Не своё...

[Scud-IIEPBblu]

Да. И насколько я знаю, он теперь единственно разрешенный цензурой!

 

(Кто что говорил про нарушентя свободы слова у нас??? Поедьте в Штаты и попробуйте там прошептать себе в подушку хоть что-то про "little Indians")

[Scud-IIEPBblu]

Да. И насколько я знаю, он теперь единственно разрешенный цензурой!

 

(Кто что говорил про нарушентя свободы слова у нас??? Поедьте в Штаты и попробуйте там прошептать себе в подушку хоть что-то про "little Indians")

[Впечатлительная]

И снова Кин-дза-дза... Данелия гений.

[Впечатлительная]

И снова Кин-дза-дза... Данелия гений.

[Впечатлительная]

Мэдфокс притащил в анекдоты:

 

олег уволился с работы

душа полна различных чувств

как будто прямо с шеи камень

упал на палец на ноге

[Впечатлительная]

Мэдфокс притащил в анекдоты:

 

олег уволился с работы

душа полна различных чувств

как будто прямо с шеи камень

упал на палец на ноге

[mastholte rietberg]

Плач, древнє небо,

Над мертвим полем.

Те поле всіяли ми

Кров'ю-рудою, сивим болем.

 

Крізь наші очі

Трави проросли.

За що гинули ми,

Про те плачуть над нами грози.

 

Не теє небо

Плаче над нами,

А то каримо ми

За своїми синами.

 

Вони не мертві,

Живі-здорові,

Та немає у них

В жилах нашої крові.

 

http://naitimp3.ru/mp3/8195601-chur-karna/

 

[mastholte rietberg]

Плач, древнє небо,

Над мертвим полем.

Те поле всіяли ми

Кров'ю-рудою, сивим болем.

 

Крізь наші очі

Трави проросли.

За що гинули ми,

Про те плачуть над нами грози.

 

Не теє небо

Плаче над нами,

А то каримо ми

За своїми синами.

 

Вони не мертві,

Живі-здорові,

Та немає у них

В жилах нашої крові.

 

http://naitimp3.ru/mp3/8195601-chur-karna/

 

[Scud-IIEPBblu]

 

 

Памяти Леонида Енгибарова

В.Высоцкий

 

Шут был вор – он воровал минуты,

Грустные минуты тут и там.

Неулыбчив и негромок будто –

Это не положено шутам.

 

В светлом цирке, между номерами,

Незаметно, тихо, налегке

Появлялся клоун между нами

В шутовском дурацком колпаке.

 

Зритель наш шутами избалован,

Жаждет смеха он, тряхнув мошной,

И кричит: "Да разве это клоун?

Если клоун – должен быть смешной!"

 

Вот и мы… Пока мы вслух ворчали:

"Вышел на арену, так смеши!",

Он у нас тем временем печали

Вынимал тихонько из души.

 

Мы всегда в сомненье – век двадцатый.

Цирк у нас, конечно, мировой, –

Клоун, правда, слишком мрачноватый.

Невесёлый клоун, не живой.

 

Ну, а он, как будто в воду канув,

Вдруг при свете, нагло в две руки

Крал тоску из внутренних карманов

Наших душ – одетых в пиджаки.

 

Мы потом смеялись обалдело,

Хлопали, ладони раздробя.

Он смешного ничего не делал –

Горе наше брал он на себя.

 

Только балагуря, тараторя,

Всё грустнее становился мим,

Потому что груз чужого горя

По привычке чувствовал своим.

 

Тяжелы печали, ощутимы –

Шут сгибался в световом кольце,

Делались всё горше пантомимы,

И морщины глубже на лице.

 

Но тревоги наши и невзгоды

Он горстями выгребал из нас –

Будто обезболивал нам роды…

…А себе защиты не припас.

 

Мы теперь без боли хохотали,

Весело по нашим временам:

"Ах! Как нас приятно обокрали –

Взяли то, что так мешало нам!"

 

Время! И разбив себе колени,

Уходил он, думая своё.

Рыжий воцарялся на арене… –

…Да и за пределами неё.

 

Злое наше вынес добрый гений

За кулисы – вот нам и смешно.

