Вспомним детство...

[Ewa Braun]

Нет, я сама полюбила читать. Я же говорила-если сначала я от книги отбивалась руками и ногами, то потом я сама ее схватила-и могла читать часами, забыв обо всем на свете. В моем случае это не "вышло боком". В садике и школе меня ставили в пример другим детям.

В садике у нас была большая группа-да и в школе в первом классе нас было сорок человек.

Меня, как нарочно, посадили за парту с мальчиком по имени Адам. И многие в начальных классах подсмеивались: "Ой, какая парочка-Адам и Ева. А где же яблочко?" Вообще у нас был шумный класс. Конечно, набрали пять классов по сорок человек в каждом... Хотя я старалась сидеть как мышка. В садике смальчиками дралась, а в школе присмирела.

[rain1713126984]

как-то вообще по нулям

 

У банана детства не было, он сразу философом родился .

В моем детстве посмотреть мультики было счастьем, эти 10 мин. в день по одному из двух каналов ТВ отмечались, как красный день календаря , и какое же было горе, если мама забывала позвать тебя с улицы.

[siner]

ой,из детства много помню. очень любила одежду,красивые наряды и кукол барби. помню самый классный подарок из детства,это был большой розовый дом для барби,с мебелью и прочей ерундой-)

вообще я была хорошим ребенком и подростком, не пила,не курила,матом не ругалась,училась на отлично, из дома не сбегала.

вот помню,меня жутко бесила школа,особенно когда я училась в России,ужасное образование...но вот когда я с родителями переехала в другую страну, школа стала родным местом.

а так,помню,что я с семьей много раз ходила на красную площадь,и всегда туда просилась=)

[Julietta83]

Хех! Ну ты выбрала правильный фильм для доказательства! А вообще я не понимаю вашего друга - как в детсадовском возрасте можно смотреть Брюса Ли, мне бы стало скучно, так как его фильмы предназначены для людей малость постарше...

 

Он занимался у-шу, поэтому и относился к подобным фильмам более серьезно, чем я, которой тогда фильмы с Брюсом Ли действительно казались скучными.

[Darth Albrecht]

Да, детство...

Помню, как мы с сестрой играли в "лошадку" и "самолетика". Игра заключалась в том, что я был лошадкой, а она-всадником, я должен был катать ее на своей спине. А игра "самолетик" заключалась в том, что я должен был бегать по комнате кругами с сестрой на спине да еще и жужжать.

[Ewa Braun]

А я помню, как меня на одеяле катали-клали на пол одеяло, я ложилась, кто-то брался за каждый конец и начинал это одеяло раскачивать-а потом меня вместе с этим одеялом забрасывали на кровать.

[Vikusyabmw]

Обожаю вспоминать свое детсво. Помню я хотела сшить кукле юбку, и зашила все входы и выходы)) помню как с подругой летали на чемодане, как я потеряла зеленые колготки, помню любили играть в больничку)), создавали собственные "рестораны", магазины, хоронили животных, запомнился один друг детства, с которым вместе проводили много времени, но к сожалению его родители умерли, и его отправили в детский дом, больше я его не видела. Помню ещё любили устраивать концерты, показы мод, полностью закрашивать лицо губной помадой, лазить по развалинам, да ещё много чего было, все и не вспомнишь

[Psychonaut]

А я помню, как меня на одеяле катали-клали на пол одеяло, я ложилась, кто-то брался за каждый конец и начинал это одеяло раскачивать-а потом меня вместе с этим одеялом забрасывали на кровать.

 

Ой, как же я это любила, все, наверное, готовы были кричать, но все-таки я добивалась своего))

[lehmr]

Я идеализирую детство.

 

И помню множество историй из него.

 

Например.

 

Звонки, или Как я разбил кому-то сердце.

 

Дело было в городе.

 

Я лежал в кровати и спал. Лето заканчивалось, и скоро мне нужно было идти в школу: как-никак третий класс! Но недели полторы у меня в запасе оставалось, поэтому я беззаботно дрых, несмотря на то, что часы показывали уже одиннадцать.

