Поэзия

[Сэди]

Там, средь лесов зеленых,

В болотистой глуши,

Где, кроме цапель сонных,

Не встретишь ни души,-

Там у нас на островке

Есть в укромном тайнике

Две корзины

Красной краденой малины.

О дитя, иди скорей

В край озер и камышей

За прекрасной феей вслед -

Ибо в мире столько горя, что тебе в нем места нет.

Там, где под светом лунным

Волнуется прибой,

По отмелям и дюнам,

Где берег голубой,

Мы кружимся, танцуя

Под музыку ночную

Воздушною толпой;

Под луною колдовской

Мы парим в волнах эфира -

В час, когда тревоги мира

Отравляют сон людской.

О дитя, иди скорей

В край озер и камышей

За прекрасной феей вслед -

Ибо в мире столько горя, что тебе в нем места нет.

Там, где с вершины горной,

Звеня, бежит вода

И в заводи озерной

Купается звезда,

Мы дремлющей форели

На ушко, еле-еле,

Нашептываем сны,

Шатром сплетаем лозы –

И с веток бузины

Отряхиваем слезы.

О дитя, иди скорей

В край озер и камышей

За прекрасной феей вслед -

Ибо в мире столько горя, что тебе в нем места нет.

И он уходит с нами,

Счастливый и немой,

Прозрачными глазами

Вбирая блеск ночной.

Он больше не услышит,

Как дождь стучит по крыше,

Как чайник на плите

Бормочет сам с собою,

Как мышь скребется в темноте

За сундуком с крупою.

Он уходит все скорей

В край озер и камышей

За прекрасной феей вслед -

Ибо в мире столько горя, что ему в нем места нет.

[Scud-IIEPBblu]

А кому Трофим надоел - почитайте классику...

 

Царь Никита жил когда-то

Праздно, весело, богато,

Не творил добра, ни зла,

И земля его цвела.

 

Царь трудился понемногу,

Кушал, пил, молился богу

И от разных матерей

Прижил сорок дочерей,

Сорок девушек прелестных,

Сорок ангелов небесных,

Милых сердцем и душой.

Что за ножка – боже мой,

А головка, темный волос,

Чудо – глазки, чудо – голос,

Ум – с ума свести бы мог.

 

Словом, с головы до ног

Душу, сердце всё пленяло.

Одного не доставало.

Да чего же одного?

Так, безделки, ничего.

Ничего иль очень мало,

Всё равно – не доставало.

 

Как бы это изъяснить,

Чтоб совсем не рассердить

Богомольной важной дуры,

Слишком чопорной цензуры?

Как быть?… Помоги мне, бог!

У царевен между ног…

 

Нет, уж это слишком ясно

И для скромности опасно, –

Так иначе как-нибудь:

Я люблю в Венере грудь,

Губки, ножку особливо,

Но любовное огниво,

Цель желанья моего…

Что такое?… Ничего!…

 

Ничего, иль очень мало…

И того-то не бывало

У царевен молодых,

Шаловливых и живых.

 

Их чудесное рожденье

Привело в недоуменье

Все придворные сердца.

Грустно было для отца

И для матерей печальных…

А от бабок повивальных

Как узнал о том народ –

Всякий тут разинул рот,

Ахал, охал, дивовался,

А иной, хоть и смеялся,

Да тихонько, чтобы в путь

До Нерчинска не махнуть.

 

Царь созвал своих придворных,

Нянек, мамушек покорных –

Им держал такой приказ:

"Если кто-нибудь из вас

Дочерей греху научит,

Или мыслить их приучит,

Или только намекнет,

ЧтО у них недостает,

Иль двусмысленное скажет,

Или кукиш им покажет, –

То – шутить я не привык –

Бабам вырежу язык,

А мужчинам нечто хуже,

Что порой бывает туже".

 

Царь был строг, но справедлив,

А приказ красноречив;

Всяк со страхом поклонился,

Остеречься всяк решился,

Ухо всяк держал востро

И хранил свое добро.

Жены бедные боялись,

Чтоб мужья не проболтались;

Втайне думали мужья:

"Провинись, жена моя!"

(Видно, сердцем были гневны).

 

Подросли мои царевны.

Жаль их стало. Царь – в совет;

Изложил там свой предмет:

Так и так – довольно ясно,

Тихо, шепотом, негласно,

Осторожнее от слуг.

