму "первой путинской дюжины": декабря 1999 года - ноября 2011 года.

[Джампер]

Начал читать "Заводной апельсин" и сразу появились вопросы к переводу - что за транслит вместо нормальных букв? Я прочитал, типа так адаптировали задумку автора, но есть ведь и другие варианты перевода. Не подскажете, знающие люди, какой лучше?

[gostinnik]

Берджесс создал для британских подростков искусственный сленг (надсат), основанный на русском языке, вероятно, потому, что много общался с ленинградской неформальной молодежью начала 1960-х годов. Если не владеть русским и читать оригинал, то речь тинейджеров становится малопонятной, агрессивно-вызывающей, изолированной. Можно провести сравнение с интеллигентом, попавшим в воровскую среду, - он мало что понимает, кроме того, что насилия ему в этой социальной среде не избежать. При переводе на русский язык встал вопрос: как эти непонятные англичанам слова переводить на оригинальный русский.

 

В. Бошняк использовал ломаную латиницу, например, Алекс описывает мир как griazni, podli, voniufshi. Ругательства целомудренно коверкает по-русски: бллин.

 

Е. Синельщиков пошел путем самого Берджесса, и сделал обратный перевод русских слов. Если не владеть английским, то расчет переводчика может быть оправдан, однако мало кто не знающий, что такое герлзы и фейсы, будет читать эту антиутопию.

 

Я бы отдал предпочтение переводу Бошняка, но постоянно нужно держать в голове информацию, что такие слова на самом деле совершенно непонятны никому, кроме тинейджеровских банд.

[Джампер]

У меня Бошняк. Да, труднопереводимое, судя по всему.

[gostinnik]

а представьте, каково эту книжку читать самим англичанам, чуть ли не поминутно заглядывая в словарь. Зато к концу книги базовые слова из русского будут выучены и даже войдут в обиход. Может быть, поэтому фильм Кубрика оказался знаменитее книги: субтитры читаются легче.

[makara]

а представьте, каково эту книжку читать самим англичанам, чуть ли не поминутно заглядывая в словарь. Зато к концу книги базовые слова из русского будут выучены и даже войдут в обиход.

Это большое преувеличение. Смысл ряда слов можно понять из контекста.

"Заводной апельин" одна из немногих книг, прочитав которую я тут же взялась ее перечитывать. Нравится мне Берджесс. Его холодная злая ирония, его реакция на пошлость и банальность:

— Эдвин ткнул в белую кнопку на ящике, и мужчина в шляпе мигом застрелил мужчину без шляпы и сказал съежившейся женщине:

 

— Можете больше не беспокоиться. Больше он вам неприятностей не доставит. — Под самую что ни на есть благородную церковную музыку по экрану покатились имена исполнителей:

 

Джек Фэрфлай………А. Э. Модлин

 

Бренда Пилл…………Мэри Кричлоу

 

Медведь………………Берт Лэдлоу-Сторм

 

Хромой вассал………Герберт Ректор.

 

Потом радостно грянула реклама.

[Norman94]

Начал читать "Заводной апельсин" и сразу появились вопросы к переводу - что за транслит вместо нормальных букв? Я прочитал, типа так адаптировали задумку автора, но есть ведь и другие варианты перевода. Не подскажете, знающие люди, какой лучше?

 

Именно этот перевод я считаю лучше. Есть другой перевод, там вместо транслита что то вроде "милк", "бейби" и т.д. Лучше транслит, и балиин.

[Джампер]

Именно этот перевод я считаю лучше. Есть другой перевод, там вместо транслита что то вроде "милк", "бейби" и т.д. Лучше транслит, и балиин.

 

Бллин, вроде.

[Безымянный гений]

В елокворк оранжеиэтих вставок сравнительно мало, а атмосферность создают (moloko, korova и пр.).

[Norman94]

Бллин, вроде.

 

Ну или так. Лично я за этот перевод, по крайней мере я вместе с героем говорил то на русском. то переходил на кривой транслит, и мне было удобно..