Марлон Брандо

[Ace84]

Гений - и точка.

Видел Марлона во многих лентах, но лучшим фильмом считаю (сюрприз!) "Крестного отца". Просто фундаментальный образ. Браво.

[без имени]

Фото Марлона Брандо.

[Kiri2l]

Собственно не скажу ничего нового - один из лучших.

Образы, созданные Брандо с таких картинах как "Крестный отец", "В порту", "Апокалипсис сегодня", "Трамвай Желание", являются классикой. Можно смело их заносить в "учебник" и всем молодым учиться по ним. Что в принципе уже и произошло.

 

В последних своих картинах, таких как "Храбрец", "Легкие деньги", "Медвежатник", уже не то, но ругать не хочется, ибо это Брандо

[Дензел]

Отличный был актер, очень талантливый и яркий. Собственно из лучших его ролей видел только "Апокалипсис..." и "Крестный отец". Ну и еще эпизод "Медвежатнике" и наверное, последнюю крупную роль Марлона - психиатра в "Дон Жуан де Марко".

Хотя даже в этих фильмах актер сильно впечатлил и показал себя разносторонним талантом, способным перевоплотиться в любой образ.

Жаль, что Марлона Брандо уже нет в живых.

[Stalk-74]

Что-то в поведении Брандо напоминает Бобби Фишера. Только тот был признанным чемпионом мира. А Брандо - одним из ряда актеров, пусть и высокого класса. Все течет. И уже Брандо знают гораздо меньше, чем Брэда Питта или Леонардо диКаприо.

А тем, кто его знает, неважно, что тот не учил ролей и хотел много денег. Просто иногда можно посмотреть "Крестного отца", "Прощальное танго в Париже", "Апокалипсис сегодня"...

[Kika25]

никогда не цеплял чисто внешне...и актер мне всегда казался весьма средним..

[f.a.v]

[/html][/html]«Такие существа не подотчетны; они появляются, как судьба, беспричинно, безрассудно, бесцеремонно, безоговорочно, они есть, как есть молния, слишком ужасные, слишком внезапные, слишком убедительные, слишком «иные», чтобы можно было их даже ненавидеть», -- написал как-то Фридрих Ницше. Это вполне применимо к Марлону Брандо, умершему 1 июля 2004 года.

 

…Элиа Казан сказал Теннесси Уильямсу: «У меня в студии есть новичок, его зовут Марлон Брандо. Посмотри его: по-моему, он подходит на главную роль в твоей новой пьесе». На следующее утро Уильямс и Брандо встретились в одной из нью-йоркских забегаловок. Весь день они бродили по городу, обсуждая самые разные темы, и лишь о пьесе не заговорили ни разу. Поздно вечером они расстались. Брандо пошел домой, а Уильямс отправил Казану телеграмму: «Я нашел своего Стэнли Ковальского».

 

Исполнение Марлоном Брандо роли Ковальского Казан считал идеальным воплощением методов Нью-Йоркской актерской студии. Актер, согласно принципам Казана и Ли Страсберга, должен проходить по выученному рисунку роли не рационально, не пластически, но инстинктивно, словно ведомый звериной интуицией. «Когда его Ковальский подходит к Бланш, никто не в состоянии предсказать, что герой сделает в следующее мгновение: ударит ее или поцелует», — с восторгом говорил Казан.

 

После того, как «Трамвай «Желание» в постановке Казана обрел шумный успех на сценических подмостках, режиссер перенес пьесу на киноэкран. Игра Брандо от этого лишь выиграла. Экран вообще благоволит к «звериной органике» актеров. Недаром же сам термин «актерской киногении» был некогда введен французскими кинотеоретиками для описания неожиданно сильного эстетического эффекта от кошачьей пластики Сессю Хаякавы. Мощный и гибкий, бесстыдный и отчаянный, 27-летний Брандо с оскорбительной легкостью переиграл Вивьен Ли, продемонстрировавшую весь блеск своей филигранной актерской техники. И, как это нередко бывает, первый триумф чуть не сделал вчерашнего дебютанта своим рабом.

 

Говорят, до самой своей смерти Марлон Брандо ненавидел Стэнли Ковальского. Точнее было бы сказать, что он его презирал.

Звезда. Американское кино 1950-х годов предъявило своим зрителям новую культовую фигуру — молодого бунтовщика без причины. В отличие от своих европейских собратьев — Збышека Цыбульского, скрывавшего ярость и отчаяние за темными очками, и грациозного романтика Жерара Филипа — американские бунтовщики были истеричны, неуравновешенны и готовы в любую секунду пойти вразнос. Поначалу Марлона Брандо пытались вписать, и небезуспешно, в эту же плеяду: рядом с Джеймсом Дином и Монтгомери Клифтом. Все трое были пухлогубы, инфантильны, обаятельны и почитались американскими школьницами за «душек». Были и различия: утонченный Клифт выступал от лица интеллигенции, Джеймс Дин идеально встраивался в фермерский пейзаж; Брандо же, самый энергичный и мужественный из троих, был представителем рабочего класса, пролетарием из городских трущоб.

