Поэзия

[makara]

У нас все в семье обожают каламбуры и игру слов. Так что мне наверное на роду было написано полюбить английскую поэзию нонсенса. Кстати, в детстве, я подозревала, что английский поэт Эдвард Лир состоит в родстве с королем Лиром. Ну явно же однофамильцы))) Поэтому странно было читать его шуточные стихи. Самоиронию в детстве мне было сложно оценить. Тем более у особы, состоящей в родстве с венценосцем.)) А теперь вот очень нравится.

 

Эдвард Лир о самом себе

(перевод Самуила Маршака)

 

Мы в восторге от мистера Лира,

Исписал он стихами тома.

Для одних он – ворчун и придира,

А другим он приятен весьма.

Десять пальцев, два глаза, два уха,

Подарила природа ему.

Не лишен он известного слуха

И в гостях не поет потому.

Книг у Лира на полках немало.

Он привез их из множества стран.

Пьет вино он с наклейкой "Марсала",

И совсем не бывает он пьян.

Есть у Лира знакомые разные.

Кот его называется Фосс.

Тело автора – шарообразное,

И совсем нет под шляпой волос.

Если ходит он, тростью стуча,

В белоснежном плаще за границей,

Все мальчишки кричат: "Англи-ча-нин

В халате бежал из больницы!"

Он рыдает, бродя в одиночку

По горам, среди каменных глыб,

Покупает в аптеке примочку,

А в ларьке – марципановых рыб.

По-испански не пишет он, дети,

И не любит он пить рыбий жир...

Как приятно нам знать, что на свете

Есть такой человек – мистер Лир!

[Jai besoin]

припадки тяжелой меланхолии

 

Крайне тяжелой, он в оригинале на порядок мрачнее, чем в художественном переводе.

[Сэди]

Прелестное стихотворение!

 

Щипцы для орехов сказали соседям —

Блестящим и тонким щипцам для конфет:

«Когда ж, наконец, мы кататься поедем,

Покинув наш тесный и душный буфет?

Как тяжко томиться весною в темнице,

Без воздуха, света, в молчанье глухом,

Когда кавалеры и дамы в столице

Одно только знают, что скачут верхом!

И мы бы могли б гарцевать по дороге,

Хоть нам не случалось еще до сих пор.

У нас так отлично устроены ноги,

Что можем мы ездить без сёдел и шпор.

Пора нам, — вздохнули щипцы для орехов, —

Бежать из неволи на солнечный свет.

Мы всех удивим, через город проехав!»

«Еще бы!» — сказали щипцы для конфет.

И вот, нарушая в буфете порядок,

Сквозь щелку пролезли щипцы-беглецы,

И двух верховых, самых быстрых лошадок

Они через двор провели под уздцы.

Шарахнулась кошка к стене с перепугу,

Цепная собака метнулась за ней.

И мыши в подполье сказали друг другу:

«Они из конюшни уводят коней!»

На полках стаканы зазвякали звонко.

Откликнулись грозным бряцаньем ножи.

От страха на голову стала солонка.

Тарелки внизу зазвенели: «Держи!»

В дверях сковородка столкнулась с лоханью,

И чайник со свистом понесся вослед

За чашкой и блюдцем смотреть состязанье

Щипцов для орехов — щипцов для конфет.

И вот по дороге спокойно и смело,

Со щелканьем четким промчались верхом

Щипцы для орехов на лошади белой,

Щипцы для конфет на коне вороном.

Промчались по улице в облаке пыли,

Потом — через площадь, потом — через сад…

И только одно по пути говорили:

«Прощайте! Мы вряд ли вернемся назад!»

И долго еще отдаленное эхо

До нас доносило последний привет

Веселых и звонких щипцов для орехов,

Блестящих и тонких щипцов для конфет.

[Scud-IIEPBblu]

Просто прелесть.

Не ожидал, что в этой ветке появится…

[Сэди]

Феликс Эльдемуров.

