Острые предметы (Sharp Objects)

[Кэйли]

Короче сама Камилла в книге говорит, что проблемы с этим у неё начались раньше.

И резать она себя начала не из-за того, что поняла, что мальчики не полюбят шлюху это притянуто за уши. Ей нравилось спать с мальчиками, потому что пока она им отдается они её любят. А не, она поняла, что они её не любят и пошла себя резать.

 

Это прямо иллюстрация к поговорке "Рабинович напел". Вы как-то примитивно всё понимаете и толкуете. Резать начала из-за всего в совокупности - из-за матери и её злобы и равнодушия, из-за смерти сестры, и да - из-за того, что люди, которые клялись ей в любви, если она даст или отсосет или еще чего, её обманули. От тотального одиночества, короче, и полной бессмыслицы в столь юной жизни.

И вот что точно писала Камилла:

 

...Конечно, проблема началась гораздо раньше. Проблемы всегда возникают задолго до того, как мы их замечаем. В девятилетнем возрасте я переписывала толстым карандашом, с узором в горошек, всю эпопею «Домик в прерии», слово за словом, в спиральные блокноты с ярко-зелеными обложками.

В десять лет я записывала за учителем каждое второе слово на джинсах, синей ручкой. Потом я их украдкой стирала детским шампунем, закрывшись в ванной, чувствуя себя виноватой. Слова расплывались и размазывались, и мои штаны были усеяны синими иероглифами, как будто по ним прыгала птичка с перепачканными чернилами лапками.

В одиннадцать лет я болезненно записывала все, что мне говорили, в маленький синий блокнот, уже как маленький репортер. Я должна была зафиксировать на бумаге каждую фразу, иначе казалось, что она ненастоящая и скоро ускользнет. Мне скажут: «Камилла, передай молоко», – я вижу эти слова, они висят в воздухе, и мне становится страшно, что они вот-вот растают, как след от самолета. Записанные на бумаге, слова оставались при мне. Ничего, что они потом устареют. Я была хранительницей слов. Чудачкой, скрытной, нервной школьницей, которая с бешеным фанатизмом записывала чужие слова («Господин Фини – стопроцентный гей», «Джейми Добсон – страхолюдина», «Они никогда не пьют шоколадное молоко») с почти религиозным трепетом.

Мэриан умерла в мой день рождения, когда мне исполнилось тринадцать лет. Я проснулась и побежала в ее комнату, чтобы, как всегда, пожелать ей доброго утра, и тут увидела ее: глаза открыты, одеяло натянуто до подбородка. Помню, что я не очень удивилась. Она умирала, сколько себя помню.

Тем летом также произошли другие перемены. Я вдруг стала по-настоящему красивой. Хотя могло получиться по-всякому. Мэриан была признанной красавицей: большие голубые глаза, маленький нос, точеный подбородок. Мое же лицо до сих пор менялось, точно с каждой переменой погоды: тучи налетели – становлюсь дурнушкой, небо синеет – хорошею. Но когда черты окончательно оформились – а это произошло тем же летом, когда мои трусики впервые запачкались кровью, тем же летом, когда я начала мастурбировать, неистово, как одержимая, – оказалось, что я помешана. Я влюбилась в себя и беспардонно кокетничала со своим отражением в каждом зеркале. Без зазрения совести. Тогда я начала нравиться. Я уже не была жалкой уродиной (у которой умерла сестра – как же это странно). Я была красоткой (у которой умерла сестра – как это печально). Так что я стала пользоваться успехом.

Тем же летом я начала резать себя и увлеклась этим едва ли меньше, чем своей новообретенной красотой.

[Jimmy Darmody]

Резать начала из-за всего в совокупности - из-за матери и её злобы и равнодушия, из-за смерти сестры, и

Так я с этим согласен.

[Кэйли]

Так я с этим согласен.

 

И все равно не жертва?

[Jimmy Darmody]

Я не настолько добрый. Выбор всё равно всегда делает человек. Я не беру сюда изнасилование со стороны жертвы или другое действие совершенное против воли. У Камиллы всегда четкий выбор, а уж что там на неё повлияло это её проблемы. К примеру, как дети, которые растут с младенчества в одном детдоме в одинаковых условиях, но жизненный путь абсолютно разный, один становится кем-то, другой обитает в низу социальной лестницы.

Каждый преступник и каждая зачуханная проститутка расскажет историю, где весь мир против них и все говно и по другому быть не могло.

[Кэйли]

Я не настолько добрый. Выбор всё равно всегда делает человек. Я не беру сюда изнасилование или другое действие совершенное против воли. У Камиллы всегда четкий выбор, а уж что там на неё повлияло это её проблемы. Каждый преступник и каждая зачуханная проститутка расскажет историю, где весь мир против них и все говно и по другому быть не могло.