 

Роль, предписанную эпохой, молодой Брандо исполнял честно: носил потные майки, играл мускулами, гонял на мотоцикле, резался после работы в бильярд, ввязывался в профсоюзные разборки, ходил с разбитой губой и грубил расфуфыренным куколкам, дабы скрыть свои нехитрые сердечные муки. Да и сама формула «бунта без причины» превосходно сочеталась с актерской манерой Брандо: причины его жестов и мимики были по-прежнему скрыты от зрителей в недрах инстинкта, предугадать всплеск той или иной эмоции было по-прежнему невозможно, а звериный, «стопроцентный» масштаб этой эмоции придавал происходящему общесоциальный, едва ли не символический статус. Один раз Казан, пожелавший разнообразить репертуар любимого актера, дал ему роль Эмилиано Сапаты: надел на него сомбреро, наклеил усы, окружил агавами и заставил поднять крестьянское восстание. Умозрительный расчет режиссера был отчасти верен — на сей раз инстинкт Брандо должен был персонифицировать бунтующее коллективное бессознательное угнетенного народа. Но был и просчет: едва лишь бунту были даны понятные причины, игра Брандо внезапно перестала будоражить непредсказуемостью и утратила вкус. Хотя не потеряла ни в энергии, ни в технической точности, принесла актеру каннскую ветвь, вторую оскаровскую номинацию подряд и окончательно закрепила за ним звездный статус.

 

Согласно неписаным голливудским законам, звездный статус — пусть даже он получен в «серьезном кино» — положено отрабатывать на коммерческом поле. Не минула чаша сия и Марлона Брандо: в Голливуде быстро смекнули, какие кассовые сборы сулит им точеный латинский профиль новой звезды. В пеплуме «Юлий Цезарь» Брандо сыграл Марка Антония, в костюмной мелодраме «Дезире» — Наполеона, а в изящном мюзикле «Парни и куколки» его игрок и ловелас Скай Мастерсон даже пел и танцевал, пытаясь обольстить сотрудницу Армии Спасения. Но странное дело — барственные замашки этих аристократов были не менее убедительны, чем необузданный пролетарский гнев Ковальского или Сапаты. Оказалось, что пресловутая непредсказуемость манеры Брандо, которая была выпестована Казаном и в его фильмах свидетельствовала о темных хаотичных инстинктах низшего сословия, ничуть не менее пригодна для представителей высшего сословия — с их изощренной, недоступной простым смертным логикой сознания и поведения. «Поцеловать или ударить»: для смутного и грубого сознания плебея это неразличимость любви и насилия, для изысканного сознания аристократа — привычка играть чужими судьбами и наслаждение собственной непроницаемостью.

К концу 1950-х годов в фильмографии Брандо аристократы почти вытеснили плебеев. Злые языки говорили, что актер «изменил идеалам юности», «ушел в коммерцию», что у него развилась звездная болезнь и непомерная мания величия. Насчет последнего, пожалуй, верно: мания величия у него была, и нешуточная. Он ссорился со всеми: партнерами, режиссерами, продюсерами, не говоря уже о журналистах. Сидни Люмет вспоминал, что в ту пору у Брандо была привычка: начиная работать с новым режиссером, он делал два одинаковых дубля. В одном выкладывался «по полной», другой «гнал на технике». И смотрел, какой дубль выберет режиссер. Если тот выбирал второй, то Брандо превращал его жизнь в ад. А это он умел не хуже, чем играть. Менее чем за десятилетие очаровательно своевольный талантливый юноша превратился в невыносимо капризного гения.

 

Эпоха ничего уже не требовала от Брандо. А если и требовала, то безуспешно: теперь он не прислушивался ни к чьим требованиям. И не представительствовал ни от чьего лица, кроме своего собственного. В 1950-е Брандо был символом, за которым вставала вереница конкретных смыслов, лиц и идей. В 1960-е он превращается в миф, совершенный и самодостаточный, оторванный от любых реалий. Марлон Брандо словно изъял сам себя из всех контекстов: исторического, социального, киноэстетического. Что за дело гению до того, какое нынче столетие за окном? Отныне он шел своим, одному ему понятным путем.

 

Миф. Пародировать его было легче легкого, и охотников находилась тьма. В ответ на любую реплику надо взять паузу, возвести глаза к небу/потолку, отвести их в сторону от партнера, выгнуть брови к переносице, приопустить уголки губ, слегка подвигать челюстями, словно пытаясь снять волосок с языка, поднести собранные щепотью пальцы к нижней губе и потереть ее указательным, а затем, наконец, вновь перевести глаза на собеседника и как можно менее выразительно просипеть-процедить свое «да» (или «нет»). Если собеседник мужчина, глаза должны быть белыми от презрения; если женщина — выражать высокомерно-мужское равнодушное согласие.

 

Жестикуляция и мимика — дело нехитрое, но вот высокомерный взгляд Марлона Брандо, говорят, в Голливуде не то что сымитировать — вынести мало кто мог. За полвека там, казалось бы, попривыкли к самым разнообразным проявлениям звездной болезни, и иммунитет к «задранным носам» у голливудских обитателей выработался стойкий. Но в этом парне из Омахи, штат Небраска, чувствовалась какая-то иная порода, неведомая демократической Америке. Здесь не было ни спесивого мещанского апломба парвеню, ни глупого головокружения от обрушившейся всемирной славы. Он смотрел насмешливо и чуть устало, словно праведный патрицианский гнев на кишащих вокруг неумытых плебеев умерялся в нем — о, лишь до времени! — патрицианской же ленцой. Он смотрел — как «право имеющий». И его взгляд заставлял признать это право: оскорблял, унижал, вызывал ненависть, но затыкал рты насмешникам. Высокомерие Брандо казалось оправданным этимологически: он мерил всех своей мерой, и, воистину, она была высока.