 

А в квартире в то утро я остался один. Все давно разъехались кто куда, и мы временно жили втроём: я, Юрка и баба Элла. Та ушла по делам ещё в семь часов, а брат мой умчался гулять (тоже ни свет ни заря: в десять). Остался только я.

 

И вот лежу я, значит, сладко сплю, двадцатый сон вижу. И вдруг чувствую: что-то моему сну назойливо мешает. Нехотя разлепляю веки и тут же соображаю: звонит телефон. Покачиваясь и протирая сонные глаза, подхожу и беру трубку.

 

- Алё! – говорю.

 

- Юр, это ты? – спрашивает меня тонкий девчоночий голос.

 

- Нет, Юра гуляет. Позвоните вечером, - я кладу трубку на место и плетусь досыпать. Ложусь, радостно закрываю глаза и…

 

Опять трезвон.

 

Вздохнув, возвращаюсь к аппарату.

 

- Алё! – бурчу уже не очень приветливо.

 

- Юр, это же ты! – сообщает радостную новость всё тот же голос.

 

- Я говорю: он гуляет! Будет вечером! – в трубке молчание, поэтому я нажимаю на рычаг и, раздражённо сопя, иду к постели, всё ещё надеясь досмотреть сон. Зря.

 

- Тр-р-рень! – говорит телефон.

 

Я рывком поднимаюсь и в третий раз подхожу к нему.

 

- Слушаю!

 

- Юр, чего ты врёшь?!

 

- Я не Юра, я – Рома, его брат. Юры нет, он гуляет и придёт позже, - громко и отчётливо проговариваю я и кладу трубку, не желая больше ничего слышать. Затем ложусь в кровать и накрываюсь одеялом, обещая себе больше к трубке не подходить.

 

Но звонок у нашего телефона пронзительный. Я креплюсь, креплюсь, но на шестнадцатый «тр-р-рень» не выдерживаю, сбрасываю ногами одеяло на пол и подбегаю к дребезжащему чудовищу.

 

- Алё! – я кое-как сдерживаю себя, надеясь, что звонит кто-то другой. Ага, сейчас! Уже до боли знакомый голос жалобно так спрашивает:

 

- Юр, ты что – меня больше не любишь?

 

Я мгновение раздумываю и наконец решаю всё же вновь постараться убедить собеседницу, что она заблуждается.

 

- Да не Юра я! Я. Его. Брат. Юры. Нет. Будет. Вечером, - и резко опускаю трубку на рычаг.

 

Спать уже не хочется. Ложусь, чтобы просто поваляться. Но подсознательно жду следующего звонка. Он оправдывает мои ожидания и с противным побрякиванием звучит на всю квартиру.

 

Я, не боясь быть услышанным, громко ругаюсь – но продолжаю лежать. Пытаюсь игнорировать оглушающее треньканье аппарата. На двадцать седьмом звонке оно смолкает. Я с видом победителя откидываюсь на подушку. «Сдалась!» - думаю. Валяюсь так минут десять – и потихоньку начинаю вновь проваливаться в сон. Дрёма незаметно накидывает на меня своё покрывало, я заставляю все мысли уйти прочь…

 

- ТР-Р-Р-Р-РЕНЬ! – вопит телефон.

 

Я рычу и в ярости встаю с кровати. Нарочито медленно подхожу и поднимаю трубку к уху. Учтиво говорю:

 

- Алло.

 

А на том конце провода – душераздирающий плач.

 

- Юр, почему ты меня больше не любишь? – а слёзы чуть из трубки мне в ухо не затекают. Девочку, конечно, жалко, но себя как-то больше. Хоть капля-то здравого смысла должна в человеке быть!

 

- Нипочему! – злобно кричу я в ответ. – Не люблю – и всё тут! Хватит звонить!

 

С грохотом швыряю трубку на место. Уверенности, что зарёванная мадемуазель меня больше не потревожит, нет. Но и оставить трубку снятой я не могу: за это уже получал втык. И внезапно – эврика! – меня озаряет: хоть я и не знаю, где телефонная розетка, но зато снизу у аппарата есть колёсико, с помощью которого громкость звонка можно убавить хоть до нуля. Я, счастливый от собственной находчивости, переворачиваю телефон и ногтем кручу колёсико до предела. Всё, полная победа!