 

Песенка Арлекина

 

Этой странной лунной ночью

Я шатаюсь между прочим,

Напомажен и надушен,

С верной лютнею своей.

Я пришел из черной книги,

Я плету свои интриги,

Я хитер и простодушен,

Я герой и я злодей.

 

Коломбина, Коломбина,

Оглянись на Арлекина,

Он не каждый, он не каждый,

Он заведомо не тот.

Пусть случайно, пусть в ошибку –

Подари свою улыбку,

Что спасёт меня однажды,

А, быть может – не спасёт...

 

Твой Пьеро, унылый мальчик,

Ждет, покусывая пальчик,

Смотрит брошенной собакой

Как колышется подол.

Под своей бубновой юбкой

Много тайн хранит Голубка...

Наблюдателен, однако,

Твой ревнующий ко... роль!

 

Подкрадется он вприпрыжку,

Сунет ножик мне подмышку.

Ах, какой красивый ножик

Вылезает из груди!

– Как ужасно, ах, ужасно!..

– Коломбина, ты прекрасна!..

Пьеса кончена? Так что же,

Если вечность впереди!

 

Круче вверх пойдет дорога,

На вершине стану богом,

Вы поверьте, вы поверьте,

Что шуту не выбирать,

Красный плащ сменю на белый,

И мое прямое дело –

Со своей сестрёнкой-смертью

Вечно в салочки играть:

– Раз-два-три-четыре-пять!

 

Коломбина, Коломбина,

Жди голубкою невинной,

Я умру и я воскресну

Словно птичка из костра.

Шаг на горку, шаг под горку...

Я не туз и не шестерка...

Вот такая вышла песня,

Тат-та-ра-ра-ра-ра-ра!

[Bergolmo]

Эрнст Толлер

 

Эрнст Толлер, как отжигал, черт. Три попытки самоубийства. Несколько отсидок в веймарских и нацистских тюрьмах без еды, одежды и медикаментов.

Убойные революционные пьесы, о нем можно было книгу замутить.

Можно было. Было можно.

Но он еще и фронтовые стихи писал, где смрад войны прет из каждой поры.

Толлер свел счеты с жизнью, повесившись в ванной своего номера в нью-йоркском отеле «Мэйфлауэр». Улет, ну просто красавец.

 

Из воспоминаний о полит.заключенных:

«Осколками стекла они вскрывают себе вены, разрывают простыни и свивают из полотнищ верёвки, бросаются в каменные пролёты лестниц. Я никогда не забуду пронзительного животного вопля, ворвавшегося однажды утром в мой сон; я вскочил и тоже закричал и, чужой самому себе, кричал и кричал, не переставая…» Эрнст Толлер, 1938.

 

ТРУПЫ В ЛЕСУ

 

Груды искромсанных тел.

Тлеют и корчатся трупы.

Мозг вытекает струей

Из проломленных лбов.

Остекленели глаза.

Воздух отравлен запахом бойни.

 

О, если бы видеть могли вы

Своих сыновей, немецкие матери,

Матери Франции!

Лежат вперемешку

Разбухшие трупы бывших врагов,

Касаясь друг друга руками беспалыми,

Словно в объятии братском.

В зловещем объятии!

 

Я вижу их, вижу. Но кто же я сам?

Зверь ли? Пес мясника?

Я вижу их, вижу:

Опозоренных…

Мертвых…

 

Otto Dix - Dance of death, 1917 (из цикла "War")

Изменено 22.01.2018 07:44 пользователем Bergolmo
деза.

[makara]

Просто не тема, а клуб самоубийц, как у Стивенсона.

Роберт Льюис Стивенсон.

 

Robert Louis Stevenson (1850–1894)

 

Небесный хирург

 

Когда желания умрут

И радости великий труд

Мне станет вдруг не по плечу

И я угрюмо замолчу,

Когда сиянье детских глаз

Меня не тронет в первый раз,

А плеск дождя и блеск огня

Не будут волновать меня -

О Боже, счастья острие

Вонзи в сознание мое.