Вы несправедливы. Камилла занялась самоуничтожением по всем фронтам и жалости к себе не просила, а просто сбежала и забилась в щель. А не занялась причинением вреда другим, как некоторые из её семьи тоже с тяжелым детством в анамнезе. Пожалуй, она даже была склонна к браваде. Хотя мне лично её жалко и бравада эта напускная.

Камилла - раненый зверь, но не опасный для других, другим людям она помогала, т.е., все же она человек, у неё тормоза есть.

[Jimmy Darmody]

Кстати, помнится в конце книги у Камиллы начинаются вопросы, а так ли она не похожа на свою мать и почему ей нравится делать некоторые похожие вещи?

Так что кто знает, что там потом будет.

[Кэйли]

Кстати, помнится в конце книги у Камиллы начинаются вопросы, а так ли она не похожа на свою мать и почему ей нравится делать некоторые похожие вещи?

Так что кто знает, что там потом будет.

Это не те вещи, о которых ей следовало беспокоиться и все те же последствия обрушенной психики, когда даже из-за естественного и нормального стремления заботиться о ком-то, начинаешь очковать.

Ответ она нашла же в итоге:

 

Скоро наступит двенадцатое мая – ровно год с тех пор, как я поехала в Уинд-Гап. В нынешнем году в этот день будет праздноваться День матери. Гениальное совпадение. Иногда вспоминаю ту ночь, когда я лечила Эмму, о том, как мне было приятно о ней заботиться и утешать ее. Мне снится, как я ее купаю, вытираю ей лицо. Просыпаюсь в поту, живот крутит. Мне понравилось заботиться об Эмме по собственной доброте?

 

Или потому, что я страдаю той же болезнью, что и моя мать?

Никак не могу в этом разобраться, особенно по ночам, когда просыпаются мои шрамы.

Но в последнее время склоняюсь к тому, что по доброте.

[Kеn Park]

Так-так-так, давайте уточним. Девочка из богатой семьи, главной в городе, можно сказать девочка мажорка, у неё есть любимая сестра, но мама просто уделяет ей больше внимания и больше любит. И девочка поэтому начинает трахаться со всеми подряд и резать себя ножом с ног до головы. Чего?

Да с башкой у неё явно проблемы с рождения. По сути никакой трагедии нет. В школе была популярной, так чего не хватало, что мама была с ней холодна?

Какая же жалкая, глупая история. А автору сюда зачем-то понадобилось добавлять беспорядочный секс, резание, но это наверное фишка автора, плести подобную чушь.

[Mari-ON]

...а просто сбежала и забилась в щель. А не занялась причинением вреда другим, как некоторые из её семьи тоже с тяжелым детством в анамнезе. Пожалуй, она даже была склонна к браваде.

 

А еще она уехала из этого занюханного городка, пошла в социально-активную профессию, достигла успехов в ней - огромное достижение для человека с ее анамнезом. А могла бы и проституцией заняться, раз ей это органично, по мнению некоторых.

[Jimmy Darmody]

Это не те вещи, о которых ей следовало беспокоиться и все те же последствия обрушенной психики, когда даже из-за естественного и нормального стремления заботиться о ком-то, начинаешь очковать.

Ответ она нашла же в итоге:

Ну пока у неё не появилась дочка лет 7-10, говорить об этом преждевременно.

[Кэйли]

Мама была не просто холодна. Камилла насмотрелась с детства такого, что потом это загнала на задворки памяти, чтобы не сойти с ума. Постаралась забыть напрочь (но все равно спятила, а кто бы не спятил) и вся книга о том, как она со скрипом вспоминает. Она изначально еще в детстве подозревала или даже знала явно все, что... короче, без спойлеров. Но кто бы поверил ребенку при такой важной и влиятельной маме?

 

Ну пока у неё не появилась дочка лет 7-10, говорить об этом преждевременно.

Она бесплодна. В книге об этом явно.

[Jimmy Darmody]

А еще она уехала из этого занюханного городка, пошла в социально-активную профессию, достигла успехов в ней - огромное достижение для человека с ее анамнезом.

Работает она в занюханной газетенке. Бухает почище алконавтов у ларьков. Пришла к успеху, чо уж там.

А могла бы и проституцией заняться, раз ей это органично, по мнению некоторых.

Если ты имеешь ввиду меня, я не думаю, что её логичный вывод проституция.

Она бесплодна. В книге об этом явно.

Хм, не знал.