Призадумались бояры,

Как лечить такой недуг.

 

Вот один советник старый

Поклонился всем – и вдруг

В лысый лоб рукою брякнул

И царю он так вавакнул:

"О, премудрый государь!

Не взыщи мою ты дерзость,

Если про плотскую мерзость

Расскажу, что было встарь.

Мне была знакома сводня

(Где она? и чем сегодня?

Верно тем же, чем была).

Баба ведьмою слыла,

Всем недугам пособляла,

Немощь членов исцеляла.

Вот её бы разыскать;

Ведьма дело всё поправит:

А что надо – то и вставит".

 

"Так за ней сейчас послать!"

Восклицает царь Никита.

Брови сдвинувши сердито:

"Тотчас ведьму отыскать!

Если ж нас она обманет,

Чего надо не достанет,

На бобах нас проведет,

Или с умыслом солжет, –

Будь не царь я, а бездельник,

Если в чистый понедельник

Сжечь колдунью не велю:

И тем небо умолю".

 

Вот секретно, осторожно,

По курьерской подорожной

И во все земли концы

Были посланы гонцы.

Они скачут, всюду рыщут

И царю колдунью ищут.

Год проходит и другой –

Нету вести никакой.

 

Наконец один ретивый

Вдруг напал на след счастливый.

Он заехал в темный лес

(Видно, вёл его сам бес),

Видит он: в лесу избушка,

Ведьма в ней живет, старушка.

Как он был царев посол,

То к ней прямо и вошел,

Поклонился ведьме смело,

Изложил царево дело:

Как царевны рождены

И чего все лишены.

 

Ведьма мигом всё смекнула…

В дверь гонца она толкнула,

Так примолвив: "Уходи

Поскорей и без оглядки,

Не то – бойся лихорадки…

Через три дня приходи

За посылкой и ответом,

Только помни – чуть с рассветом"

 

После ведьма заперлась,

Уголёчком запаслась,

Трое суток ворожила,

Так что беса приманила.

Чтоб отправить во дворец,

Сам принес он ей ларец,

Полный грешными вещами,

Обожаемыми нами.

 

Там их было всех сортов,

Всех размеров, всех цветов,

Всё отборные, с кудрями…

Ведьма все перебрала,

Сорок лучших оточла,

Их в салфетку завернула

И на ключ в ларец замкнула,

С ним отправила гонца,

Дав на путь серебреца.

 

Едет он. Заря зарделась…

Отдых сделать захотелось,

Захотелось закусить,

Жажду водкой утолить:

Он был малый аккуратный,

Всем запасся в путь обратный.

 

Вот коня он разнуздал

И покойно кушать стал.

Конь пасётся. Он мечтает,

Как его царь вознесёт,

Графом, князем назовёт.

Что же ларчик заключает?

Что царю в нем ведьма шлёт?

В щёлку смотрит: нет, не видно –

Заперт плотно. Как обидно!

Любопытство – страх! – берет

И всего его тревожит.

Ухо он к замку приложит –

Ничего не чует слух;

Нюхает – знакомый дух…

Тьфу ты пропасть! что за чудо?

Посмотреть ей-ей не худо.

 

И не вытерпел гонец…

Но лишь отпер он ларец,

Птички – порх! и улетели,

И кругом на сучьях сели

И хвостами завертели.

Наш гонец давай их звать,

Сухарями их прельщать:

Крошки сыплет – всё напрасно

(Видно кормятся не тем):

На сучках им петь прекрасно,

А в ларце сидеть зачем?

 

Вот тащится вдоль дороги,

Вся согнувшися дугой,

Баба старая с клюкой.

Наш гонец ей бухнул в ноги:

"Пропаду я с головой!

Помоги, будь мать родная!

Посмотри, беда какая:

Не могу их изловить!

Как же горю пособить?"

 

Вверх старуха посмотрела,

Плюнула и прошипела:

"Поступил ты хоть и скверно,

Но не плачься, не тужи…

Ты им только покажи –

Сами все слетят наверно".

"Ну, спасибо!" он сказал…

И лишь только показал –

Птички вмиг к нему слетели

И квартирой овладели.

 

Чтоб беды не знать другой,

Он без дальних отговорок

Тотчас их под ключ все сорок

И отправился домой.