Но если не проснется дух,

Не будь к моим моленьям глух

И скальпель смертной боли Ты

Вгони мне в сердце с высоты!

 

(автора перевода не знаю)

 

 

Одеяльная страна

 

Лёг в кровать. Закутался. Согрелся.

Подавайте мне теперь сюда

Все игрушки – кубики и рельсы,

Корабли, сады и города.

 

Два холма – под одеялами коленки,

И простынь бушует океан.

Города и башни ставлю к стенке

На крутой подушечный курган.

 

По холмам двойного одеяла,

По горам подушечной страны

Оловянная пехота пробежала

И прошли индийские слоны.

 

Я гляжу, как ласковый хозяин,

Как хороший, добрый великан,

На равнину шерстяных окраин

И на полотняный океан.

 

(перевод О. Мандельштама)

Изменено 26.01.2018 18:17 пользователем makara

[Scud-IIEPBblu]

Просто не тема, а клуб самоубийц,

 

Ничего страшного. Капелька декларативной некрофилии (если в меру и со вкусом) никому не помешает. Ибо таков уж наш мир.

[mastholte rietberg]

По холмам шерстяного одеяла,

Торчащая строчка зацепила.

Поискала, встретилось "По холмам двойного одеяла,"

[makara]

mastholte rietberg, спасибо. Да, строчка не укладывается в размер. Наверное печатали текст по памяти и ошиблись.

 

 

 

Т. С. Элиот

 

Знанье Кошачьих Имен

 

 

Знанье кошачьих имен — не шутка,

Их нельзя угадать на пари;

Поверьте, я не лишаюсь рассудка,

Говоря, что ИМЕН НЕПРЕМЕННО ТРИ.

 

Во-первых, простое домашнее имя:

Питер, Огастес, Алонсо, Адам,

Виктор, Сесили, Бесси и Джимми —

Мое почтенье таким именам!

 

С ними в ряду имена посложнее

Как для джентльменов, так для дам:

Платон, Антигона, Адмет, Ниобея —

Мое почтенье таким именам!

 

Но нужно и что-то, что уникально,

Отдельно и полно особой красы,

А то не удержится хвост вертикально

И с важностью не распушатся усы.

 

И вот вам примеры второго рода:

Приманкус, Мяукса, Корикоплут,

Бомбалурина и Джеллимода —

Дважды таких имен не дают.

 

И есть чрезвычайное имя: третье —

Сколько б вы ни положили труда,

Оно пребывает в таком секрете,

Что КОТ НЕ ОТКРОЕТ ЕГО НИКОГДА.

 

И, если вы видите, кот поглощен

Раздумьями вроде бы не земными,

Знайте, что он погружен, как в сон,

В мысли про мысли о мыслях про имя,

 

Сказа — несказанное,

Несказанное — анное,

Непроизносимое тайное Имя.

 

 

 

Пер. А. Сергеева

Изменено 26.01.2018 18:35 пользователем makara

[Саркома Лёгкого]

Обожаю это произведение Киплинга в разных переводах, но больше всего, пожалуй, этот вариант:

 

Мандалай

 

Возле пагоды старинной, в Бирме, дальней стороне

Смотрит на море девчонка и скучает обо мне.

Голос бронзы колокольной кличет в пальмах то и знай:

'Ждем британского солдата, ждем солдата в Мандалай!

Ждем солдата в Мандалай,

Где суда стоят у свай,

Слышишь, шлепают колеса из Рангуна в Мандалай!

На дороге в Мандалай,

Где летучим рыбам рай

И зарю раскатом грома из-за моря шлет Китай!'

 

Супи-плат звать девчонку, имя царское у ней!

Помню желтую шапчонку, юбку, травки зеленей.

Черт-те что она курила - не прочухаться в дыму,

И, гляжу, целует ноги истукану своему!

В ноги падает дерьму,

Будда - прозвище ему.

