Продолжаю свое путешествие по увлекательному миру сотни лучших книг нью-йорк таймс за новое столетие. Внезапно, реально пока все очень крутое чтиво, пока не жалею ни о чем.
Итак, четвертое место, и Известный Мир Эдварда Пи Джонса, возможно пока самая сложно-зашедшая мне книга, потому что первую ее половину, я действительно, сомневался в ее достоинствах, но, к концу она меня просто очаровала, типа все что было странно, непонятно или тягомутно в начале выстреливает к финалу, превращая книгу просто в образец занятной сюжетной литературы, которая вроде как внешне может быть пустышкой, но чем-то трогает, и трогает очень сильно. Опять же, да, для нашего культурного пространства эта книга наиболее чужеродная. Вот я уже начал Поправки Франзена (эта следующая в списке) - она тоже тяжелая для отечественного культурного восприятия, потому что прям наполнена американизмом семидесятых и девяностых, но он хотя бы многим может быть близким по тем же Симпсонам и прочим образцам американской культуры, подарившей нам псевдонастольгию по гритамерике. А у Джонса антебеллум! И я не отношусь к той прослойке людей, которая считает, что если у них тон кожи на оттенок светлее, то их душевная организация устроена-то совсем иначе, не, однако, событийно и культурно через это сложновато пробираться. Эта книга в том числе и о свободе, и стремлении к свободе, причем, как о довольно глубоком ощущении. Там, например, одна из сюжетных линий о человеке, который имеет неплохое место, у него есть семья, есть карьера (так это можно назвать - надсмотрщик он), есть будущее, но это будущее связано с его положением раба, и в момент когда все налаживается, все идет вверх, он... планирует рискованный побег для своей семьи. Потому что понимает, что это хороший шанс для них обрести свободу. А она им тоже не особо уперлась, потому что такой путь к свободе чреват телесными увечьями и прочими радостями, а тут вроде бы стабильненько-нормально все. Жить можно. Но, нет - нельзя, и эта мысль через эту книгу очень хорошо раскрывается. Вообще, эта линия с побегом в кульминации очень сильно оживляет повествование, потому что... надо видеть, как это подано. Это тут появляется, как будто из ниоткуда, как будто бы с бухты-барахты чел приходит домой и такой: вы бежите! И ты даже, как читатель такой: че? И тебе ничего не объясняют, но ты уже по ходу повествования понимаешь, что это было всегда, просто скрывалось за ужимками.
И тут, наверное, главная особенность данной книги - стилистика автора. Она прям на удивление запоминающаяся, хотя местами похожа на вполне себе типичный а-ля вестерн. Но Джонс, в основном, автор рассказов и это заметно - поначалу книга кажется именно что сборником рассказов, будто много-много маленьких историй объединяются вокруг одного места - рабовладельческой плантации, где выкупившая себя из рабства семья свободных чернокожих организовала плантацию с чернокожими рабами, которая одновременно и комунна, которая более внимательно относится к своим обитателям, а в то же время - все еще рабовладельческое хозяйство со всеми его чертами. И вот повествование, это истории обитателей этого места - так, например Генри, основатель и хозяин плантации умирает в первой главе в достаточно молодом возрасте, оставляя хозяйство на свою жену. Но мы не спешим расстаться с Генри, он один из главных героев большую часть книги, потому что повествование скачет то туда, то сюда, очень лениво перемещаясь во времени, и по сути, если выкинуть все второстепенные истории и рассказы - у нас тут очень короткая история в духе "случай на плантации", сюжет который уместится в местную новостную заметку. Но ведь если не рассказать истории всех героев новостной сводки, глубины ее вы не осознаете. И чем-то вот это вот все напоминает Сто Лет Одиночества Маркеса и его Макондо. Честно говоря, большую часть книги я и думал, что Известный Мир - это просто Сто Лет в декорациях антебеллума - та же легкость повествования, скачки по героями, хороший авторский стиль, и даже магический реализм тоже появляется (и он тут