 

Как княжны их получили,

Прямо в клетки посадили.

Царь на радости такой

Задал тотчас пир горой:

Семь дней сряду пировали,

Целый месяц отдыхали;

Царь совет весь наградил,

Да и ведьму не забыл:

Из кунсткамеры в подарок

Ей послал в спирту огарок,

(Тот, который всех дивил),

Две ехидны, два скелета

Из того же кабинета…

Награжден был и гонец.

Вот и сказочки конец.

 

Многие меня поносят

И теперь, пожалуй, спросят:

Глупо так зачем шучу?

Что за дело им? Хочу.

 

Если кто не въехал, так это Пушкин. Да-да, тот самый, Александр Сергеевич.

Изменено 30.09.2016 01:21 пользователем Scud-IIEPBblu
А то мало ли кто чего подумает...

[Scud-IIEPBblu]

Саша Бес. КОШКА

 

В пыльной Москве старый дом в два витражных окошка

Он был построен в какой-то там …-надцатый век.

Рядом жила ослепительно-черная Кошка.

Кошка, которую очень любил Человек.

 

Нет, не друзья. Кошка просто его замечала –

Чуточку щурилась, будто смотрела на свет.

Сердце стучало… Ах, как ее сердце мурчало!

Если, при встрече, он тихо шептал ей: "Привет"

 

Нет, не друзья. Кошка просто ему позволяла

Гладить себя. На колени садилась сама.

В парке однажды она с Человеком гуляла,

Он вдруг упал. Ну а Кошка сошла вдруг с ума.

 

Выла соседка, сирена… Неслась неотложка.

Что же такое творилось у всех в голове?

Кошка молчала. Она не была его кошкой.

Просто так вышло, что… то был ее Человек.

 

Кошка ждала. Не спала, не пила и не ела.

Кротко ждала, когда в окнах появится свет.

Просто сидела. И даже слегка поседела.

Он ведь вернется, и тихо шепнет ей: "Привет"

 

В пыльной Москве старый дом в два витражных окошка

Минус семь жизней. И минус еще один век.

Он улыбнулся: "Ты правда ждала меня, Кошка?"

"Кошки не ждут… Глупый, глупый ты мой Человек"

[GvenAZ]

Саша Бес. КОШКА

 

Какое трогательное)

[Sakurian]

Продолжая кошачью тему

 

Дана Сидерос

Мой друг подбирает бездомных кошек

 

Один мой друг подбирает бездомных кошек,

Несёт их домой, отмывает, ласкает, кормит.

Они у него в квартире пускают корни:

Любой подходящий ящичек, коврик, ковшик,

Конечно, уже оккупирован, не осталось

Такого угла, где не жили бы эти черти.

Мой друг говорит, они спасают от смерти.

Я молча включаю скепсис, киваю, скалюсь.

 

Он тратит все деньги на корм и лекарства кошкам,

И я удивляюсь, как он ещё сам не съеден.

Он дарит котят прохожим, друзьям, соседям.

Мне тоже всучил какого-то хромоножку

С ободранным ухом и золотыми глазами,

Тогда ещё умещавшегося в ладони…

 

Я, кстати, заботливый сын и почетный донор,

Я честно тружусь, не пью, возвращаю займы.

Но все эти ценные качества бесполезны,

Они не идут в зачет, ничего не стоят,

Когда по ночам за окнами кто-то стонет,

И в пении проводов слышен посвист лезвий,

Когда потолок опускается, тьмы бездонней,

И смерть затекает в стоки, сочится в щели,

Когда она садится на край постели

И гладит меня по щеке ледяной ладонью,

Всё тело сводит, к нёбу язык припаян,

Смотрю ей в глаза, не могу отвести взгляда.

 

Мой кот Хромоножка подходит, ложится рядом.

Она отступает.

[Сэди]

Продолжая кошачью тему

 

Дана Сидерос

Мой друг подбирает бездомных кошек

 

Один мой друг подбирает бездомных кошек,

Несёт их домой, отмывает, ласкает, кормит.

Они у него в квартире пускают корни:

Любой подходящий ящичек, коврик, ковшик,

Конечно, уже оккупирован, не осталось

Такого угла, где не жили бы эти черти.

Мой друг говорит, они спасают от смерти.

Я молча включаю скепсис, киваю, скалюсь.