Нужен ей поганый идол, как покрепче обниму

На дороге в Мандалай...

 

В час, когда садилось солнце и над рисом стлалась мгла,

Для меня бренчало банджо и звучало: 'Кулло-ла!'

А бывало, что в обнимку шли мы с ней, щека к щеке,

Поглядеть на то, как хати лес сгружают на реке,

Как слоны бредут к реке

В липкой тине и песке,

Тишь такая - слово стынет у тебя на языке

На дороге в Мандалай...

 

Это было все да сплыло, вспоминай не вспоминай.

Севши в омнибус у Банка, не доедешь в Мандалай.

Да, недаром поговорка у сверхсрочников была:

'Тем, кто слышит зов Востока, мать-отчизна не мила'.

Не отчизна им мила -

Пряный дух, как из котла,

Той земли, где плещут пальмы и звенят колокола

На дороге в Мандалай...

 

Я устал трепать подметки по булыжной мостовой,

А от лондонской погодки ломит кости не впервой.

Здесь прислуги целый ворох, пьешь-гуляешь без забот,

Дурь одна в их разговорах: кто любви-то ихней ждет?

Жидкий волос, едкий пот...

Нет, меня другая ждет,

Мой душистый, чистый цветик у бездонных, сонных вод

На дороге в Мандалай...

 

Там, к востоку от Суэца, злу с добром - цена одна,

Десять заповедей - сказки, и кто жаждет - пьет до дна,

Кличет голос колокольный, и привольно будет мне

Лишь у пагоды старинной, в полуденной стороне

На дороге в Мандалай,

Где суда стоят у свай,-

Мы кладем больных под тенты и идем на Мандалай

О, дорога в Мандалай,

Где летучим рыбам рай

И зарю раскатом грома из-за моря шлет Китай!

[Bergolmo]

Морис Роллина

 

Теперь можно и последователя Бодлера вознести на горные вершины.

Очередной декадент который устал от своего тяжкого бремени. Да и сама Смерть шагала за ним по пятам. Преданно, не убежишь. Бесполезная забота прятаться или обманываться.

Париж 19 века был обителем грехов, ему все равно, сколько потерянных душ не выберется из его чрева. Город жил, размалывал зазевавшихся и неустроенных. Роллина разгуливал по нему ночами, закутавшись в саван, богомерзки пил вино не иначе как из настоящего черепа. Он признавался, что сотни неосознанных раз цитировал бодлеровские «Цветы Зла» в поэтических салонах Парижа и находил в них себя, свою жизнь... Свою смерть.

И, честно говоря, меня завораживает мысль, что какой-то человек способен просто чувствовать ее, всегда.

Позднее он раскаялся. Но было поздно, рок уже стоял у его дверей. Он обеднел, слетел с катушек и оказался в худшем из сумасшедших домов.

Роллина просунул голову в петлю осенью 1903 года в своей больничной палате.

 

 

ЧУДОВИЩЕ

(из сборника "Неврозы", 1883)

 

Вот перед зеркалом, в него кидая взгляды,

Сдирает женщина затейливый парик,

И череп, как лимон желтеющий, возник

Из мертвых локонов, весь жирный от помады.

 

Под лампой яркою освобождая рот

От пары челюстей (они слюной покрыты)

И глаз фарфоровый извлекши из орбиты,

Их с осторожностью в бокал с водой кладет.

 

Нос восковой слущив и пышный бюст из ваты

Сорвав, швыряет их, скрипя, в ларец богатый

И шечет: "Он меня (вуаль и туалет!)

 

Нашел хорошенькой, он стиснул мне перчатку!"

И Ева гнусная, обтянутый скелет,

Отвинчивает прочь резиновую пятку.

 

 

Hyman Bloom - "Old woman"

 

 

Георг Тракль.