Вдруг весь рой украденных мгновений

В нём сосредоточился в одно.

 

В сотнях тысяч ламп погасли свечи.

Барабана дробь… и тишина…

Слишком много он взвалил на плечи

Нашего… – И сломана спина!

 

Зрители, и люди между ними,

Думали: "Вот пьяница – упал!"

Шут в своей последней пантомиме

Заигрался… – и переиграл.

 

Он застыл не где-то, не за морем,

Возле нас, как бы прилёг, устав.

Первый клоун захлебнулся горем.

Просто сил своих не рассчитав.

 

Я шагал вперёд неутомимо,

Не успев склонить главу над ним.

Этот трюк – уже не пантомима:

Смерть была – царица пантомим.

 

Этот вор, с коленей срезав путы,

По ночам не угонял коней.

Умер шут, он воровал минуты,

Грустные минуты у людей.

 

Многие из нас, бахвальства ради,

Не давались: проживём и так!

Шут тогда подкрадывался сзади

Тихо и бесшумно – на руках…

 

Сгинул, канул он, как ветер сдунул!

Или это шутка чудака?…

…………………………………………

Только я колпак ему придумал –

Этот клоун был без колпака!

 

[Scud-IIEPBblu]

 

 

Памяти Леонида Енгибарова

В.Высоцкий

 

Шут был вор – он воровал минуты,

Грустные минуты тут и там.

Неулыбчив и негромок будто –

Это не положено шутам.

 

В светлом цирке, между номерами,

Незаметно, тихо, налегке

Появлялся клоун между нами

В шутовском дурацком колпаке.

 

Зритель наш шутами избалован,

Жаждет смеха он, тряхнув мошной,

И кричит: "Да разве это клоун?

Если клоун – должен быть смешной!"

 

Вот и мы… Пока мы вслух ворчали:

"Вышел на арену, так смеши!",

Он у нас тем временем печали

Вынимал тихонько из души.

 

Мы всегда в сомненье – век двадцатый.

Цирк у нас, конечно, мировой, –

Клоун, правда, слишком мрачноватый.

Невесёлый клоун, не живой.

 

Ну, а он, как будто в воду канув,

Вдруг при свете, нагло в две руки

Крал тоску из внутренних карманов

Наших душ – одетых в пиджаки.

 

Мы потом смеялись обалдело,

Хлопали, ладони раздробя.

Он смешного ничего не делал –

Горе наше брал он на себя.

 

Только балагуря, тараторя,

Всё грустнее становился мим,

Потому что груз чужого горя

По привычке чувствовал своим.

 

Тяжелы печали, ощутимы –

Шут сгибался в световом кольце,

Делались всё горше пантомимы,

И морщины глубже на лице.

 

Но тревоги наши и невзгоды

Он горстями выгребал из нас –

Будто обезболивал нам роды…

…А себе защиты не припас.

 

Мы теперь без боли хохотали,

Весело по нашим временам:

"Ах! Как нас приятно обокрали –

Взяли то, что так мешало нам!"

 

Время! И разбив себе колени,

Уходил он, думая своё.

Рыжий воцарялся на арене… –

…Да и за пределами неё.

 

Злое наше вынес добрый гений

За кулисы – вот нам и смешно.

Вдруг весь рой украденных мгновений

В нём сосредоточился в одно.

 

В сотнях тысяч ламп погасли свечи.

Барабана дробь… и тишина…

Слишком много он взвалил на плечи

Нашего… – И сломана спина!

 

Зрители, и люди между ними,

Думали: "Вот пьяница – упал!"

Шут в своей последней пантомиме

Заигрался… – и переиграл.

 

Он застыл не где-то, не за морем,

Возле нас, как бы прилёг, устав.

Первый клоун захлебнулся горем.

Просто сил своих не рассчитав.

 

Я шагал вперёд неутомимо,

Не успев склонить главу над ним.

Этот трюк – уже не пантомима:

Смерть была – царица пантомим.

 

Этот вор, с коленей срезав путы,

По ночам не угонял коней.

Умер шут, он воровал минуты,

Грустные минуты у людей.

 

Многие из нас, бахвальства ради,

Не давались: проживём и так!