[Kеn Park]

Мама была не просто холодна. Камилла насмотрелась с детства такого, что потом это загнала на задворки памяти, чтобы не сойти с ума. Постаралась забыть напрочь (но все равно спятила, а кто бы не спятил) и вся книга о том, как она со скрипом вспоминает. Она изначально еще в детстве подозревала или даже знала явно все, что... короче, без спойлеров. Но кто бы поверил ребенку при такой важной и влиятельной маме?

Да чего же она там такого насмотрелась, что мать у неё детей что ли ела или что? Что там за ужасы такие были? Ребенка за щеку один раз укусила? Ай-ай-ай.

Хватит уже сгущать краски. Тут даже и говорить нечего, по сравнению с реально неблагополучными семьями. Смешно.

[Кэйли]

А еще она уехала из этого занюханного городка, пошла в социально-активную профессию, достигла успехов в ней - огромное достижение для человека с ее анамнезом. А могла бы и проституцией заняться, раз ей это органично, по мнению некоторых.

Вообще потрясающее душевное здоровье в потенциале, если учесть все её обстоятельства.

[Кэйли]

Да чего же она там такого насмотрелась, что мать у неё детей что ли ела или что? Что там за ужасы такие были? Ребенка за щеку один раз укусила? Ай-ай-ай.

Хватит уже сгущать краски. Тут даже и говорить нечего, по сравнению с реально неблагополучными семьями. Смешно.

 

Убила сестру - долго и мучительно у Камиллы на глазах, и чуть не прикончила её саму. Чудом выжила, на самом деле, и то только потому, что сопротивлялась. Правда вот крыша протекла.

 

[Kеn Park]

Но Камилла этого не знала в детстве, она думала, что сестра просто болела, вот такой вот болезненный ребенок просто.

[Кэйли]

Но Камилла этого не знала в детстве, она думала, что сестра просто болела, вот такой вот болезненный ребенок просто.

 

Ничего подобного. Она догадывалась, как минимум, у неё в родном типа доме даже во взрослом возрасте родимчик и ужас приключался. Там же куча отрывочных воспоминаний кошмарных и всяких пунктиков, которые начали вылезать, когда она вернулась. В сериале - это флешбэки.

 

И потом, она вспоминает собственное состояние после маминых лекарств в детстве и почему именно она от них так отбивалась

 

P.S. Если уж медсестра с лучшей подругой Адоры смекнули, что происходит, то ребенок, который внутри всего этого, внутри дома, и видит и замечает все мелочи, и подавно. Просто мало того, что она её дочь и до последнего надеялась, что мама полюбит, так еще и в полной Адориной юрисдикции и власти.

 

[Kеn Park]

Что-то я ничего ужасного и кошмарного в её флешбэках не видел.

 

То что она догадывалась в детстве ничто на это не указывает, паззл начал складываться после расследования. А так, ну да странная мать просто была.

[Кэйли]

Что-то я ничего ужасного и кошмарного в её флешбэках не видел.

 

То что она догадывалась в детстве ничто на это не указывает, паззл начал складываться после расследования. А так, ну да странная мать просто была.

 

Весь катарсис - в конце. И осознание всего и четкие воспоминания.

Так-то, если не вникать и на первый взгляд - действительно, с жиру баба бесится. Пока из шкафа все скелеты не повалятся.

[Kеn Park]

 

 

Четкие воспоминания чего?

 

Что она знала, что мать убивает сестру? И она ничего не сделала, чтобы как-то спасти её? Конечно, можно сказать, она не могла ничего сделать, но то что она знала и тупо ничего не делала, ну это же бред просто.

Не знала она ничего и не могла знать.

 

Просто девочка мажорка, в детстве на пустом месте создала себе проблемы. Пока так.

[Mari-ON]

Да чего же она там такого насмотрелась, что мать у неё детей что ли ела или что? Что там за ужасы такие были? Ребенка за щеку один раз укусила? Ай-ай-ай.

Хватит уже сгущать краски. Тут даже и говорить нечего, по сравнению с реально неблагополучными семьями. Смешно.

 

Ну кстати, из "реально неблагополучных" семей люди часто более или менее сохраненными психически выходят, потому что понимают, с чем имеют дело, знают, на кого направлять свой гнев. Тут же перверсия - невероятно страшные преступления против собственных детей подносятся под соусом заботы и любви.

И любовь можно заслужить только ценой смерти.

Тут происходит невосполнимый разрыв идентичности, потому что вообще-то в норме у человека две базовых потребности - любовь и самосохранение, а тут приходится выбирать одно из двух.

 

Вообще потрясающее душевное здоровье в потенциале, если учесть все её обстоятельства.

 

Вообще железное. И всего-то алкоголизм и промискуитет в побочке, нашли, тоже мне, исчадие ада

[Кэйли]

 

Четкие воспоминания чего?