 

Ранний Тракль где тлен разложения приносится ветром с дальних полей, а любимый поэтом терновник вонзается в мозг. В нем мир полный сдавленных криков и тяги человека к абсолютному внутреннему разорению. В нем пасторальные мотивы переходят в гниение и мрак, где живым не уютно, но смотреть в бездну куда заманчивее, нежели наблюдать собственное отражение в грязных лужах галицийский мостовых.

Кажется великий австриец как будто бы и родился уже глубоко травмированным самой жизнью, а позднее сам усугубивший карму, дурным но таким пьянящем актом инцеста с родной сестрой.

 

Смерть открыла свои объятья и приняла на поруки Георга Тракля в военном госпитале Кракова.

Он покончил собой, приняв смертельную дозу кокаина.

Ему было 27.

 

СУМЕРКИ (1908)

 

Корёжишься от каждой боли ты,

бросает в дрожь мелодий разноброд,

щепьё от арфы - это, сердце, ты,

из чьей тоски больной цветок растёт,

 

Как погасить, убийца и вампир,

последнюю искру в душе он смог,

как он разбожествлен, сей грубый мир -

как шлюха, мерзок, болен и убог.

 

Отвратна пляска теней и дика

под залихватский и надрывный звон

над красотой тернового венка:

 

потерянный герой увенчан им -

о, жалкий приз отчаянья, и он

со светлым божеством непримирим.

 

 

Т. С. Элиот

Знанье Кошачьих Имен

 

Из элиотовской котовой ипопеи, которая с успехом доказывает, что ее автор даун с параличем речевого аппарата.

Вердикт: сборник дичи. И латентность в копилку.

 

Макаре, грамоту почетную.

[makara]

...

Макаре, грамоту почетную...

Как можно быть таким мелочным и злобным? Разница во вкусах - причина для ненависти?

А, ну форум же КП. Тут это в порядке вещей.

[nyckolay44]

Гость пропащих больничных палат, воробей голубой,

горсть песка, лишний берег, прибоя разбитая часть,

флюгер с профилем птицы, две рыбы под мелкой луной,

пляж с заштопанной веной, перо, неигральная масть.

Ванька-встанька пустых подворотен, напрасный певец,

над челом неотмеченным пламя, висящее зря, —

вот подставь зажигалку, и мы совпадем, наконец,

краем света, как швом, затянув разрывные края.

Я веду в поводу амальгаму зеркал и проток —

завитого, как шерсти моток, вороного коня,

и я падаю внутрь, и я делаю неба глоток —

с этой розой зеленой во рту и схоронишь меня.

[makara]

Нет, не так напишет он в один прекрасный день то, что еще предстоит ему написать: не здесь ублажит он духа, который в эту минуту так слабо и невнятно заявляет о своих непостижимых правах. Этот жаркий день располагал скорее к воспоминаниям, чем к стихотворству. Ритмы из поэтических хрестоматий тихо пульсировали у него в памяти.

 

 

 

Он написал:

 

Зароем великого рыцаря,

 

Возложит студия розы,

 

Зароем великого рыцаря,

 

Экс-арбитра изящной прозы.

 

 

 

И дальше:

 

Слыхал я, Фрэнсис Хинзли, висел ты под потолком,

 

С глазами, налитыми кровью, с черным в зубах языком.

 

Слезы пролил я, вспомнив, как часто ты и я

 

Смеялись над этим городом, где зароют тебя.

 

В формалине, раскрашенный, как шлюха на мостовой,

 

Заквашен, законсервирован – не мертвый и не живой.

 

 

 

 

 

Деннис уперся взглядом в полог листвы. Персик без косточки. Подходящая метафора для Фрэнка Хинзли. Деннису вспомнилось, что однажды он решится попробовать столь широко разрекламированный продукт мистера Кайзера и убедился, что это шарик сырой и сладкой ваты. Бедняга Фрэнк Хинзли, это все так похоже на него.

Ивлин Во. "Незабвенная".

 

Стихотворение — пародийный парафраз «Гераклита» Уильяма Кори [примечание переводчика]

Изменено 31.01.2018 18:10 пользователем makara
дополнение.