 

Он тратит все деньги на корм и лекарства кошкам,

И я удивляюсь, как он ещё сам не съеден.

Он дарит котят прохожим, друзьям, соседям.

Мне тоже всучил какого-то хромоножку

С ободранным ухом и золотыми глазами,

Тогда ещё умещавшегося в ладони…

 

Я, кстати, заботливый сын и почетный донор,

Я честно тружусь, не пью, возвращаю займы.

Но все эти ценные качества бесполезны,

Они не идут в зачет, ничего не стоят,

Когда по ночам за окнами кто-то стонет,

И в пении проводов слышен посвист лезвий,

Когда потолок опускается, тьмы бездонней,

И смерть затекает в стоки, сочится в щели,

Когда она садится на край постели

И гладит меня по щеке ледяной ладонью,

Всё тело сводит, к нёбу язык припаян,

Смотрю ей в глаза, не могу отвести взгляда.

 

Мой кот Хромоножка подходит, ложится рядом.

Она отступает.

 

Пробирает...

[Сэди]

Ой, не бейте муху!

Руки у нее дрожат...

Ноги у нее дрожат...

 

Исса...

 

Второе пришествие

 

Шире и шире кружась в воронке,

Сокол сокольничего не слышит;

Связи распались, основа не держит;

Анархия выплеснулась на землю,

Тусклый от крови поток вскипает,

И в нем почтенье к невинности тонет;

Добро утратило убежденья,

Зло одержимо неистовой страстью.

Ясно, что откровение близко;

Ясно, Второе Пришествие близко.

Второе Пришествие! Только помянешь

Его, как образ из SpiritusMundi

Взор потревожит: в песках пустыни

Лев с головой человека и взглядом

Безжалостным и пустым, как солнце,

Поводит бедрами, и на склонах

Мечутся тени разгневанных птиц.

Возвращается мрак; но теперь я знаю,

Что каменный сон двадцати столетий

Был прерван качанием колыбели,

Что ныне зверь, дождавшийся часа,

Ползет в Вифлеем к своему рождеству.

Изменено 17.09.2016 08:06 пользователем Сэди
Плюс Йейтс

[mastholte rietberg]

Продолжая тему Говарда... Вот, сподвиг на перевод - сырой, выжать нужно еще)) Буду признательна за поправки!

 

«The King and the Oak»

Robert E. Howard

 

Before the shadows slew the sun the kites were soaring free,

And Kull rode down the forest road, his red sword at his knee;

And winds were whispering round the world: «King Kull rides to the sea.»

The sun died crimson in the sea, the long gray shadows fell;

The moon rose like a silver skull that wrought a demon's spell,

For in its light great trees stood up like spectres out of hell.

In spectral light the trees stood up, inhuman monsters dim;

Kull thought each trunk a living shape, each branch a knotted limb,

And strange unmortal evil eyes flamed horribly at him.

The branches writhed like knotted snakes, they beat against the night,

And one gray oak with swayings stiff, horrific in his sight,

Tore up its roots and blocked his way, grim in the ghostly light.

They grappled in the forest way, the king and grisly oak;

Its great limbs bent him in their grip, but never a word was spoke;

And futile in his iron hand, a stabbing dagger broke.

And through the monstrous, tossing trees there sang a dim refrain

Fraught deep with twice a million years of evil, hate and pain:

«We were the lords ere man had come and shall be lords again.»

Kull sensed an empire strange and old that bowed to man's advance

As kingdoms of the grass-blades before the marching ants,

And horror gripped him; in the dawn like someone in a trance.

He strove with bloody hands against a still and silent tree;

As from a nightmare dream he woke; a wind blew down the lea,

And Kull of high Atlantis rode silent to the sea.

 

--

 

Пока не скрылся свет, парят орлы над головой,

По лесу едет Кулл-король, сжав верный меч рукой,

И шепчут ветры: "К морю Кулл-король путь держит свой".

 

Вот солнца свет в воде пропал, и сумрак тьмою стал,

Луна, как череп, смотрит сквозь серебряный оскал,

Стволы стоят как души зла, что он наколдовал.

 

Их в чудищ леса обратил свет призрачной луны,

Ветвистых монстров видит Кулл, чьи лапы так сильны,

А блеск нездешних, злобных глаз страшит до глубины.