 

Не знаю, звонила ли эта девочка в тот день ещё: я уже не мог этого слышать. Через несколько часов явился Юрка, и я сказал, что им очень интересовались.

 

...Они потом встретились. Он наверняка извинился, сказав, что это у него брат дурак. Меня Юрка просто ругнул пару раз, но почему-то беззлобно.

 

С девочкой этой он познакомился в июле того же лета в пионерском лагере. Любовь у них была, вот. Юрка потом о своём разговоре с ней не распространялся, да я и не спрашивал. От стыда, наверно. Всё-таки зря, конечно, наорал я на неё. Ведь любовь – такое дело…

[FataMorgana08]

Я идеализирую детство.

 

И помню множество историй из него.

 

Например.

 

Звонки, или Как я разбил кому-то сердце.

 

Дело было в городе.

 

Я лежал в кровати и спал. .... Ведь любовь – такое дело…

 

Любовь любовью. А хороший сон - залог здоровья.

Кстати, вам рассказы надо писать. Очень интересно получается.

[lehmr]

Звонки, или Как я разбил кому-то сердце.

 

Дело было в городе.

 

Я лежал в кровати и спал. .... Ведь любовь – такое дело…

...Интересный автореферат истории!..

 

Кстати, вам рассказы надо писать. Очень интересно получается.

Спасибо. Это, собственно, и есть один из моих рассказов о детстве.

Правда, публикацией где бы то ни было я не увлекаюсь. Но вот увидал тему - подумал: почему бы и нет?..

 

У меня их мно-ого.

[Tom and Jerry]

Помню как меня в 3 года дедушка учил пить водку, но после этого по самые не балуйся получил и я и дед, помню как в 2,5 года убежал из дома на свадьбу, потсле чего при виде моей бегущей тёти начал от неё убегать, из-за чего и получил по заднице. Помню как когда летел в самалете, дал по роже пилоту колбасой, прткольно было. Да много еще чё помню, но вспоминать лень.

[Karissima]

Когда малой была, (наверное годика 3...или 4,черт его помнит!) я морковку ела,в это время я прокусила себе язык!

Я,ревущая,подбежала к маме и сказала: Мама,молковка мне язык укусилааа!!!

Мама мне до сих пор говорит "А помнишь..."

Мне смешно! :lol:

А вообще я в школе была драчуньей (пацанкой)! Как же всем от меня доставалось! :lol:

[Tsarinsa]

к сожалению, детство запомнилось слишком хорошо. что было вчера - не помню, а вот с 3 до 10 лет - многое въелось.

 

А почему "к сожалению"? Разве Ваше детство было несчастливой порой?

[Tsarinsa]

Я была жуткой задирой и пацанкой, все время носилась с мальчишками. Кукол терпеть не могла, мне вот все машинки, пистолеты подавай.

Выросла. По-прежнему предпочитаю общаться с мужчинами, но вот только уже как женщина, а не девочонка-хулиганка.

Изменено 02.09.2009 19:25 пользователем Tsarinsa

[lehmr]

А вот ещё было:

 

Заноза, или Много шума из ничего.

 

В детстве я год с лишним прожил в деревне. По правде говоря, Большие Орлы вовсе даже не деревня, а, скорее, посёлок городского типа. И всё-таки мы с моими братьями называли Орлы деревней. А чаще даже просто говорили: «Поедем в Орлы». И жил я в этой деревне, значит, год и два месяца почти безвылазно – справил там свои шестой и седьмой Дни рождения. А причина была в том, что в шесть лет меня не взяли в гимназию №53: «Только-только исполнилось (двадцать девятого июля), мал ещё…» - и т.д. Меня с мамой даже к психиатру (не к психологу!) послали. Много он у меня спрашивал, картинки всякие показывал, ещё чего-то… Самый сложный вопрос был: чем собака отличается от волка? Я насупился, думаю.

 

- Волк, - говорю, - серый, а собака – нет.

- Собака тоже серая бывает!