 

Может показаться невероятным, но аристократизм актера Марлона Брандо родился из его профессии — презренной и шутовской. Развив в себе до предела звериные инстинкты как технический прием, он переступил ту грань, за которой знание о человеческой природе становится смертельно опасным и оборачивается инициацией в таинства Хаоса. Истинными аристократами, носителями и охранителями этого высокого и горького знания, становятся вчерашние варвары. Брандо же был актером, причем самой высшей пробы, в буквальном, варварском смысле слова: acteur значит действователь. Можно было сымитировать его мимику, жестикуляцию, голос, но его способ действовать имитации не поддавался. Расслабленное, мнимо ленивое существование внезапно прорезалось мгновенной молнией движения: разворот, рывок, удар — за этим плотным, массивным телом не поспевала пленка в кинокамере. Немудрено, что из всех «разновидностей» аристократизма Брандо избрал себе самую первую, самую кастовую — и самую «действенную»: военную.

Ему шла военная форма, как мало кому в истории кино, исключая разве что Эриха фон Штрохейма. Сидела как влитая. Когда в 1957 году Брандо впервые надел мундир в мелодраме «Сайонара!» (дебютные «Мужчины» и костюмный Наполеон не в счет), очередная — пятая — номинация на «Оскар» была ему обеспечена, несмотря на всю беспомощность фильма. А на следующий год он явился зрителям уже в совсем ином мундире, сыграв в экранизации романа Ирвина Шоу «Молодые львы» лейтенанта армии III рейха Кристиана Дистля. Гитлеровский офицер был юн, строен и головокружительно красив — лишь сюжет (Дистль постепенно разочаровывается в идеалах нацизма) спасал фильм от крамолы. «Золотой бог войны» — идеально точно нарекли критики героя Брандо.

 

Или самого Брандо? Придирчивый в выборе проектов, актер с подозрительным постоянством соглашался на роли военных офицеров. Он не был ни ультраправым, ни милитаристом, скорее даже напротив; но его лейтенанты и майоры, что бы с ними не происходило согласно голливудским, вполне пацифистским сценариям, были идеальными воплощениями мужественности и благородства. Легко себе представить Брандо в роли покойного мужа Марлен Дитрих из «Нюрнбергского процесса»: потомственного офицера, по долгу фамильной чести служившего Германии, но, согласно тем же самым понятиям о чести, не робевшего прилюдно и в глаза выказывать свое презрение выскочке фюреру. Тот, кто привык презирать смерть, знает цену людям. А устанавливать цены — исконная прерогатива аристократов. Оскорбительная для других и разрушающая изнутри их самих. Ибо знать цену всему на свете — непосильный груз.Миф Марлона Брандо — миф об идеальном человеке: о его блеске и неизбежном распаде. Высокомерный и презрительный, он своим звериным гением отделил себя от рода человеческого, получив право его судить, но утеряв право к нему принадлежать. Его герои уже никогда не улыбались, все чаще погибали в конце фильмов, все дальше становились от окружавших их людей. В недооцененном шедевре 60-х, «Погоне» Артура Пенна, идеальный шериф в исполнении Брандо вступал в схватку с целым подведомственным ему городом — и проигрывал. В лучшем фильме Джона Хьюстона «Отражения в золотом глазу» майор Пендертон вел бессмысленную и беспощадную борьбу с собственной распутной женой — и постепенно деградировал в одержимого маньяка.

 

В фильме Джилло Понтекорво «Кеймада» Брандо наконец снял мундир — даже такая принадлежность к социуму стала уже невозможной — и сыграл британского колониального агента в штатском, чьи хитроумные интриги приводят к геноциду негритянского населения целого антильского острова. Темные бездны, знание которых когда-то превратило уроженца Омахи в породистого патриция, выступили на поверхность. Немыслимое дело: в финале «Кеймады» камера долго держит крупный план глаз Брандо, за кадром играют Баха — и Бах меркнет перед страшными пропастями, разверзающимися в глубине этого взгляда…

 

…Из года в год Брандо становился все тяжелее, грузнее, раздавался вширь. Его было все больше — ведь само бытие для него, актера, стало действием. Вскоре в Голливуде его уже начали называть не иначе как «чудовищем». Былой «золотой бог войны» превратился в языческое, хтоническое божество — из тех, что живут в морских глубинах и тверди земной с того самого дня, как эти глубины и твердь воздвиглись из первозданного Хаоса. Из тех, о которых молчат летописцы и аэды, боясь накликать беду.

 

Божество. Принято считать, что «последний золотой период» Марлона Брандо начался с «Крестного отца». Это мнение обусловлено, по большей части, конъюнктурными соображениями: первый кассовый хит за много лет и первая после 15-летнего перерыва номинация на «Оскар» (которую Брандо, как известно, выиграл). Но здесь есть свой смысл.