 

Листки, сучки, как змей клубки - сцепились, не пройти,

Вдруг, корни вырвав из земли, их к небу обратив,

Огромный, старый, страшный дуб лег поперек пути.

 

Сошлись король и мощный дуб там, на лесной тропе,

В стальной руке сломался нож, дуб ранить не успев,

Сплелись побеги, плечи, ноги, ствол в немой борьбе...

 

И слышал Кулл сквозь темный гул как будто леса песнь,

В ней лет истекших миллион - в ней злоба, боль и спесь:

"Как правили мы до людей - так будем править здесь!"

 

Кулл чуял мир чужой, что был - но сник пред тем, что нов,

Так клонит царство трав к земле набегом муравьев,

И ужас сил его лишил... Очнувшись от оков,

 

Он кровь увидел на руках, что сжали мертвый дуб,

Заря вернула ясный ум, ветер в лицо подул,

Путь к морю молча продолжал король атлантов Кулл.

[Сэди]

Mastholte, пока и здесь не началось...

Нравится.

[mastholte rietberg]

Mastholte, пока и здесь не началось...

Нравится.

 

Кстати, текст сплошной разбила на трехстишия, сегодня увидела, что и оригинал был таким (на проекте Гутенберг так приводится, и еще картинка):

 

 

А что началось?,, (это как у одного юзера в адресе: уже по всей стране началось... - пугает непонятностью))

[Сэди]

Кстати, текст сплошной разбила на трехстишия, сегодня увидела, что и оригинал был таким (на проекте Гутенберг так приводится, и еще картинка):

 

 

А что началось?,, (это как у одного юзера в адресе: уже по всей стране началось... - пугает непонятностью))

 

Кстати, в плане поэзии первые десятилетия двадцатого века, кажется, очень интересные. Лавкрафт тоже писал стихи.

Изменено 19.09.2016 15:54 пользователем Сэди

[АрлеКинО]

аркадий влез оксане в душу

узнать её получше чтоб

и вдруг с самим собой столкнулся

лоб в лоб

© Цай

 

 

воображаемого друга

противный подлый психиатр

переманил к себе билетом

в театр

© Цай

 

 

бог каждой твари дал по паре

так говорили люди встарь

тебя увидел я и понял

ты тварь

© Цай

[Scud-IIEPBblu]

Ну? Кто успел уже соскучиться по Трофиму?

 

Не ищи себе оправдания

В уходящем и ускользающем –

Небеса открывают знания

Исповедникам и Прощающим.

 

"Просто жить" уже не получится,

Если внял откровенью Божьему –

Правда станет твоей попутчицей

В постижении невозможного.

 

Ты не бойся – боль не навсегда! –

Вон уж стражник взял копьё…

Ты не бойся – крест Любовью дан,

Во спасение твоё…

 

Между будущим и вчерашним днём –

Мимолётное настоящее.

Значит, жизнь – это только связь времён

В перекрестье происходящего

 

Отчего же мне, Господи, хочется

Жить в неведенье и забвении,

Отдавая земному почести,

Словно вечен в течении времени?…

 

Всё меняется, горы старятся,

Иссыхают моря бездонные…

Мирозданье не повторяется

И не ищет себе подобного…

 

Всё, что дорого, что любимо мной,

Никогда не начнётся сызнова,

Но за то, что послал мне век земной –

Я люблю тебя, Бог, всей жизнею!…

[Стальной Детройт]

Для дам. Нашел на просторах интернета.

Ох, как мне хочется порой

Плевать с балкона на прохожих,

Уйти бухать на день - другой,

Кому-то взять и съездить в рожу.

И матом крыть в три этажа

Моих всезнающих соседей -

Цинично, смачно, не спеша...

Но мне нельзя, Ведь я же - леди.

 

Для настоящих ценителей Говарда "наше все" Лавкрафта

У меня зазвонил телефон.

- Кто говорит?

- Дагон.

- Откуда?

- Со дна пруда.

- Что вам надо?

- Изображений подводного ада.

- Для кого?

- Для культа моего.

- А много ли прислать?

- Да алтарных камней штук пять,

На больше нам жертв не набрать,

Культ у меня еще маленький.

 

А потом позвонили Ми-Го:

- Не хотите отдать нам мозгов?

Мы бы в баночку их положили

И по космосу всласть покружили.