[mastholte rietberg]

Как можно быть таким мелочным и злобным? Разница во вкусах - причина для ненависти?

А, ну форум же КП. Тут это в порядке вещей.

Бергольмо тот еще жмот. Расшвыривает награды, а за душой ничего. Меня наградил чупа-чупсом... до сих пор жду, шиш. Макара, напишите, как получите грамоту. Если нет, можно официально считать пустобрехом.

[makara]

Бергольмо тот еще жмот. Расшвыривает награды, а за душой ничего. Меня наградил чупа-чупсом... до сих пор жду, шиш. Макара, напишите, как получите грамоту. Если нет, можно официально считать пустобрехом.

)) mastholte rietberg, хотите поменяться?))) Я согласна оторвать от сердца грамоту и утешиться чупа-чупсом. Ну если все-таки вышлют.

[makara]

У меня вопрос к посещающим тему. Кто-нибудь читал Эзру Паунда? В каких переводах его лучше читать? Или все переводы оставляют желать лучшего и лучше их вообще не читать?

[Health]

У меня вопрос к посещающим тему. Кто-нибудь читал Эзру Паунда? В каких переводах его лучше читать? Или все переводы оставляют желать лучшего и лучше их вообще не читать?

 

слишком вкусовщина, да и спорить можно о каждой версии отдельно, но можно ведь читать, сравнивая с оригиналом

 

 

а да - важнее Бесплодной земли Элиота в 20-м веке пм ничего не было

[makara]

слишком вкусовщина, да и спорить можно о каждой версии отдельно, но можно ведь читать, сравнивая с оригиналом

 

 

а да - важнее Бесплодной земли Элиота в 20-м веке пм ничего не было

Тут такой случай, что оригинал, боюсь, мне не по зубам. Я пойму смысл, но ведь понять смысл этого мало. Надо почувствовать поэзию. А на такое я с моим знанием языка, увы, не способна.

"Бесплодную землю" не читала. Надо будет как-нибудь взяться вплотную за нее. Говорят, что гениально.

[Health]

Тут такой случай, что оригинал, боюсь, мне не по зубам. Я пойму смысл, но ведь понять смысл этого мало. Надо почувствовать поэзию. А на такое я с моим знанием языка, увы, не способна.

ну тогда напр. у Пищалова - близко к оригиналу, у Кружкова - красиво..

[makara]

ну тогда напр. у Пищалова - близко к оригиналу, у Кружкова - красиво..

В результате прихожу к выводу, что буду читать и того, и другого. Спасибо.

[Брайан Барнард]

Из элиотовской котовой ипопеи, которая с успехом доказывает, что ее автор даун с параличем речевого аппарата.

 

Продолжите в том же духе, форум оформит длительный отпускной от вашего хамства. Предупреждение.

[Health]

В результате прихожу к выводу, что буду читать и того, и другого. Спасибо.

 

Сейчас посмотрела обоих, и Паунд Кружкова уже не нравится, Пищалов — норм, но я впервые читала именно его версии, а значит необъективна

[Bergolmo]

Якоб ван Годдис Георг Гейм

 

А Якоб, бедный Якоб, влюбленный в Гейма уволень, страдалец не разбирающийся ни в морали ни в политике, схваченный нацистами чистым как дитя, стоит посреди концлагеря в Люблине и не верит, что жизнь можно выиграть, стоит только научиться обманывать смерть.

И будто не было тех счастливых дней, будто и не растаял он в объятиях Гейма как медуза на солнце. Да и существовал ли последний, 30 годами ранее провалившийся под лед в Хиршберге? Нелепейшая смерть.

 

Якоб ван Годдис.

(его и не всякий ташкентский хипстер осилит, Макара)

 

ВИЗИОНЕР

 

Лампа, не блей.

Из стены показалась рука —

женская, обихоженная.

На каждой фаланге красуется дорогое кольцо.

Целую ее и в ужасе

чувствую теплую кожу.

