Земля

[ShwarcArn]

Тот случай, когда гениальность режиссуры перевешивает личную заинтересованность зрителя в сюжете.

[Иванов А.С.]

В историко-политическом контексте "Земля" может показаться одним из самых объективистских произведений мирового кино: Александр Довженко будто принципиально не даёт никаких личных оценок происходящим процессам, а лишь констатирует, что коллективизация (шире — СССР) есть порождение Времени и Природы. И ни к чему "бесплодно спорить с веком", стоит просто признать неизбежность радикальных перемен в укладе на манер пожилого крестьянина Петро, использующего для оглашения приговора кулакам-единоличникам короткое, но убийственное

произнесённое по приезду в новообразованный колхоз первого трактора. Лапидарное изречение, к слову, отсылает к данному умирающим Семёном обещанию сообщить, как существуется на том свете, — не дождавшись известий, Петро приходит к материализму.

 

Действительно ли автор бесстрастен? Что касается идеологии (коммунизм по Довженко, к слову, больше религия, чем строй), то не оставляет в покое кажущаяся необязательной короткая сцена, где предсельсовета надиктовывает секретарю письмо о нехватке помещений для зерна и скота, "а рядом прекрасные кулацкие постройки…" — аккуратный намёк на грабительскую сущность раскулачивания; обратим внимание, что следом глава колхоза солгал городскому начальству, отчитываясь по телефону… А главное — заявленный в прологе мотив бесконечного бытийного круговорота, в котором каждая смерть компенсируется рождением, даёт понять, что сегодняшнее новое рано или поздно перейдёт в статус утратившего жизнеспособность.

 

Отдельно стоит отметить накликание анахтемы на колхозы разгневанным попом, ретроспективно видящееся мрачным пророчеством. Но реакция Белоконя на принудительное обобществление скота — разве не объективная предпосылка грядущего голода?

 

Меня однако ж главным образом интересует отношение Довженко к неостановимому техническому прогрессу. Легендарный эпизод коллективного мочеиспускания в радиатор — пантеистическая кульминация: как ни чудотворен стальной большевистский конь, но решающим для его функционирования становится "природное" вмешательство. С, собственно, чудесами механизации тоже не всё однозначно позитивно. Отец Василя не просто сельский житель, он — подлинный крестьянин, та самая плоть от плоти родной земли. Его работа в поле — преисполненный поэзии (эпигонов Довженко народится, увы, немало) ритуал, часть беспрерывного самообновления мироздания. Разителен контраст со вспахиванием по-новому, которое посредством монтажа больше напоминает акт насилия над плодородной почвой, нежели её любовное облагораживание. Отношения по обоюдному согласию в ХХ веке, что и говорить, закончились, ждать милостей от природы уже нет ни времени, ни желания. Но знаменательно, что на призыв прогрессивного сына "бросить корягу" Опанас (этим. бессмертный) всё-таки не реагирует.

 

 

бессмертный крестьянин

 

умножение хлебов

 

явление коммунистического бога