- Нет-нет, это тело мне не надоело,

Обратитесь-ка к мистеру Экли.

 

А потом позвонил Йог-Сотот:

- Пришлите мне ключ от Ворот!

 

А потом позвонили культисты:

- Пришлите нам тварей нечистых!

 

А потом позвонил Альхазред,

Да как начал нести всякий бред.

- Погодите, Абдул, не вопите,

Объясните, чего вы хотите?

Но он только "ЙА!" да "ЙА!",

А к чему - не поймешь ни чуть-чуть.

- Изложите, пожалуйста, письменно!

 

А потом позвонили козлята:

- Позовите Шаб-Ниггурата!

Тут я разозлился и крикнул скотам:

- Пх’нглуи мглв’нафх Ктулху Р’льех вгах’нагл фхтагн!

- Ой, а где же Шаб-Ниггурат?

- Не знаю, звоните сто два - пятьдесят!

 

Я полгода не спал, я устал,

Мне бы заснуть, отдохнуть,

Но только я чуть вздремнул,

Опять позвонил Абдул:

- Древний Ужас! Все прах и тлен!

Спешите скорее на Ленг!

- В чем дело?

- Впустите!

- Кого?

- Азатота!

Чтоб он этот мир уничтожил в два счета!

- Уничтожил в два счета?

- Да! Пока не зашла звезда!

- Ладно, бегу, бегу,

Если смогу - помогу!

Ох, нелегкая это работа -

В этот мир выпускать Азатота!

[Сэди]

Ржу!

[Leon_Boudon]

Раз пошла такая пьянка, предоставлю что ли и я на суд читателей свое недотворчество..тапками не кидайтесь, в общем.)

 

ВАМ НЕ ПОНЯТЬ ДУШИ ПОЭТА…

 

Вам не понять души поэта

Вам не понять его страстей

Внутри него летят кометы

Сверкая сотнями огней

 

Внутри него свой микрокосмос

Он слышит голоса иных миров

Ненародившиеся звезды

Печати из семи замков

 

Внутри него бушует море

Летают по артериям киты

Невыразимое, большое.

И самоедское «прости».

 

Противоречия запястий.

Твой громкий ужас, сладкий бред.

Слепое и дурное счастье.

Навязчивый и глупый смех.

 

Танцуя на обломках мира

Играя на губе фокстрот

Он видит дальше, чем провидец.

Он чует выше, чем пророк.

 

Когда исчезнут муки рая

И втопчут в грязь любых богов.

Тот будет, прав кто ожидая

С собой Поэта принесет.

 

Нет выше чувств, чем на картине

Нет больше пламени в глазах

Есть лишь Поэт. Поэт отныне

Как словно вечность в волосах

[Scud-IIEPBblu]

...предоставлю... ...на суд читателей свое...

 

 

Перенесли бы Вы этот пост в "Стихи", а?

Там по условию самой темы как раз размещаются СВОИ стихи. И там, поверьте, их гораздо быстрее оценят, с надлежащей доброжелательностью. Даже если прицепится тамошний троль… ну, есть там теперь один такой – секс-символ влюбленных в него экзальтированных хомЯчек. Но ведь он же и здесь запросто может всё обгадить… Увы…

В общем, настоятельно советую. Такие стихи должны обрести там свою законную нишу.

А здесь тема для ЧУЖИХ стихов. И сюда, к тому же, вообще мало кто заглядывает.

[Сэди]

Поддерживаю Скада. Прекрасное стихотворение!

[Leon_Boudon]

Перенесли бы Вы этот пост в "Стихи", а?

Там по условию самой темы как раз размещаются СВОИ стихи. И там, поверьте, их гораздо быстрее оценят, с надлежащей доброжелательностью. Даже если прицепится тамошний троль… ну, есть там теперь один такой – секс-символ влюбленных в него экзальтированных хомЯчек. Но ведь он же и здесь запросто может всё обгадить… Увы…

В общем, настоятельно советую. Такие стихи должны обрести там свою законную нишу.

А здесь тема для ЧУЖИХ стихов. И сюда, к тому же, вообще мало кто заглядывает.

 

Окэ, я как всегда проглядел концепцию темы, прошу простить.)

[Leon_Boudon]

Поддерживаю Скада. Прекрасное стихотворение!