Шут тогда подкрадывался сзади

Тихо и бесшумно – на руках…

 

Сгинул, канул он, как ветер сдунул!

Или это шутка чудака?…

…………………………………………

Только я колпак ему придумал –

Этот клоун был без колпака!

 

[GvenAZ]

Вот умел же Высоцкий как никто другой ворваться в душу.

[GvenAZ]

Вот умел же Высоцкий как никто другой ворваться в душу.

[Scud-IIEPBblu]

Да в общем-то, "секрет" этого "чуда" прост как бутрброд. Так же, как и секрет его таланта. Когда собственная душа – голая и неприкрытая ничем, это всё просто неизбежно.

[Scud-IIEPBblu]

Да в общем-то, "секрет" этого "чуда" прост как бутрброд. Так же, как и секрет его таланта. Когда собственная душа – голая и неприкрытая ничем, это всё просто неизбежно.

[Scud-IIEPBblu]

Эдмон Ростан

Фрагмент из "Сирано де Бержерак"

(пер. с франц. В.Васильев)

 

 

Де Гиш:

Бретер и забияка!

Де Вальвер:

Он просто хвастает!

Де Гиш:

Никто его, однако,

Не осадил.

Де Вальвер:

Он, жалкий фат!

Я так его пугну, что он не пикнет даже.

 

(Подходя к Сирано.)

 

Ваш нос… Ну, в общем… крупноват…

Сирано:

Да. Он крупней, чем красноречье ваше,

А я бы о таком, заметьте,

О выдающемся предмете

Острот набрал бы целые тома,

Меняя жесты и тона…

Вот, например, из не особо острых –

Тон описательный – так шутит новичок:

Как называете вы этот полуостров,

Который вырос между ваших щек?

Развязный тон, каким острят друзья:

Вам из стакана пить нельзя –

Побьет ваш нос посуду вашу!

Позвольте подарить вам чашу?

Или почтительно-умильный;

Вы этой башнею фамильной

Давно владеете? Наивный: С дальних мест

Вы этот монумент везли для дам столичных?

Любезный: Сударь любит птичек?

Он приготовил им вместительный насест!

Ехидный: Это что? Крючок для шляп? Удобный!

Платить не надо в гардеробной!

Тон нежный: Боже мой! От дождичка и ветра

Вы заказали зонтичек ему?

Тон удивленный: Извините, это –

Вам одному?

Доброжелательный: В пылу житейских гроз,

Фиаско потерпев в каком-нибудь вопросе,

Вам нелегко повесить нос,

Зато легко повеситься на носе!

Язвительный, чуть в сторону и косо:

Но, сударь, вам решительно везет:

Не видя дальше собственного носа,

Вы всё же видите широкий горизонт!

Практический: Советовать вам смею

Для носа вашего устроить лотерею;

Я вам скажу с открытою душой,

Что получивший вещь такую

Имел бы выигрыш большой,

Имея радость небольшую.

Вот так острить могли б вы наобум,

Когда бы знания имели или ум.

Но нет у вас ума и так немного знаний,

Что вы не знаете ещё, что вы дурак.

И, будучи умны, вы так бы не сказали, –

Лишь сам я над собой могу смеяться так!

Де Гиш:

Пойдемте, де Вальвер!

Де Вальвер:

Дворянчик с жалким видом,

Без лент и без перчаток!

Сирано:

Да.

Но я не уходил с несмытою обидой,

С помятой честью – никогда!

Пусть я одет не очень элегантно,

Однако, думаю, заметно даже вам,

Что на моём сукне не проступают пятна,

Как проступает грязь по вашим кружевам.

Перчаток тоже нет и обменяться не с кем

Перчатками, чтобы исчерпать спор.

Зато в любом кругу – в несветском или светском –

За мной звенела правда громче шпор!

Де Вальвер:

Мошенник! Негодяй! Подлец! Смешной дурак!

Сирано:

Как много титулов!… А я – де Бержерак!

 

(Кланяется.)

 

Смех.

Де Вальвер (в ярости):

Вы – шут!

Сирано (хватаясь за шпагу):

Мурашки в шпаге!

Де Вальвер (вынимает шпагу, презрительно):

Ладно!