Накарминенный ноготь впивается мне в лицо.

Я вынул кухонный нож и полоснул по венке.

Огромный кот благодарственно вылизывал кровь на полу.

А все это время, никем не замечен, в простенке

растрепанный человечек карабкался на метлу.

 

Георг Гейм

 

СПЯЩИЕ

(Якобу ван Годдису)

 

Над тихой заводью сгустились тени,

На глубине пятном мерцает свет,

Над шёпотом невидимых растений

Во тьме ночной мелькает силуэт –

 

Сон, ставший вдруг невиданною птицей,

Что взвихривается под облака,

Которым тот полёт, должно быть, снится,

Как странный бред больного старика.

 

Он, как павлин отряхивает перья,

Лиловым дымом глубоко дыша,

И видно, как клокочет в подреберье

Пульсирующая во мгле душа.

 

Бредут сквозь ночь громадные деревья,

Суставами надсадно скрежеща,

Касаясь спящих в призрачном кочевье,

Сдирая путы цепкого хвоща,

 

И месяц яд вливает спящим в жилы,

Окаменевшим тут и там поврозь,

Пробив слой туч с невероятной силой

И толщу веток сплётшихся насквозь.

 

Деревья в их сердца пускают корни,

И, впившись в них, стремительно растут,

Вздымаясь валом над чащобой чёрной

И скручиваясь в чесучовый жгут.

 

Слепая тишина хрипит в бессилье.

Лбы спящих морщатся от сильных мук,

Взрывая воздух, сверху бьются крылья

И ночь оцепенела, как паук.

 

И сон поёт, пространство заражая,

Издалека идёт на пенье смерть –

Собрать плоды гнилого урожая

И от её шагов трясётся твердь.

 

 

Как можно быть таким мелочным и злобным? Разница во вкусах - причина для ненависти?

 

Условности. Но я понял, видимо, вся проблема в тн агрессивной критике (хотя не совсем понятно в какой точке начинается уровень агрессии, если уж и одна невинная фразочка о грамоте, дело постыдное), в противовес критике...ну, назовем ее политкорректно альтернативной, когда можно в режиме "несупозитив" сказать, что энный юзер в общем-то ничего, но тут у него не то, там не то, здесь плохо, мелочно, и вообще пустобрех злобный. Фэнкс за последовательность!

 

"Бесплодную землю" не читала. Надо будет как-нибудь взяться вплотную за нее. Говорят, что гениально.

 

Так это ж придется читать 95% всего американского постмодерна (ну раз уж даже Элиот со своим кошачьим говном и скучной безэмоциональностью "БЗ" столь гениален), столько же литературы. Хоть и такой фанатичный порыв будет достоин одобрения, конечно.

 

Пока писал коммент, впал в ступор. Читал «кошек» около недели назад, а уже ни одной строчки не помню. Это о чем говорит, тока об одном - барахло.

 

Бергольмо тот еще жмот. Расшвыривает награды, а за душой ничего. Меня наградил чупа-чупсом... до сих пор жду, шиш. Макара, напишите, как получите грамоту. Если нет, можно официально считать пустобрехом.

 

Мастхольте, Вы неподражаемы))

 

)) mastholte rietberg, хотите поменяться?))) Я согласна оторвать от сердца грамоту и утешиться чупа-чупсом. Ну если все-таки вышлют.

 

Вышлю Вам Ритберг, Вы заслужили ее-)

 

...

Слыхал я, Фрэнсис Хинзли, висел ты под потолком,

 

С глазами, налитыми кровью, с черным в зубах языком.

 

Слезы пролил я, вспомнив, как часто ты и я

 

Смеялись над этим городом, где зароют тебя.

 

В формалине, раскрашенный, как шлюха на мостовой,

 

Заквашен, законсервирован – не мертвый и не живой.

 

Ивлин Во. "Незабвенная"

 

Годнота, завораживает.

 

Чупа чупсом здесь не отделаться. Макаре горшок узбекского плова.