 

Ох, спасибо. Я, кстати, быть может, как-нибудь допинаю-таки себя до организации очередного квартирника, вы, случаем, не из Москвы или близлежащих? Если интересно - вэлкам в лс ;3

[Scud-IIEPBblu]

...как всегда проглядел концепцию...

 

Ничего страшного. Вчера такой аксакал Форума как Стальной и тот допустил такую же оплошность. Только – наоборот.

Кстати, очень удачно – как предвидел, что Вам будет полезно на его примере посмотреть, как такие ошибки легко исправляются

 

PS: поосторожней с оверпостингом - здесь это очень не приветствуется. Старайтесь отвечать всем сразу (или добавлять ответы в предыдущие).

[Scud-IIEPBblu]

Удар! Удар! Ещё удар!

Опять удар! – и вот

Борис Будкеев (Краснодар)

Проводит апперкот.

 

Вот он прижал меня в углу,

Вот я едва ушел,

Вот – апперкот, я – на полу,

И мне нехорошо.

 

И думал Будкеев, мне челюсть кроша:

"И жить хорошо, и жизнь хороша!"

 

При счете 7 я все лежу,

Рыдают землячки.

Встаю, ныряю, ухожу,

И мне идут очки.

 

Неправда, будто бы к концу

Я силы берегу –

Бить человека по лицу

Я с детства не могу.

 

Но думал Будкеев, мне ребра круша:

"И жить хорошо, и жизнь хороша!"

 

В трибунах свист, в трибунах вой:

– Ату его, он трус!…–

Будкеев лезет в ближний бой,

А я к канатам жмусь.

 

Но он пролез – он сибиряк,

Настырные они.

И я сказал ему: – Чудак!

Устал ведь, отдохни!

 

Но он не услышал, он думал, дыша,

Что жить хорошо, и жизнь хороша.

 

А он все бьёт – здоровый чёрт!

Я вижу – быть беде.

Ведь бокс не драка, – это спорт

Отважных и т.д.

 

Вот он ударил раз, два, три… –

И сам лишился сил.

Мне руку поднял рефери,

Которой я не бил.

 

Лежал он и думал: что жизнь хороша…

Кому – хороша, а кому – ни шиша.

 

 

Но то – Высоцкий. А попробуйте угадать чьё вот это (Гууглонавты, не напрягайтесь – такое "знание через Google" не стоит и ломаного гроша):

Их не зовут. Они приходят сами –

С заученною лаской рук и глаз,

С богатым прошлым, лживыми слезами,

И с клятвами, что любят в первый раз.

 

Их обнимают, зная: очень скоро

Другие руки прикоснутся к ним,

И тлеет в сердце крошечное горе,

Которое нам кажется смешным.

 

И вздрагиваешь, словно от укола,

Почувствовав мгновение, когда

В прощании, наигранно веселом, –

Безмолвное присутствие стыда.

 

И, слыша каблучки по коридору

Её, ушедшей в предрассветный дым,

Вдруг понимаешь, что был ей так дорог

Лишь тем, что вовсе не был дорогим.

 

И выскочишь невольно вслед за нею…

Грустишь. И радуешься, что не смог догнать.

И вдруг она становится роднее

Лишь тем, что с ней не встретишься опять.

 

С которой сам виновен в равной мере,

Хоть жаждою любимым быть томим,

Ночным словам ничуточки не веря,

Твердил себе, что всё же веришь им…

Изменено 30.09.2016 00:13 пользователем Scud-IIEPBblu

[Scud-IIEPBblu]

 

Часов, минут, секунд нули…

Сердца с часами сверьте!

Объявлен праздник всей Земли –

День без единой смерти.

Вход в Рай забили впопыхах,

Ворота Ада на засове,

Все согласовано в Верхах,

Без оговорок и условий.

 

Постановление не врет:

Никто при родах не умрет,

И от болезней в собственной постели,

И самый старый в мире тип

Задержит свой предсмертный хрип

И до утра дотянет еле-еле.

 

И если где резня теперь –

Ножи держать тупыми!

А если бой – так без потерь,

Расстрел – так холостыми.

 

Нельзя и с именем Его

Свинцу отвешивать поклонов.

Не будет смерти одного

Во имя жизни миллионов.

 

Конкретно, просто, делово:

Во имя черта самого

Никто уже не обнажит кинжалов.