«Что же вам надо?» - мысленно ворчу я.

- Ну… Собака лает, а волк – нет.

 

Опять не то. И даже не намекают, чего от меня хотят. В общем, оказалось, что добивался психиатр такого ответа: собака живёт дома, а волк – в лесу. Но ведь мои ответы тоже правильные были! Правда, я всё же сообразил, чего ему надо, но, видимо, слишком поздно, потому что в гимназию меня всё же не взяли. Тогда родители решили отправить меня учиться в Орлы. С тётей и дядей договорились (дом там принадлежал им) – и вот я первого сентября стою у порога Большеорловской школы №1 (вообще-то, я не видел там другой школы, но так, видимо, красивее звучит).

 

Об учёбе там я расскажу как-нибудь в другой раз. А сейчас – непосредственно к моей истории.

 

В летние каникулы, в июле (когда я уже закончил первый класс), дядина семья уехала в город, и я остался в Орлах с бабой Эллой. Приятели тоже почти все разъехались, но я как мог старался не скучать: бегал, прыгал, кричал, хулиганил, дрался, плевался, катался с горки «сосиской» (ложишься на верху горы поперёк склона и в таком положении скатываешься вниз) и – полол грядки.

 

Одним из самых страшных наказаний для нас с Юркой было прополоть несколько заросших грядок. Сколько полезного времени уходило на эту глупость! Сорняки всё равно тут же всходили заново, причём где я выдирал один, там вырастало три. В общем, нудная и бесполезная работа.

Тем более – в одиночку. С Юркой-то мы болтали, кидались землёй, брызгались водой из лейки – а когда я оказался один… Жуть, одним словом.

 

Так вот. На одной из грядок, выделенных мне бабушкой для прополки, торчал длиннющий и толстенный стебель осота. Я его и так, и эдак выдернуть пытался – не хочет вылезать, и всё тут. Тогда я, решив его подкопать, схватил лопату. Подкопал, выдернул.

 

Вдруг чувствую, что большой палец на правой руке болит. И точно: торчит заноза. Чёрная, толстая, острая. Такая вот была лопата. А заноза-то крепко засела… Я её дёрнул, а она возьми и сломайся! Треть осталась под кожей – даже кончик не торчит. Зато скучную работу теперь можно было на время отложить.

 

Дома баба Элла выковыривала мою занозу толстой иглой. Я покрикивал от боли, но не ревел: терпел. Наконец бабушка говорит:

- Всё, вынула!

 

А я гляжу: вроде как немножко осталось. Но она ничего не заметила, залила ранку йодом – и всё как будто на этом закончилось. Как будто.

На следующий день на месте ранки я увидел довольно большую припухлость. Показал бабульке. Она тут же полила это место чёрной настойкой чистотела: считала её настоящей панацеей. Рыжий после йода палец стал совсем уж жуткого цвета: какого-то кроваво-бурого. Даже смотреть страшно!

 

Но чистотел не помог. Назавтра вздутие приняло прямо-таки угрожающие размеры. Теперь я не мог держать в правой руке не только лопату, но и ложки с вилками – и вообще был в полном расстройстве: ни по забору не полазить, ни «сосиской» с горки толком не покататься, ни даже на качелях по-нормальному не раскачаться… Сиди дома и смотри телевизор.

 

А палец-то начал болеть. И сильно. Как сказала баба Элла, «токать». (Действительно, как будто током дёргает.) От боли и скуки хотелось плакать, но принять радикальные меры лечения я боялся.

 

В общем, ещё почти два дня проходил я с этой дулей на пальце. А потом бабушка решила: надо идти в больницу. Тем более что та находилась в ста метрах от нашего дома (как и школа – удачно у нас дом был расположен).

 

Идти туда мне не хотелось. Я понимал: нужна какая-никакая, а всё-таки операция – палец будут резать. Незадолго до этого я где-то услышал про «заражение крови» и дрожал от ужаса: палец разрежут, гной потечёт – и кровь заразится! А дальше…

 

Бабушка тащила меня ко врачу волоком. Я упирался как мог, кричал, вырывался, но хватка её была железной. Баба Элла впихнула меня в двери больницы – а там нас уже ждал (а или ждала?) с кровожадной усмешкой хирург.

