Сегодня отсмотрел оный шедевр (кстати, уничижительное и не вполне грамотное словечко "отсмотрел" как нельзя лучше подходит, ибо - "от", "от" и подальше "от", дистанс, джяст кип ёр дистанс). При просмотре не менее пяти раз убился с размаху лицом о стол в каком-то даже экзистенциальном трепете. Уже где-то на пятнадцатой минуте просмотра мысль отказалась следовать за стюжетом и фанбулой, устремившись в пучины слабоосмысленных ассоциаций, из которых главная - неожиданная рифма с так называемым фильмом "Бурый кролик" (верней, с историей его создания).
Честно, складывается твёрдое убеждение, что Мессир, удручённый и шокированный томатометанием в ВеликоеЪ КиноЪ, в последнюю минуту взял и перемонтировал весь отснятый материал "Психодели" к чёртовой бабушке, надеясь слепить из поганого пюре цивилизованное бланманже. Слегка получилось - во всяком случае, той тошнотворной дискретности действа, от которой стонал вестибулярный аппарат зрителя в первой серии, нет, всё несколько более... последовательно, что ли, однако общая карусельность вертепа сводит на нет все потуги Мастера изготовить на сей раз хоть невкусный, но по крайней мере съедобный продукт. Готовить Мастер разучился, видимо, совсем.
С точки зрения общей, так сказать, канвы, очень радует, что Михалков наконец-то полностью отказался от использования в фильмы антуража (архетипического) Великой Отечественной войны, перенеся действие в декорации атаки армией терран планеты Строггос. Во всяком случае, воспринимать сюжет как нечто происходящее в Текущей Реальности - рассудок решительно отказывается; это уже, пожалуй, ближе к "Звёздному десанту", штоле. К сожалению, Никите Сергеевичу не хватило широты сознания для окончательной и последовательной деконструкции собственноручно сваянного мифа: наблюдая за атакой пикинеров на крепость строггов, я, например, ожидал, что вот-вот копейщики выстроятся в фалангу и, приплясывая, двинутся на врага, выкрикивая гоплитский пэан "А-ля-ля!". Не дождался - видимо, Мастер уже не в тех годах, чтобы позволить себе вырваться на поле Большого Эксперимента. Жаль.
В общем, налицо уникальный парадокс: при абсолютной созидательной беспомощности Михалкову удалось соорудить по-настоящему Великое Китно о Великой (не-Отечественной) Войне, кино, которое хочется пересматривать снова и снова, корчась в пламени непрерывных фейспалмов, кино - монумент и надгробие одновременно: артефакт деконструкции и оглушительной победы сердца над разумом - правда и сердце где-то в пятой точке гнездится, но оно же есть. Я верю, что где-то там оно есть.
Очень чужеродное кино, в общем, получилось. Из лавкрафтовских иных миров страшным монолитом воссияло над миром.