Ну, становитесь, вы, поэт!

Сирано:

Да, я поэт. Знакомы вы с балладой

Как с формою стиха? Я полагаю – нет?

В балладе двадцать восемь строк,

Три восьмистишья и четверостишье.

Четверостишие зовут посылкой.

 

(В публику.)

 

Тише!

Я заодно вам дам поэтики урок:

Пока идет дуэль, я зрителям в награду

За то, что вы так долго на виду,

Сымпровизирую балладу

И на посылке в вас, конечно, попаду.

 

(Декламирует.)

 

Баллада, в коей говорится, как

С одним бездельником, готовым на бесславье,

Расправился поэт де Бержерак.

Де Вальвер:

А это что еще?

Сирано:

А это так… заглавье.

 

(Делает то, что говорит.)

 

Откинув плащ и вынув шпагу,

У дам, взирающих на нас

 

(показывая на де Вальвера),

 

Прошу прощенья за беднягу,

Он недостоин ваших глаз!

 

(Де Вальвер злится и наступает.)

 

(Делает выпад и заставляет его встать на место.)

 

Простите, друг мой, не сейчас…

Вы поначалу слишком пылки.

Ведь я предупреждал же вас,

Что попаду в конце посылки,

Но и назад, виконт, ни шагу!

И сам король бы вас не спас.

Зачем вы в эту передрягу

Попали, точно напоказ?

 

(Делает выпад.)

(Де Вальвер отступает.)

 

Куда вы, сударь? Без проказ!

Так будет шишка на затылке.

Ведь я предупреждал же вас,

Что попаду в конце посылки!

Где наша бывшая отвага?

Где твердость кисти? Верный глаз?

Ведь вы белее, чем бумага…

Слинял румянец, взор погас…

Мне жаль. На вас такой атлас –

И в нем придется сделать дырку…

Итак, предупреждаю вас,

Что я сейчас начну посылку!

 

(Торжественно.)

 

Виконт! Посылка. Пробил час.

 

(Делает выпад.)

(Де Вальвер падает).

 

Как жаль, что нет для вас подстилки.

Ведь я предупреждал же вас,

Что попаду в конце посылки!

 

(Кланяется.)

[Scud-IIEPBblu]

Эдмон Ростан

Фрагмент из "Сирано де Бержерак"

(пер. с франц. В.Васильев)

 

 

Де Гиш:

Бретер и забияка!

Де Вальвер:

Он просто хвастает!

Де Гиш:

Никто его, однако,

Не осадил.

Де Вальвер:

Он, жалкий фат!

Я так его пугну, что он не пикнет даже.

 

(Подходя к Сирано.)

 

Ваш нос… Ну, в общем… крупноват…

Сирано:

Да. Он крупней, чем красноречье ваше,

А я бы о таком, заметьте,

О выдающемся предмете

Острот набрал бы целые тома,

Меняя жесты и тона…

Вот, например, из не особо острых –

Тон описательный – так шутит новичок:

Как называете вы этот полуостров,

Который вырос между ваших щек?

Развязный тон, каким острят друзья:

Вам из стакана пить нельзя –

Побьет ваш нос посуду вашу!

Позвольте подарить вам чашу?

Или почтительно-умильный;

Вы этой башнею фамильной

Давно владеете? Наивный: С дальних мест

Вы этот монумент везли для дам столичных?

Любезный: Сударь любит птичек?

Он приготовил им вместительный насест!

Ехидный: Это что? Крючок для шляп? Удобный!

Платить не надо в гардеробной!

Тон нежный: Боже мой! От дождичка и ветра

Вы заказали зонтичек ему?

Тон удивленный: Извините, это –

Вам одному?

Доброжелательный: В пылу житейских гроз,

Фиаско потерпев в каком-нибудь вопросе,

Вам нелегко повесить нос,

Зато легко повеситься на носе!

Язвительный, чуть в сторону и косо:

Но, сударь, вам решительно везет:

Не видя дальше собственного носа,

Вы всё же видите широкий горизонт!

Практический: Советовать вам смею

Для носа вашего устроить лотерею;

Я вам скажу с открытою душой,

Что получивший вещь такую

Имел бы выигрыш большой,

Имея радость небольшую.