 

В «Крестном отце» впервые не сам актер «возносится» над миром людей — это делает за него режиссер. Католик-моралист, Коппола снимает фильм о разрушающем воздействии насилия и власти на душу человека. Он проводит эту тему в разных ракурсах, тщательно выстраивает иерархию «добра» и «зла», не скупясь на нюансы и метафоры. Но выносит фигуру дона Вито Корлеоне за скобки, — внося тем самым, кстати сказать, изрядную этическую путаницу. В отличие от всех прочих персонажей — в том числе от персонажа Роберта Де Ниро во втором фильме! — дон Вито Марлона Брандо не подлежит суду: ни авторскому, ни зрительскому. Он сам — верховный судия, принимающий прошения, разграничивающий приемлемые пороки (карты) и неприемлемые (наркотики). Он восседает в темной комнате, незримый для толпы, и вершит судьбы людские: alter ego режиссера, маг-кукловод. Нет, он не Godfather — крестный отец; он God-Father — Бог-Отец, ветхозаветный демиург, жестокий и справедливый. Его невозможно убить, обмануть, вывести из себя или даже развеселить.

Изменено 01.04.2011 21:42 пользователем f.a.v

[f.a.v]

Играя с внуком в финале фильма, он впервые пытается улыбнуться — смешным и страшным апельсиновым оскалом, примерив странную личину с древних барельефов. И умирает…

…Поль из «Последнего танго в Париже», абсолютный шедевр актерского мастерства Брандо, — тоже божество, но совершенно иное: падший неприкаянный ангел из суровых гностических апокрифов, в наказание за гордыню отправленный в ад земной бесприютности. Здесь, на этой Богом проклятой и оставленной планете, среди опустевших кварталов под надрывным воем надземки, он находит свою земную любовь, трепетную и плотскую Марию Шнайдер. Не из надежды на искупление — чтобы избыть неизбывную боль и «чтобы вечность проводить». Но опаляет любимую своим крылом, и та, пытаясь сохранить самое себя, убивает его. Сновидческий стиль Бертолуччи позволил Брандо создать, возможно, самый невероятный образ в истории кино: сон человека о смерти ангела.

 

В 1950-е годы Брандо был совершенным инструментом в руках режиссеров. Персонажи, созданные в 1960-х годах, — творения надменной индивидуальной воли, реализация идеала, разрозненные главы единой легенды. В 1970-е годы Брандо играет автобиографию: не свою — своей души, своего подсознания. Четыре великих фильма десятилетия — «Крестный отец», «Последнее танго в Париже», «Излучины Миссури» и «Апокалипсис сегодня» — безжалостная и изощренная хроника падения божества, которое актер сам себе создал из собственной души. Поворотный пункт, дату начала этого падения можно определить точно: «Крестный отец» и «Последнее танго в Париже» вышли в один, 1972-й, год.

 

«Излучины Миссури» Артура Пенна (1976) — промежуточный, предпоследний этап: чистилище. Гигантский демон-клоун с седыми космами, являющийся ниоткуда и превращающий убийства в макабрический фарс. Оборотень, то сливающийся с крупом лошади, то прикидывающийся девочкой в платочке. Божество утратило сначала величие власти (хоть и сохранило свои демиургические замашки), затем высокий трагизм земной любви — и теперь ищет забытья в безостановочном дешевом шутовстве. Но и здесь ему суждена гибель. Пустой кабинет в Нью-Йорке, пустые улицы Парижа, пустые равнины американской «центральной полосы»: пространство словно раздвигается, освобождая место для падающего великана. Дальше — бескрайние азиатские джунгли. Финал. Преисподняя. Апокалипсис.

 

«Апокалипсис сегодня» Фрэнсиса Форда Копполы (1979) — это рассказ о жизни Марлона Брандо: единственный в своем роде опыт биографии актера. Здесь все — символ, все — метафора: каждый поворот сюжета, каждый эпизод, каждая фраза. Досье с фотографией Брандо в лейтенантском мундире. Величие и ужас войны. Последний мост, сразу за которым на героев обрушивается гнетущая тишина и безлюдье. Извивающаяся река, неуклонно влекущая в царство полковника Курца. И сам полковник, воздвигающийся из мрака: воплощенный темный хаос инстинкта. Абсолютная свобода от чего бы то ни было: добра и зла, любви и сострадания, людских мнений и мнений о людях. Презрение к жизни и смерти. Свобода убивать и быть убитым. Божество племени безмолвных аборигенов, превращенное в жертвенное животное.

 

Круг замкнулся. Зверь вознесся и стал богом. Бог пал и стал зверем. Хаос сделал его гением, Хаос его и поглотил. «Я услышал его дрожащий голос: — Я лежу здесь, в темноте, и жду смерти… Я был зачарован, словно передо мной разорвали пелену. Лицо, цвета слоновой кости, дышало мрачной гордостью; безграничная властность, безумный ужас, напряженное и безнадежное отчаяние — этим было отмечено его лицо. Вспоминал ли он в эту последнюю минуту просветления всю свою жизнь, свои желания, искушения и поражение? Он прошептал, словно обращаясь к какому-то видению… он попытался крикнуть, но этот крик прозвучал как вздох: — Ужас! Ужас!»

