Режиссер Нейл Армфилд о фильме
Есть образ в первой части КЕНДИ, это образ, к которому я возвращаюсь, когда думаю о наиболее важных моментах фильма: один в чужом, зимнем пейзаже, маленький автомобиль остановился на дороге, окруженной бьющимися на ветру тополями. Мы видим это сперва сверху: мы видим власть мира, этой неустанной вселенной. И затем мы видим через окно заднее сиденье автомобиля, на котором в спутанном клубке жара красивая, потерянная молодая пара занимается любовью со своего рода отчаянием: в любви, в страхе, сцепившись вместе в объятии страстного желания.
КЕНДИ не обычная история любви. Ее параметры заданы в первых кадрах фильма - вращающаяся центрифуга ротора пришпиливает их к стенам и позволяет им, на время, преодолеть гравитацию, игнорировать естественную энтропию мира, лицом к лицу, пах-к-паху. В Хите Леджере и Эбби Корниш мы имеем сверхъестествено красивую пару - сексуальную и духовную в равной мере. Поэт и художница, мы следуем за ними с жаркого лета их любви к агонии ее трагического финала. Поскольку эта любовь настолько экстремальна, она ищет что-то, чтобы продвинуть и расширить свой импульс, и, как змея, скрывающаяся в тенях Рая, героин, кажется, дает ей эту возможность - вечное, непрекращающееся настоящее - в то же время постепенно поймав в ловушку и душа свою жертву.
Аналогично, КЕНДИ не обычная трагедия. Может показаться странным настоять на присутствии комедии во всем этом страстном рассказе. По-существу, я верю, что везде, где реально соблюдено человеческое поведение есть потенциал для комедии - это не будет открыто проявляться в КЕНДИ, но это будет там во всех деталях. И Хит, я верю, великий природный и нераскрытый клоун (испытующий аспект привлекательности Дэна - внутренний - природный) и Джеффри Раш - теперь уже раскрытый - комические таланты там состоят в том, чтобы великолепно проявиться.
Меня особенно интересовал портрет родителей Кенди - Элайн и Джима Вьятта. Некоторые из самых сильных моментов напряжения и комедии возникают от столкновения между миром родителей и островом, на котором живут Кенди и Дэн. Кроме того, есть линия беспокойства, которая простирается от Элайн, пытающейся противостоять Кенди в прачечной на свадьбе к финальной конфронтации за воскресным ланчем.
Мое беспокойство не так сильно с героином, как со страхом, и поэтому молчание, которое окружает это в нашем обществе - молчание, которое дает права склонности и позволяет этому размножаться. Фильм не будет останавливаться на принадлежностях использования препарата или обычных клише игл, входящих в вены и т.д. В мире этого фильма это будет удивляющий и откровенно более шокирующий факт, что героин это как кислород - настолько распространяющийся, настолько сухой - воздух, который необходимо вдохнуть, чтобы прожить день.
И если героин походит на кислород, то обучение жить без него походит на физическую борьбу против удушья. И Дэн и Кенди героически участвуют в этой борьбе, но именно Дэн, в конце концов, жертвует своими надеждами, чтобы спасти женщину, которую он любит. Я не думаю, что это тянет так уж на поклон, чтобы предположить, что его самоотверженное действие в конце истории отмечает его как современника Рика Блэйна из КАСАБЛАНКИ: оставленный один и ставший мудрее, но пожертвовавший своей любовью, чтобы дать ей жизнь.
В истории такой глубины, использование света и звука фундаментально. Они должны усилить наш опыт, обеспечить визуальный и слуховой коррелят эмоциональной, физической, духовной власти страсти любовников. Я воображаю очень влажную палитру в начале фильма - и мы должны эксплуатировать яркую залитую солнцем интенсивность света в летних месяцах нашей съемки в Сиднее - который сузился бы и остыл, поскольку история перемещается в страну. И это должно быть поразительно красивым - одно из описаний ранних проявлнеий героина - то, что это отдает все более чувственное, яркое, ясно сформулированное: сияющий со светом. Саунд будет приближать все количество, с музыкой и звуком, переплетающимся вместе. Но с ощущением дуальности: с одной стороны возможно возвращающийся мотив искажения, чтобы создать второстепенный шаблон неловкости, на другой, составленной и найденной музыке, классической и современной, которая углубляет и дистиллирует образец и ритм драмы. И все же мы не должны бояться тишины! Музыка может быть так опасно злоупотреблена, что это может отнять у нее ее власть.
В то время как КЕНДИ будет австралийским фильмом, которому передаются улицы, городские пейзажи и пригородные интерьеры современного Сиднея, это никоим образом не будет представлять только местный интерес. Темы и изображения фильма будут резонировать для зрителей всего мира: эта притча о великой любви, сожженной ее же собственной силой - это фильм, который проведет нас далеко в сердце человеческого опыта.