Вот так острить могли б вы наобум,

Когда бы знания имели или ум.

Но нет у вас ума и так немного знаний,

Что вы не знаете ещё, что вы дурак.

И, будучи умны, вы так бы не сказали, –

Лишь сам я над собой могу смеяться так!

Де Гиш:

Пойдемте, де Вальвер!

Де Вальвер:

Дворянчик с жалким видом,

Без лент и без перчаток!

Сирано:

Да.

Но я не уходил с несмытою обидой,

С помятой честью – никогда!

Пусть я одет не очень элегантно,

Однако, думаю, заметно даже вам,

Что на моём сукне не проступают пятна,

Как проступает грязь по вашим кружевам.

Перчаток тоже нет и обменяться не с кем

Перчатками, чтобы исчерпать спор.

Зато в любом кругу – в несветском или светском –

За мной звенела правда громче шпор!

Де Вальвер:

Мошенник! Негодяй! Подлец! Смешной дурак!

Сирано:

Как много титулов!… А я – де Бержерак!

 

(Кланяется.)

 

Смех.

Де Вальвер (в ярости):

Вы – шут!

Сирано (хватаясь за шпагу):

Мурашки в шпаге!

Де Вальвер (вынимает шпагу, презрительно):

Ладно!

Ну, становитесь, вы, поэт!

Сирано:

Да, я поэт. Знакомы вы с балладой

Как с формою стиха? Я полагаю – нет?

В балладе двадцать восемь строк,

Три восьмистишья и четверостишье.

Четверостишие зовут посылкой.

 

(В публику.)

 

Тише!

Я заодно вам дам поэтики урок:

Пока идет дуэль, я зрителям в награду

За то, что вы так долго на виду,

Сымпровизирую балладу

И на посылке в вас, конечно, попаду.

 

(Декламирует.)

 

Баллада, в коей говорится, как

С одним бездельником, готовым на бесславье,

Расправился поэт де Бержерак.

Де Вальвер:

А это что еще?

Сирано:

А это так… заглавье.

 

(Делает то, что говорит.)

 

Откинув плащ и вынув шпагу,

У дам, взирающих на нас

 

(показывая на де Вальвера),

 

Прошу прощенья за беднягу,

Он недостоин ваших глаз!

 

(Де Вальвер злится и наступает.)

 

(Делает выпад и заставляет его встать на место.)

 

Простите, друг мой, не сейчас…

Вы поначалу слишком пылки.

Ведь я предупреждал же вас,

Что попаду в конце посылки,

Но и назад, виконт, ни шагу!

И сам король бы вас не спас.

Зачем вы в эту передрягу

Попали, точно напоказ?

 

(Делает выпад.)

(Де Вальвер отступает.)

 

Куда вы, сударь? Без проказ!

Так будет шишка на затылке.

Ведь я предупреждал же вас,

Что попаду в конце посылки!

Где наша бывшая отвага?

Где твердость кисти? Верный глаз?

Ведь вы белее, чем бумага…

Слинял румянец, взор погас…

Мне жаль. На вас такой атлас –

И в нем придется сделать дырку…

Итак, предупреждаю вас,

Что я сейчас начну посылку!

 

(Торжественно.)

 

Виконт! Посылка. Пробил час.

 

(Делает выпад.)

(Де Вальвер падает).

 

Как жаль, что нет для вас подстилки.

Ведь я предупреждал же вас,

Что попаду в конце посылки!

 

(Кланяется.)

[Сэди]

Ростан гений.

[Сэди]

Ростан гений.

[Впечатлительная]

Депардье тоже не подкачал

)

[Впечатлительная]

Депардье тоже не подкачал

)

[Scud-IIEPBblu]

Депардье?

Ну, ему-то проще, ему и перевод ни к чему...

 

Эх, Вот отписался бы кто-нибудь читавший это в оригинале - о своих впечатлениях.

[Scud-IIEPBblu]

Депардье?

Ну, ему-то проще, ему и перевод ни к чему...

 

Эх, Вот отписался бы кто-нибудь читавший это в оригинале - о своих впечатлениях.