 

В первоначальном сценарии герой Мартина Шина вызывал бомбардировщики, и они сжигали дотла пристанище безумного гения. В финальной версии герой, отплывая на катере в обратный путь, оборачивается и видит высящуюся мрачную громаду с огромными лицами каменных идолов, похожих на Курца: «Я не хочу забывать. Я хочу всегда помнить об этом»…

 

…Марлон Брандо умер 1 июля 2004 года. В пустой комнате стояла лишь кровать, на которой с трудом умещалось его гигантское тело. Ему, как никому другому, было суждено умереть…[/php]

Изменено 01.04.2011 21:44 пользователем f.a.v

[f.a.v]

Кто-то сомневался в том , что Марлон - лучший актер хотя бы своего поколения. Поэтому выложу пару статей, которые сие мнение опровергают

[f.a.v]

[/html]Есть артисты, которые гораздо больше, чем артисты, гораздо больше, чем просто лицедеи. Ходячие архетипы, исполненные могучей харизмы — не они подстраиваются под роли, но роли подстраиваются под них, великих и ужасных. Таких артистов мало; в наши дни их, пожалуй, уже и нет. Последний из них умер не так давно, в 2004 году, восьмидесятилетний, толстый, циничный и обрюзгший, но блистательный не менее и даже более, чем в начале своей актерской карьеры.Выражение «начало актерской карьеры» звучит применительно к Марлону Брандо, человеку-легенде, невыносимо пошло. У стихийного явления не может быть карьеры. Наш герой хорошо это понимал. Какая же тут карьера, если стихийное явление появляется из ничего и уходит в никуда? «Брандо» звучит похоже на «брэнд», человек-брэнд, человек-символ, человек-стиль.

 

Марлон Брандо, он еще не был тогда стихийным явлением, родился в 1924 году в знаменитом американском штате Небраска в немецко-ирландской семье. Ходят слухи о том, что не обошлось и без экзотической примеси индейской крови: отсюда, якобы, знаменитый орлиный профиль актера, при светлых волосах и голубых глазах. Рассказывают и о французских корнях: «когда артистизм в крови…» — как говаривал Шерлок Холмс. Не самая обычная семья (мама-эмансипэ в последние годы стала предводительницей местного Общества Анонимных Алкоголиков), не самый обыкновенный ребенок, непослушный, драчливый и капризный. Шумная юность в постоянных конфликтах с уполномоченными от социума, бурная молодость, карьера землекопа как перспектива, отвратительная военная академия, поставленная на уши юным бунтарем. Брандо не хотел быть землекопом, он хотел быть актером — стихийное явление рвалось наружу — и добился этого. На актерских курсах на Бродвее он становится рьяным приверженцем системы Станиславского, требующей максимального вживания актера в роль (готовясь к своей первой роли в кино в драме о военных инвалидах, он проведет месяц среди тяжелобольных в госпитале).

 

Известность и славу принесла роль грубого молодого человека в пьесе «Трамвай Желание». Молодой человек был мрачен, угрюм и ни капли не слащав, чего по законам жанра и времени требовала точеная внешность артиста. Он играл мускулами и скалил зубы, а прославленная Вивьен Ли, партнерша по фильму, казалась рядом с ним, плотским и достоверным, сделанной из картона.

 

Культовый статус закрепил фильм «Дикарь». Брандо играл молодого, заковыристого байкера, трудного юношу, по которому плачет Макаренко: челюсть вперед, руки в брюки, кожаный картуз набекрень.«Это было десятилетие, когда каждый родитель трепетал перед призраком подростковой преступности: мифическим хулиганом-подростком, стоящим в дверях кондитерской Нашего Городка; волосы его смазаны бриолином, под эполет мотоциклетной куртки заткнута пачка «Лаки», сигарета в углу рта, в заднем кармане — новенький нож с выкидным лезвием, и он ждет ребенка. Ребенка, которого можно бы побить, или его родителя, чтобы запугивать и оскорблять, или девушку, чтобы ее изнасиловать, а может, собаку, чтобы ее убить — или съесть... Марлон Брандо первым дал этому пустоголовому нигилисту дар речи — в картине под названием «Дикарь». «Против чего ты восстаешь?» — спрашивает у него хорошенькая девушка. «А что у тебя есть?» — отвечает Марлон». Так замечательно характеризует образ, созданный Брандо, автор многочисленных романов ужасов Стивен Кинг. В наше время, а может быть, в наших землях, этот образ не очень-то трогает. Мы больше привычны к бритым налысо, короткоголовым, быкообразным уродцам в спортивных штанах, прижимающих прохожих в подворотнях, дыша им в лицо перегаром («Пацан! Мелочь есть?»), чем к непонятно чем разочарованным, закатывающим очи сахарным красавчикам с надутыми губками. Как бы то ни было, отныне Марлон Брандо становится полубогом, королем гламура, вернее, того, что мы сейчас называем гламуром — в далекие пятидесятые (подумать только, полвека назад!) слово это еще было не в ходу. Жить бы ему, как говорится, припеваючи, секс-символом и секс-идолом, эксплуатируя свой безошибочный образ enfan terrible, но… не тут-то было!

 

Гений — это исключительный, ненормально щедрый дар человеку. Гений — это ноша, причем ноша непосильная. Человек, наделенный исключительной красотой, такой же гений, как великий художник или великий ученый. А гений всегда, по сути своей, выходит за рамки; и поэтому гений всегда трагичен. «Все вокруг гения превращается в трагедию», — можно сказать, перефразируя Ницше.

[f.a.v]

[/html]Кстати сказать, Марлон Брандо в «Крестном отце» — пожалуй, единственный мужчина, мне известный, на котором не смотрится идиотски галстук бабочкой. Здесь даже бабочка стильна и убедительна.