 

Это была женщина лет пятидесяти, хорошая знакомая бабушки. Та вообще со всей больницей уже познакомилась, всем свою настойку чистотеловую расхвалила… Врачиха схватила зарёванного меня за руку, и под таким конвоем я проследовал до её кабинета. По дороге мне говорили, что «всё будет хорошо», и я уже начал было понемногу успокаиваться, но в хирургическом кабинете увидел такие жуткие инструменты, что слёзы потекли сами собой, из горла вырвался крик, а вера в благополучный исход резко улетучилась.

 

Там были ещё две медсестры. Им рассказали мою историю, продемонстрировали отвратительно мягкий шар на моём пальце (вздутие было уже просто огромным!), и меня кое-как усадили на стул.

 

- Тише, это не больно! – сказали медсёстры и вцепились в мои плечи.

 

Баба Элла ухватила меня за правую руку, которую я изо всех сил старался прижать к боку, и разогнула больной палец. Я тихо заныл, но всё же не пока не дёргался.

 

А потом подошла врачиха. У неё было что-то зажато в руке. Я присмотрелся… и закричал.

 

Нож. Маленький, но на вид ужасно острый.

 

Я орал так, что четверо моих мучителей морщились, - и всё же их ладони сжимали меня всё сильнее и сильнее… Четыре женских руки схватили одну мою, ножик наклонился и стал приближаться к моему пальцу, у докторши заблестели глаза…

 

Когда человеку страшно до глубины души, у него может вдруг появиться невероятная сила. И я, еле дыша от ужаса, взял и вырвал свою руку из стальных оков! Эти четыре взрослые женщины, безусловно гораздо более сильные, чем шестилетний ребёнок, все вместе не смогли удержать мою руку. И я до сих пор горжусь этим.

 

Правда, эта маленькая победа меня всё равно не спасла.

 

Медсёстры ещё пару раз попытались ухватить мою руку, но я успешно ей маневрировал, и у них ничего не вышло. К сожалению, и убежать я не мог, так как был окружён.

 

И тогда рассерженная врачиха сказала мне:

- Хорошо. Сейчас мы не будем трогать твой палец. Но тогда тебе нужно будет лечь к нам, в больницу, пока не выздоровеешь. Да ещё и неизвестно, что будет дальше. У тебя наверняка палец ещё сильнее разболится. А если это запустить, то, скорее всего, придётся делать серьёзную операцию. Ты хочешь операцию?

 

Я сквозь слёзы пробормотал, что не хочу. Её обман удался.

 

- Тогда успокойся! Ты же на этот пузырь и взглянуть не даёшь! Может, там и ничего резать не надо. Давай, я просто посмотрю на него. Вот, скальпель я положила…

 

Я бросил на неё недоверчивый взгляд. Тут подключились медсёстры и баба Элла:

- Мы просто посмотрим, и всё! Покажи руку, давай. Не будет тебе больно, не бойся!

- Нет, будет, - хнычу, - будет!

 

Но перспектива проваляться все каникулы в больнице, да ещё с последующей операцией мне совсем не нравилась. И я доверился взрослым. Доверился им и вытянул руку.

 

Нельзя верить взрослым! Они обязательно соврут, если им что-нибудь от вас надо… Меня, конечно, обманули: только я разжал ладонь, как её схватили с трёх сторон – и теперь уже не выпустили. А я слишком поздно осознал, что в ловушке. И силы уже покинули меня. Тихо плача, я смотрел, как скальпель (звучит ещё страшнее, чем "нож"!) неумолимо движется к белесому пузырю на моём пальце. Вот, сейчас его разрежут – польётся кровь с гноем, будет заражение, а потом…

 

Кончик ножика пропорол чудовищно вздувшуюся кожу, пузырь негромко пукнул – и сдулся. Больно не было. Вообще.

 

Я потрясённо уставился на злосчастный палец, пытаясь понять, куда это делась боль. Женщины, смеясь, отпустили мою руку, и я, всё ещё всхлипывая по инерции, потрогал то, что недавно было жутким Пузырём.