совсем не обязательный, как будто бы просто, чтобы был), хотя со времен Маркеса он реально стал повсюду, и иногда его используют даже хорошо. А еще у автора есть забавная черта - на каком-то этапе рассказа о каком-либо герое он пустится во все тяжкие и расскажет его историю на... десять-двадцать-сто лет вперед. Как будто тебе так все спойлеры вываливают невзначай посередине рассказа - это интересный прием, резко переключающий ракурс. И поначалу я думал, что из-за него книга-то и называется Известный Мир, типа мы знаем все о том, что случится, и несмотря на особенности каждой личности, мы реально живем в мире, в котором все очень и очень предсказуемо и просчитываемо, в целом. Потом правда появляется более физическое воплощение названия - у местного шерифа в офисе весит старая карта, купленная им у какого-то барыги, нарисованную каким-то русским евреем, вроде как одна из первых карт Америки, где еще Северная даже не имеет название и вообще выглядит меньше, едва ли похожа на настоящую, и вот эта карта называется "Известный мир". И переселенец француз, обвиненный в убийстве напарника-скандинава говорит шерифу: давай я тебе карту получше найду! А шериф такой: да не, мне нравится. А француз такой: да я все равно вам привезу, вот увидите! Вообще шериф купил эту карту в подарок жене, но та посчитала ее уродливой и вот она в офисе - неприкаянный арт-объект, смущающий арестантов в компетенции шерифа. Да и француза в итоге повесят. Много ли в этом смысла? Ну, в конце будет еще одна карта. И нужно будет кое-что узнать, о честном милахе-шерифе - это в целом хорошая история об Истории, кто ее рассказывает, как она передается, кем запоминается и кем будет рассказана. Или не будет. Это странная книга - построенная на основе десятков лоскутков полувымышленного мира, в конце она выстреливает, как крутой сюжетный вестерн, сводя все линии и смыслы в развязке, неторопливая сказочка про то и про се захлопнет створки сюжетной ловушки в миг. И это тоже довольно интересный читательский экспириенс. Опять же, это очень интересный пример развития персонажей, потому что тут много персонажей, о которых казалось бы все понятно и ясно, но к развязке они просто преображаются и ты понимаешь, что все было не так уж просто и понятно.
Кстати, удивлен, что это не экранизировали. Я так понимаю, учитывая наличие в списке книга все-таки была бестселлером. Безусловно, экранизируют плохо - такое сложно передать не словами, удержать подобные акценты истории и раскрыть весь потенциал, но как будто тут все напрашивается на визуальное воплощение. На попытку хотя бы. Думаю, пока из всех книг по списку, эта единственная, которая пойдет на второе прочтение - мне реально невероятно зашло и это прям хочется перечитать в дальнейшем. Я понимаю, что для меня это всегда будет та книга, полноты которой я не пойму просто из-за культурного бэкграунда, как сколько бы вы там не любили ваших унесенных ветром, в сущности, для людей вне темы, это такая же чужеродная книга, как и Убить Пересмешника, о чьем неприятии обычно посвободнее рассказывают. Но мне все равно нравится стиль Известного Мира, то как это написано, то как автор работает с историей и подает сюжет. Ну и отдельные персонажи, конечно. Короче, в сердечке.
Ну, а пока перешел к пятому номеру, Поправкам Джонатана Фрайзера - рано что-то говорить, хотя я согласен с чьим-то отзывом, там надо просто пережить первую маленькую главу - она настолько тяжеловесная, что мне самому показалось, что вот она первая книга, которая мне не понравится. Но потом оно прям пошло запоем - манера повествования Фрайзера как бы сама по себе заслуживает отдельного внимания, не в том плане, что это что-то оригинальное, а в том плане насколько же это хорошо и стройно написано. Как будто бы тут могла быть чистая комедия и юмора тут дофига, но при этом все настолько драматично и серьезно. Как будто бы перед тобой большой эпизод Симпсонов, только из них убрали их вечную неизменяемость, за шутками открылась психологическая бездна и ты осознаешь, что этот эпизод - последний.