 

Общественность была в восторге. Брандо получил за эту роль своего второго «Оскара» (первого, с четвертой попытки, взял за роль грузчика в фильме «В порту»). Награждение увенчалось скандалом: вместо актера на сцену поднялась одетая в традиционный апачский костюм молоденькая индианка по имени Маленькое Перо и заявила, что Марлон Брандо отказывается от награды в знак солидарности с борьбой коренных обитателей Америки!

 

В том же семьдесят втором Брандо снимается в другом культовом фильме, «Последнем танго в Париже» в роли немолодого американца, завязавшего безумный плотский роман с глуповатой и пухлощекой юной девчушкой и нашедшего от нее погибель. На съемной квартире странного кавалера лежит труп его жены; напиваясь, он разговаривает с трупом за жизнь. Большинство реплик и монологов Брандо в этом фильме — его импровизации: он давно плюет на все и всяческие сценарии, и в блистательно безумном (безумие — ключевое понятие при описании персонажей Брандо) монологе сбрендившего полковника Куртца в «Apocalypse now» Копполы, вошедшем в классику кино, тоже будет импровизировать от начала до конца. «Последнее танго» интересно и с точки зрения эволюции актера: здесь в грубом и вместе с тем утонченном, увесистом широколицем мужчине, испытанном, мохнатом, роскошном пожилом самце, нет-нет да проявляется капризный мальчик пятидесятых. Своеобразная шизофрения, гениально сыгранное (или гениально прожитое?) раздвоение личности.[/html]

[KinoDark]

f.a.v Спасибо, прочитал с удовольствием, добавлю и своею копейку в тему этого выдающегося актера.

 

Один из самых великих если не самый великий актер в истории кино, гений. Человек который достиг невероятных высот, и в плане актерского мастерства и в плане популярности.

 

Человек которым восхищались и продолжают восхищаться такие великие актеры как Аль Пачино, Ден Ниро, Энтони Хопкинс и тогда лее. Лично для меня, главные его роли, это: Конечно же Вито Карлеоне, полковник Куртц, Пол из Последнее танго в Париже, Терри из В порту.

 

Каждая роль, как последняя, и по этому так убедительно, так мощно! Ну и плюс, его жизнь, которая не была сахаром, в чем кстати, виноват был он сам, почему? Потому что его буйных характер, не давал ему нормально жить, и всему тому что окружало его.

 

Прочитав его биография, становится понятно, что внутри него постоянно шла борьба, и это борьба, и эта "ненормальная жизнь" в итоге и впитывала его как актера, (не считая природных талантов) и уничтожала как человека, по этому он был так велик.

 

Он был тем, кого одновременно неистово и ненавидели и любили, а такое можно сказать о единицах актеров. Гениальный пациент доктора Фрейда!

[f.a.v]

f.a.v Спасибо, прочитал с удовольствием, добавлю и своею копейку в тему этого выдающегося актера.

 

Один из самых великих если не самый великий актер в истории кино, гений. Человек который достиг невероятных высот, и в плане актерского мастерства и в плане популярности.

 

Человек которым восхищались и продолжают восхищаться такие великие актеры как Аль Пачино, Ден Ниро, Энтони Хопкинс и тогда лее. Лично для меня, главные его роли, это: Конечно же Вито Карлеоне, полковник Куртц, Пол из Последнее танго в Париже, Терри из В порту.

 

Каждая роль, как последняя, и по этому так убедительно, так мощно! Ну и плюс, его жизнь, которая не была сахаром, в чем кстати, виноват был он сам, почему? Потому что его буйных характер, не давал ему нормально жить, и всему тому что окружало его.

 

Прочитав его биография, становится понятно, что внутри него постоянно шла борьба, и это борьба, и эта "ненормальная жизнь" в итоге и впитывала его как актера, (не считая природных талантов) и уничтожала как человека, по этому он был так велик.

 

Он был тем, кого одновременно неистово и ненавидели и любили, а такое можно сказать о единицах актеров. Гениальный пациент доктора Фрейда!

 

ППКС. Сегодня меня просто сразили заявлением о том, что Пенн талантливее Брандо. До сих пор пребываю в шоке

[KinoDark]

ППКС. Сегодня меня просто сразили заявлением о том, что Пенн талантливее Брандо. До сих пор пребываю в шоке

 

Смешно такое заявление. Я посмотрел бы на Пенна, когда кто не будь, ему такое сказал бы, это я к тому что, он адекватный человек в плане своих актерских возможностей, и такое заявление точно его рассмешило бы.

[f.a.v]

Смешно такое заявление. Я бы посмотрел бы на Пенна, когда кто не будь, ему такое сказал бы, это я к тому что, он адекватный человек в плане своих актерских возможностей, и такое заявление точно его рассмешило бы.

 

При том , что Пенн хоть и талантливый, но далеко не лучший, тот же Дей Льюис его уделывает по полной программе. Брандо ввобще для меня эталон Актера. Неповторимый в каждом своем образе, его даже с такими мэтрами как Де Ниро не хочется сравнивать потому что Брандо всегда будет лучшим. Такие как он пишут историю кино

[KinoDark]

При том , что Пенн хоть и талантливый, но далеко не лучший, тот же Дей Льюис его уделывает по полной программе. Брандо ввобще для меня эталон Актера. Неповторимый в каждом своем образе, его даже с такими мэтрами как Де Ниро не хочется сравнивать потому что Брандо всегда будет лучшим. Такие как он пишут историю кино

 

Согласен на все 100)

[f.a.v]

И еще для меня Марлон - самый красивый и привлекательный мужчина за всю историю кинематографа

[KinoDark]

И еще для меня Марлон - самый красивый и привлекательный мужчина за всю историю кинематографа

 

Ну это уже кому как, а так, он конечно был красавцев.