Но там не оказалось ни крови, ни гноя – ничего. Просто сухая кожица. Я осмелел и, заранее сморщившись, надорвал этот тоненький высохший слой, готовясь к худшему…

 

Под ним оказалась гладкая розовая кожа, чистая и здоровая.

 

Под хохот санитаров бабушка, сама улыбаясь, увела меня домой. И там я ещё часа два тупо ковырял останки своего Вздутия, пытаясь хоть где-то найти неизвестно куда убежавшую оттуда Боль.

 

Потом, уже через несколько лет, меня пытались убедить, что от простых заноз таких вещей не бывает, но я не верил. Не верю и сейчас. Значит, заноза оказалась особенная – точно вам говорю. И не слушайте тех, кто скажет иначе. Взрослые – они вообще часто врут. Может быть, слишком часто. И самое смешное: они-то, в отличие от детей, прекрасно знают, что Правда всё равно даст о себе знать.

[marysya787]

люблю свое детство!!!дружила в основном с мальчиками!)) ко всему прочему интересним мне его делали старшие брат с сестрой))провела я все свое беззаботное детство на даче лазая по заборам,гаражам и чужим садам)) и собаки были и кошки(их я не люблю)!!! и за плохе оценки меня не ругали.... хорошее детство в общем)))

[VelSit]

прочитал несколько историй от некоторых пользователей, умер от смеха...Особенно про любовь у lehmr...

Что насчет меня, не могу сказать что детство было у меня веселое...было место всему, и плохому, и хорошему. О плохом вспоминать не хочется, но вот хорошое конечно вспоминается со смехом...

Что помню веселого?..помню как в садике учил старшегрупников учить курить сигареты(на бычках),... мне было тогда года 3-4

помню как во дворе мячик пинал, в футбол играли, вот это бешеное время было, могли гонять мяч по полю наверное круглые сутки(потом домой весь в синяках приходил)

помню как в кустах с парнями курили первые сигареты(North Star назывались), после закусывали яблоками, черешней, вишней, крыжовником и даже шиповником, чтоб не пахло куревым...

помню как шалаши устраивали(у нас рядом с домом, во дворе, были большие кустарники, мы их "джунгли" называли), брали с помойки всякие подушки., доски и делали диваны, столы, стулья, играли в карты...однажды даже нашли мини-бильярдный стол...

помню как лето проводил в лагерях, где встретил свою любовь, попробовал пиво,

помню как подрался в первый раз серьезно с кулаками(мне тогда нос разбили), мне было лет 11-12,

помню как плот строили, из двух больших досок, но в итоге ничего не получилось, потому что плот потонул...

помню как пытались купить сигареты ларьках и чтоб нам продали, говорили что типа папа попросил, или потделывали записки, мол: "продайте пожалуйста моему сыну пачку сигарет..."

помню как ходили по дворам и сдавали бутылки а потом покупали жвачки, сухарики, чипсы, кола(а потом сигареты)

помню как по крышам домов гуляли, было интересно смотреть на город с крыши домов...

да вообщем много чего помню...

[Plastic existence]

Детство вообще не помню. Помню подростковый возраст..это канечно ужас был, то чего хочешь ещё понять не можешь, а то что хотят все тебе ну точно не хочется.

Подростковый возраст самый сложный, одни конфликты с собой с окружающим миром... Вообще я не разделяю восторг по поводу детства, потомучто любая пелена рано или поздно упадёт, и незвестно как это произойдёт и к чему приведёт.

Поэтому я больше люблю взрослость.

[Jack Sparrow]

Тяжёлое детство, деревянные игрушки.

[ВАНДАМЧИК]

Тяжёлое детство, деревянные игрушки.

 

прибитые к полу.

[siner]

Тяжёлое детство, деревянные игрушки.

 

Прибитые к полу :lol:

[siner]

прибитые к полу.

 

Мы с вами в одном направлении мыслим=)

[Jack Sparrow]

Рад, что поняли. =)

[ВАНДАМЧИК]

Мы с вами в одном направлении мыслим=)

 

точно).