 

Что она знала, что мать убивает сестру? И она ничего не сделала, чтобы как-то спасти её? Конечно, можно сказать, она не могла ничего сделать, но то что она знала и тупо ничего не делала, ну это же бред просто.

Не знала она ничего и не могла знать.

 

Просто девочка мажорка, в детстве на пустом месте создала себе проблемы. Пока так.

Вам просто хочется так думать.

Из книги, это все происходит ДО того даже, как Камилла добралась до медсестры и больничной карты Мариэн:

 

 

– Эмма… – Я села на пол с ней рядом и погладила ее волосы. Мне хотелось ее приласкать. – Она часто дает тебе таблетки и другие лекарства?

– Только когда мне нездоровится.

– И что ты чувствуешь после этого?

– Иногда у меня поднимается температура, брежу. Тогда она кладет меня в ванну с прохладной водой. Иногда меня тошнит. А иногда я слабею, дрожу, чувствую усталость и хочу спать.

Все повторялось, как с Мэриан. В горле застрял комок. Я снова заплакала, встала, потом села опять. Меня тошнило. Я схватилась за голову. У нас с Эммой те же симптомы, что были у Мэриан! Что же я раньше не могла этого понять, ведь прошло уже почти двадцать лет! Мне было так стыдно, что хотелось кричать.

 

........

На самом деле, она давно понимала, просто загнала эти мысли в подкорку. Из разговора с Джеки:

 

Джеки перестала жевать, положила свою ладонь на мою и глубоко вздохнула.

– Дай я наконец скажу это вслух, ведь я об этом думала так долго. А мысли у меня в голове задерживаются не всегда – иногда ускользают, как рыба из рук. – Она приподнялась и сжала мне руку. – Адора губит тебя, и если ты ей этого не позволишь, тебе же будет хуже. Посмотри, что происходит с Эммой. Вспомни, что было с Мэриан.

«Да». У меня под грудью стало пощипывать «бежать».

– Значит, ты думаешь… – подсказала я.

«Скажи как есть».

– Я думаю, что она больна, причем ее болезнь заразна, – прошептала Джеки. Ее руки дрожали так, что лед в бокале зазвенел. – И еще я думаю, что тебе, моя милая, пора уезжать.

 

[Kеn Park]

И всё это во взрослом возрасте.

 

Она начала это понимать просто не хотела верить, только после того, как увидела Эмму.

И говорит она именно об этом.

[Кэйли]

И всё это во взрослом возрасте.

 

Она начала это понимать просто не хотела верить, только после того, как увидела Эмму.

И говорит она именно об этом.

 

Да чё мне вам, всю книгу цитировать, что ли? Там эти детские воспоминания и сны разбросаны по всей книге. В том и дело, что она все видела, но сама не хотела верить. Например:

 

 

– Камилла, открой рот.

Голос ласковый. Уговаривает. У меня под рукой замигало: «медсестра».

В детстве я часто отказывалась принимать все эти таблетки и препараты, но при этом чувствовала, что теряю ее любовь. Как же Эмма была похожа на нее, когда ластилась ко мне, упрашивая попробовать экстази! Я знала, что, если откажусь, будет только хуже. Проще согласиться. Раны, промытые спиртом, горели как в огне, и эта боль приносила такое же облегчение, как порезы. Я вспомнила, с каким довольным видом Эмма, взмокшая и слабая, лежала в маминых руках.

Я повернулась к маме. Она положила таблетку мне на язык, влила в рот густого молока и поцеловала в щеку.

 

* * *

 

Через несколько минут глаза застелил туман, кислый, как мое несвежее дыхание. Снилось, как мама вошла ко мне в спальню и сказала, что я больна. Она легла на меня и приложила рот к моему. Я почувствовала в горле ее дыхание. Она несколько раз меня поцеловала. Потом поднялась, с улыбкой пригладила мне волосы. И выплюнула себе в руки мои зубы.

 

И там такого дофига. Про детство, про сестру.

В итоге оказалось, что не показалось.

[Kеn Park]

И там такого дофига. Про детство, про сестру.

 

 

А такого это чего? Я до сих пор не вижу никакой трагедии.

Хватит уже придумывать, то чего нет.

 

Отказывалась принимать таблетки в детстве. И?

Это просто её воспоминания, что вот мать постоянно чем-то лечила её сестру и её до сестры.

И когда она теперь узнала, что мать не просто лечила, тут просто её воспоминания и всё.

 

Я вот тоже листаю книгу, и там есть отрывок, где Камилла говорит, что Креллины вообще все слабые здоровьем, к ним врач каждую неделю приезжает. Если любой чих у Алана и у Адоры, тут же врача вызывают.

Так что, тут вообще ничего такого нет.