[f.a.v]

Еще несколько высказываний о Брандо. Для сомневающихся.

 

"I was shocked and deepy saddened at the loss of the greatest acting genius of our time. What will we do without Marlon in this world?" said his "Godfather" co-star Al Pacino, one of the generation of stars influenced by his work. (click on the title to read the whole article)

 

Al Pacino, another star from The Godfather said it was "incomprehensible" how good Brando was.

"He was just a phenomenon. I was acting before I ever saw a Brando picture," Pacino said. "I'm very proud to be able to say that, but I'll be imitating him until the day I die."

 

l Pacino's greatest moment as an actor came when he got to do his first scene opposite Marlon Brando in The Godfather - because Brando is God. Pacino, who idolises Brando, says the experience of acting with him was one he'll never forget. He says, "Have you any idea what it was like to be doing a scene with him? I sat in the theatres when I was a kid just watching him. Now I'm playing a scene with him. He's God man." He adds, "There's no doubt every time I see Brando that I'm looking at a great actor. Whether he's doing great acting or not, you're seeing somebody who is in the tradition of the great actor. "What he does with it, that's something else, but he's got it all, the talent, the instrument is there, that's why he endured." And Pacino, who was a virtual unknown when Francis Ford Coppola cast him in the role as Michael Corleone, says the studios were convinced he'd be a disaster. He says, "They said I was too meek and mild for the part. But when we finished the movie, the same people who were against me and put me down whenever they could were all for me."

Джек Николсон сказал: "Все мы дети Марлона Брандо - он дал нам свободу". \

[Severus]

Кто-то сомневался в том , что Марлон - лучший актер хотя бы своего поколения. Поэтому выложу пару статей, которые сие мнение опровергают

 

Кое-кто сомневается в этом и сейчас, и будет сомневаться, возможно, всегда. При этом сразу говорю - я не собиралась приходить в эту тему, чтобы иметь тут тот же головняк, который у меня уже был про Аль Пачино. Ибо стоит тока усомниться в теме звезды в том, шо она идеальна - все, мало сомневающемуся не покажется. Не хочу, не люблю таких диалогов ни о чем. Потому просто выполняю обещание, данное вам, и подробно объясняю, почему для меня Брандо - идеал в роли страдающего мальчика, но далеко не идеал актера. И на этом все - я не буду спорить. И выслушивать о посягательствах на святое, пытаясь переубедить, шо нихто ни на кого не посягал, тоже не хочу. Вы спросили - я ответила.

 

Я уже просила вас назвать мне 10 РАЗНОПЛАНОВЫХ ролей у него, чтобы был диапазон от уродца мелкого, допустим, до крутого мачи. А между этими ролями - какой-нибудь убогонький мальчик, или полностью уничтоженный обстоятельствами персонаж, шо его нереально жаль, или больной какой-нибудь... Короче, чтобы он не использовал свою внешность и харизму, а играл то, чего в нем реальном нет. То есть слабость, убогость, неприглядность, уродство. Вот тогда да, тогда гениальный актер - умеет все одинаково хорошо, а не делает своих изумительных героев как под копирку: все сексуально привлекательны, все сильные, все не сдадутся просто так, а параллельно еще и девочек-зрительниц доведут практически до экстаза от созерцания всей этой красоты. Потому я обожаю Брандо, допустим, в Танго, в КО, в Ночных пришельцах, в Валетах, в Сайонара, но в том поколении для меня интереснее и глубже Ньюман. А Брандо - легенда, звезда, но если говорить о нем только как об актере, я буду сильно придираться к его очень похожим персонажам. Нереально шикарным, но очень похожим.

[f.a.v]

Кое-кто сомневается в этом и сейчас, и будет сомневаться, возможно, всегда. При этом сразу говорю - я не собиралась приходить в эту тему, чтобы иметь тут тот же головняк, который у меня уже был про Аль Пачино. Ибо стоит тока усомниться в теме звезды в том, шо она идеальна - все, мало сомневающемуся не покажется. Не хочу, не люблю таких диалогов ни о чем. Потому просто выполняю обещание, данное вам, и подробно объясняю, почему для меня Брандо - идеал в роли страдающего мальчика, но далеко не идеал актера. И на этом все - я не буду спорить. И выслушивать о посягательствах на святое, пытаясь переубедить, шо нихто ни на кого не посягал, тоже не хочу. Вы спросили - я ответила.

 

Я уже просила вас назвать мне 10 РАЗНОПЛАНОВЫХ ролей у него, чтобы был диапазон от уродца мелкого, допустим, до крутого мачи. А между этими ролями - какой-нибудь убогонький мальчик, или полностью уничтоженный обстоятельствами персонаж, шо его нереально жаль, или больной какой-нибудь... Короче, чтобы он не использовал свою внешность и харизму, а играл то, чего в нем реальном нет. То есть слабость, убогость, неприглядность, уродство. Вот тогда да, тогда гениальный актер - умеет все одинаково хорошо, а не делает своих изумительных героев как под копирку: все сексуально привлекательны, все сильные, все не сдадутся просто так, а параллельно еще и девочек-зрительниц доведут практически до экстаза от созерцания всей этой красоты. Потому я обожаю Брандо, допустим, в Танго, в КО, в Ночных пришельцах, в Валетах, в Сайонара, но в том поколении для меня интереснее и глубже Ньюман. А Брандо - легенда, звезда, но если говорить о нем только как об актере, я буду сильно придираться к его очень похожим персонажам. Нереально шикарным, но очень похожим.