[Scud-IIEPBblu]

Ещё из Высоцкого:

 

Этот шум – не начало конца,

Не повторная гибель Помпеи:

Спор вели три великих глупца,

Кто из них, из великих, глупее.

 

Первый выл: "Я физически глуп! –

Руки вздел, словно вылез на клирос. –

У меня даже мудрости зуб,

Невзирая на возраст, не вырос".

 

Но не приняли это в расчёт,

Даже умным негоже такое:

"Ах, подумаешь, зуб не растёт!

Так растёт, значит, что-то другое!"

 

К синяку прижимая пятак,

Встрял второй: "Полно вам, загалдели!

Я – способен всё видеть не так,

Как оно существует на деле".

 

"Эк! Нашёл чем хвалиться, простак! –

Недостатком всего поколенья!

И к тому же всё видеть не так –

Доказательство слабого зренья".

 

Третий был непреклонен и груб,

Рвал лицо на себе, лез из платья:

"Я – единственный подлинно глуп,

Ни про что не имею понятья".

 

Долго спорили – дни, месяца,

Но у всех аргументы убоги…

И пошли три великих глупца

Глупым шагом по глупой дороге.

 

Вот и берег – дороге конец;

Откатив на обочину бочку,

В ней сидел величайший мудрец, –

Мудрецам хорошо в одиночку.

 

Молвил он подступившим к нему:

Дескать, знаю, зачем, кто такие…

"Одного только я не пойму:

Для чего это вам, дорогие?!

 

Или, может, вам нечего есть,

Или мало друг дружку побили?

Не кажитесь глупее, чем есть,

Оставайтесь такими, как были.

 

Стоит только не спорить о том,

Кто главней, – уживётесь отлично, –

Покуражьтесь ещё, а потом,

Так и быть, приходите вторично".

 

Он залез в свою бочку с торца,

Жутко умный, седой и лохматый –

И ушли три великих глупца:

Глупый, глупенький и глуповатый.

 

Удаляясь, ворчали в сердцах:

"Стар мудрец – никакого сомненья!

Мир стоит на великих глупцах –

Зря не выказал старый почтенья".

 

Потревожат вторично его –

Тёмной ночью попросят: "Вылазьте!"…

Всё бы это ещё ничего,

Но глупцы состояли при власти.

 

И у сказки бывает конец:

Больше нет у обочины бочки,

В одиночку отправлен мудрец…

Хорошо ли ему в одиночке?

 

[Scud-IIEPBblu]

Ещё из Высоцкого:

 

Этот шум – не начало конца,

Не повторная гибель Помпеи:

Спор вели три великих глупца,

Кто из них, из великих, глупее.

 

Первый выл: "Я физически глуп! –

Руки вздел, словно вылез на клирос. –

У меня даже мудрости зуб,

Невзирая на возраст, не вырос".

 

Но не приняли это в расчёт,

Даже умным негоже такое:

"Ах, подумаешь, зуб не растёт!

Так растёт, значит, что-то другое!"

 

К синяку прижимая пятак,

Встрял второй: "Полно вам, загалдели!

Я – способен всё видеть не так,

Как оно существует на деле".

 

"Эк! Нашёл чем хвалиться, простак! –

Недостатком всего поколенья!

И к тому же всё видеть не так –

Доказательство слабого зренья".

 

Третий был непреклонен и груб,

Рвал лицо на себе, лез из платья:

"Я – единственный подлинно глуп,

Ни про что не имею понятья".

 

Долго спорили – дни, месяца,

Но у всех аргументы убоги…

И пошли три великих глупца

Глупым шагом по глупой дороге.

 

Вот и берег – дороге конец;

Откатив на обочину бочку,

В ней сидел величайший мудрец, –

Мудрецам хорошо в одиночку.

 

Молвил он подступившим к нему:

Дескать, знаю, зачем, кто такие…

"Одного только я не пойму:

Для чего это вам, дорогие?!

 

Или, может, вам нечего есть,

Или мало друг дружку побили?

Не кажитесь глупее, чем есть,

Оставайтесь такими, как были.

 

Стоит только не спорить о том,

Кто главней, – уживётесь отлично, –

Покуражьтесь ещё, а потом,

Так и быть, приходите вторично".