Никто навеки не уснет,

И не взойдет на эшафот

За торжество добра и идеалов.

 

Забудьте мстить и ревновать,

Убийцы, пыл умерьте.

Бить можно, но не убивать!

Душить, - но не до смерти!

 

Эй! Не вставайте на карниз

И свет не заслоняйте!

Забудьте прыгать сверху вниз,

Вот, снизу вверх – валяйте!

 

Слюнтяи, висельники, тли,

Мы всех вас вынем из петли,

Еще дышащих, тепленьких, в исподнем.

Под топорами палачей

Не упадет главы ничей –

Приема нынче нет в раю Господнем!

 

И запылают сто костров –

Не жечь, а греть нам спины,

И будут сотни катастроф,

А жертвы – ни единой.

 

И отвалившись от стола,

Никто не лопнет от обжорства.

От выстрелов из-за угла

Мы будем падать из притворства.

 

На целый день отступит мрак,

На целый день задержат рак,

На целый день случайности отменят.

А коль за кем не доглядят –

Есть спецотряд из тех ребят,

Что мертвецов растеребят,

Натрут, взъерошат, взъерепенят.

 

Смерть погрузили в забытьё,

Икрою взятку дали,

И напоили вдрызг её,

И косу отобрали.

 

В уютном боксе, в тишине,

Лежит на хуторе Бутырском,

И видит пакости во сне,

И стонет храпом богатырским.

 

Ничто не в силах помешать

Нам жить, смеяться и дышать,

Мы ждем событья в радостной истоме!

Для тёмных личностей в Столбах

Полно смирительных рубах –

Пусть встретят праздник

В сумасшедшем доме.

 

И пробил час, и день возник,

Как взрыв, как озаренье.

И тут, и там взвивался крик:

– Остановись, мгновенье!

И лился с неба нежный свет,

И хоры ангельские пели,

И люди сразу обнаглели:

Твори, что хочешь! – Смерти нет!

 

Один до смерти выпивал,

Но жил, подлец, не умирал.

Другой в пролеты прыгал всяко-разно,

А третьего душил сосед,

А тот его... Ну, словом, все

Добро и зло творили безнаказно.

 

И тот, кто никогда не знал

Ни драк, ни ссор, ни споров –

Теперь свой голос поднимал,

Как колья от заборов,

Нетерпеливо вынимал

Из мокрых мостовых булыжник...

А прежде был он тихий книжник,

И зло с насильем презирал.

 

Никто нигде не умирал,

И тот, кто раньше понимал

Смерть как награду или избавленье –

Тот бить старался наповал,

А сам при этом напевал,

Что, дескать, помнит чудное мгновенье.

 

Какой-то бравый генерал,

Из зависти к военным хунтам,

Весь день с запасом бомб летал

Над мирным населенным пунктом.

 

Перед возмездьем не раскис

С поличным пойманный шпион –

Он с ядом ампулу разгрыз,

Но лишь язык порезал он.

 

Вот так по нашим городам

Без крови, пыток, личных драм

Катился день, как камнепад в ущелье.

Всем сразу славно стало жить!…

Боюсь, их не остановить,

Когда внезапно кончится веселье.

 

Ученый мир – так весь воспрял,

И врач, науки ради,

На людях яды проверял –

И без противоядий.

 

Ну, и конечно был погром –

Резвилась правящая клика,

Но все от мала до велика

Живут – всё кончилось добром.

 

Самоубийц, числом до ста,

Сгоняли танками с моста,

Повесившихся – скопом оживляли.

Фортуну – вон из колеса!

Да! День без смерти удался!

Застрельщики, ликуя, пировали.

 

Но вдруг глашатай весть разнес

Уже к концу банкета,

Что торжество не удалось,

Что кто-то умер где-то.

 

В тишайшем уголке Земли,

Где спят и страсти, и стихии,

Куда добраться не смогли

Реаниматоры лихие.

 

Кто мог дерзнуть? Кто смел посметь?

И как уговорили смерть?

Ей взятку дали – смерть не на работе.

Недоглядели – хоть реви!

Он просто умер от любви,

На взлете умер он, на верхней ноте.

[Сэди]

Я это стихотворение не знаю, но думаю, что Высоцкий.

[Scud-IIEPBblu]

Я это стихотворение не знаю, но думаю, что Высоцкий.

 

Да, разумеется.