 

Так я Вам уже привела примеры. И разноплановость - далеко не показатель таланта. Марлон играл кого угодно. И слабых людей, сломленных,беззащитных. И инвалида играл, и полководца , и отъявленного мерзавца, и запутававшегося парня, как В Порту, и главу мафиозного клана. Где в сцене разговора с трупом жены в том же Танго Вы увидели мачо. Я увидела, человека слабого, беспомощного, которому настолько плохо, что и жить уже невмоготу. Причем образы Марлон создает настолько сильные, что отходишь от прсмотренного не сразу. Пенн когда-нибудь создавал настолько яркие образы? Не покушайтесь на святое, а даже если и пишете что-то весьма субъективное, не говорите, что это очевидно.

 

Неужели никто кроме меня не хочет вступиться за Великого Брандо ?

[Misery01]

Неужели никто кроме меня не хочет вступиться за Великого Брандо ?

 

Хочется, но не хотелось бы, чтобы это превращалось с аналогию темы про Наоми Уоттс.

[Severus]

И разноплановость - далеко не показатель таланта. Марлон играл кого угодно. И слабых людей, сломленных,беззащитных. И инвалида играл, и полководца , и отъявленного мерзавца, и запутававшегося парня, как В Порту, и главу мафиозного клана.

 

И везде его хотелось, даже када этот гад обижал девочек. А вы говорите, что он играл роли убогих. Не играл, не умел потому что. А разноплановость - это и есть показатель таланта. Потому что играть всегда одну и ту же роль, даже гениально, это в итоге надоест и актеру, и зрителям.

 

Неужели никто кроме меня не хочет вступиться за Великого Брандо ?

 

Именно из-за такой реакции поклонников я и не люблю особо ходить в темы звезд. От кого защищать-то великого Брандо? От меня? Так я на него не нападала. Я просто говорю о его недостатках как актера. Это запрещено законом? Это как-то унижает и обижает этого шикарного актера в ролях крутых мальчиков? Чем именно?

[f.a.v]

И везде его хотелось, даже када этот гад обижал девочек. А вы говорите, что он играл роли убогих. Не играл, не умел потому что. А разноплановость - это и есть показатель таланта. Потому что играть всегда одну и ту же роль, даже гениально, это в итоге надоест и актеру, и зрителям.

 

Ну то , что Вам его хочется, девушка, проблема Ваша, а не Марлона. Мне например в том же Танго он был противен при всей его шикарности. А как мне его не хотелось в Апокалипсисе. А чего хотеть Вито Карлеоне? И его заслуга в том, что Стенли Ковальски при том , что сам Марлон шикарен до чертиков и красив как произведение искусства получился таким отвратительным персонажем. И играет одну и ту же роль Николсон, Вы по-моему его с Марлоном путаете. Умел он играть убогих, еще как . Просто Вам Пенн больше нравится в этом амлуа, потому что далеко не так хорош как Брандо

Изменено 02.04.2011 15:57 пользователем f.a.v

[Severus]

Ну то , что Вам его хочется, девушка, проблема Ваша, а не Марлона. Мне например в том же Танго он был противен при всей его шикарности. А как мне его не хотелось в Апокалипсисе. А чего хотеть Вито Карлеоне. И его заслуга в том, что Стенли Ковальски при том , что сам Марлон шикарен до чертиков и красив как произведение искусства получился таким отвратительным персонажем. И играет одну и ту же роль Николсон, Вы по-моему его с Марлоном путаете. Умел он играть убогих, еще как . Просто Вам Пенн больше нравится в этом амлуа, потому что далеко не так хорош как Брандо

 

Ну почему же только моя? Главная героиня тоже как бы была не против. И в Трамвае тоже он весьма привлекателен, несмотря ни на что. А уж в КО так и ваще мужчина нереальный. Потому не стоит вам говорить, что он в своих ролях не использовал свою природную красоту, сексуальность и харизму. Еще как использовал, на всю катушку. И роли подбирал такие, чтобы эти свои достоинства не просто красиво показать, а выпятить. И правильно делал, я думаю, потому что талант как умение играть разное и по-разному у него был не самый глобальный. И я же вас сразу предупреждала - я могу любить актера, но я еще пытаюсь быть объективной. Потому не буду хвалить кого-то только за то, что сумел сделать карьеру и стать легендой и секс-символом. Этого мало, чтобы гордо именоваться гениальным актером в любом амплуа. Брандо - легенда, но он не разноплановый актер. И вы так и не привели мне доказательств обратного - списка ролей, где он убогий, слабый и вызывает жалость. И где никого не волнует его внешность, в том числе его самого. Потому дальше спорить как бы не о чем, я думаю. Я уже и так услышала о том, что, оказывается, покусилась на святое. Но заметьте - я не просилась в тему, я прекрасно знаю, чем подобное заканчивается. Критиковать звезд в их теме нельзя - это отчего-то табу. Но вы предложили этот диалог, и мне пришлось высказаться. И я уже все сказала, что хотела. Спасибо, что выслушали.