 

Он залез в свою бочку с торца,

Жутко умный, седой и лохматый –

И ушли три великих глупца:

Глупый, глупенький и глуповатый.

 

Удаляясь, ворчали в сердцах:

"Стар мудрец – никакого сомненья!

Мир стоит на великих глупцах –

Зря не выказал старый почтенья".

 

Потревожат вторично его –

Тёмной ночью попросят: "Вылазьте!"…

Всё бы это ещё ничего,

Но глупцы состояли при власти.

 

И у сказки бывает конец:

Больше нет у обочины бочки,

В одиночку отправлен мудрец…

Хорошо ли ему в одиночке?

 

[Scud-IIEPBblu]

Ещё пару фрагментов из Ростана.

 

Де Гиш:

Но крылья власти, бешено вертясь,

Довольно часто скидывают в грязь.

Сирано:

Или подбрасывают к звездам!

 

Де Гиш уходит. За ним – свита, маркизы.

Из толпы выходит нищая певичка, подросток лет шестнадцати,

со своей сестрой, обе босые.

Одна из них начинает играть на гитаре, а другая – петь,

надеясь на скромный заработок.

Босоножка (поет):

 

Когда-то какой-то султан, говорят,

Мудрецу подарил свой богатый наряд…

Но вместо униженных слов и похвал

Мудрец в благодарность султану сказал:

Не скрою, властитель, хотя я и рад

Носить твой богатый парчовый наряд…

Но льстивого слова за это не жди…

Пусть рваный мой плащ прохудили дожди,

Кто волен душой, тот скорее во мгле

Заснет без подстилки на грязной земле,

Чем на тканый ковер, непогоды боясь,

Сам перед сильным опустится в грязь!

 

Сирано (к Ле-Бре):.

Вот истина-то где! А кто её несет?

Вы думали – де Гиш? Нет – это босоножка!

Ей легче босиком достичь любых высот,

Чем Гишу – в сапогах!

Ле-Бре:

Уймись ты хоть немножко!

Сирано (босоножкам):

Бедны вы, девушки… и плохо дело ваше,

Коль на двоих у вас нет пары туфель даже!

Босоножка:

Нет, пара на двоих есть и у нас с сестрой…

Но, чтобы путь пресечь и зависти, и злобе,

Покамест нет у нас второй,

Мы босиком ходить решили обе!

 

Девушки собирают деньги за свою песенку и уходят.

 

* * *

 

Сирано:

Но как же поступить? Скажи, Ле-Бре, мне – как?

Быть может, стать льстецом то вкрадчивым, то грубым,

Ища опоры той, которой не ищу?

И, если выглядит иной вельможа дубом,

Мне уподобиться плющу?

На животе ползти и опускать глаза,

Предпочитая фокусы искусству?

Одной рукой ласкать козла,

Другой – выращивать капусту?

Министрам посвящать стихи?

И, легкой рифмою балуясь,

Мне тратить свой талант и ум на пустяки?

Благодарю. Благодарю вас!

Улыбкой до ушей растягивая рот,

Плыть по течению заученных острот

В салонах бывших шлюх, отдавших дань годам

И в силу этого уже не шлюх, а дам?

Благодарю! Почтительно и немо

Там кланяться, где их нога скользит?

И, из визита делая поэму,

Поэму наспех делать, как визит?

Отдать и ум, и честь, и юность…

Все лучшее, что есть у наших лучших лет,

Чтобы вкушать покой? Благодарю вас – нет!

Благодарю. Благодарю вас!

Кто прав? Кто не дожил до первой седины

Или седеющий от первых унижений?

Кто прав, Ле-Бре? Кем лучше сведены

Концы побед с концами поражений?

Пускай мечтатель я! Мне во сто крат милей

Всех этих подлых благ – мои пустые бредни.

Мой голос одинок, но даже в час последний

Служить он будет мне и совести моей!

Ле-Бре:

Единоборствуй, что ж!… Бушуй! Себе в забаву

Бросай слова, как бросил славу…

Но шепотом совсем скажи мне одному:

Ты не любим? Ты любишь без ответа?

Сирано:

Молчи, Ле-Бре! Молчи! Ведь мера есть всему…

Не надо говорить про это.