История! (до 1917 года)

[Мьюр]

- В конечном итоге шведам удалось ворваться в крепость, где они устроили резню её обитателей, включая женщин и детей (около 3 тысяч человек). Небольшая часть ивангородцев была уведена в плен. Шведы разграбили всё имущество крепости и подожгли строения.

 

Ой!

Как мы назовём сей прискорбный факт? Досадное недоразумение? Сопутствующие потери? А может просто клеветой российской историографии?

 

Это откуда ?

 

Не, в личку я конечно всегда рад пообщаться. Но ты мне здесь ответь на то, о чём я спросил. Шведы показали какой-то положительный пример изменения правил на чужих территориях? Провозгласили что-то?

 

Просто у них не было крепостного строя, всего лишь

 

Спрашиваю потому, что это нехарактерно для того времени. Монархи старались получить контрибуцию с захваченных земель, чтобы отбить сумму похода с прибылью. Заплатить войску прежде всего. Награбить. Менять уклады на десятилетия и сориться со всей местной знатью, это не то, чем занимались в то время.

 

ага контрибуцию старались получить, перед войсками Карла в 1708м-1709м годах выжгли и разорили территорию площадю наверно с бельгию или больше, лишь бы его истощить

 

Куда может своим ходом уйти крепостной? Это тебе чё, купец что ли.

 

В той же цитате сказано беглые были даже с новгорода, ворт куда откуда он может уйти

 

То есть ты ради правды умолчал изначально, что рабство в Швеции таки было. Причём настоящие рабство с кандалами. Причём русских пленных можно было как рабов использовать. Как тогда все пленных использовали.

 

Про рабство чёрных я вообще не знал, рабство в швеции если и было то видимо в малых маштабах и не такой жестокое

 

Я знаю чё у вас за правда. Читал мнение в подобных дискуссиях, что было бы превосходно, еслиб Александр Ярославич проиграл и шведам и немцам. Зато потом пили бы баварское.

 

При чём тут шведы и баварское пиво, вы стряпаете на ходу какую то муть ? И Шведов тогда не было, забей на этот сюр )) Шведскому независимому государству 400 лет

[Scud-IIEPBblu]

А. Ну вот теперь, наконец-то, всё понятно:

Пётр разбил шведов под Полтавой — потому что никаких шведов тогда не было.

Так бы сразу и…

[mastholte rietberg]

...Окончательно союзники на это решились под влиянием Поццо ди Борго, корсиканца родом, давнего и смертельного врага Наполеона и поэтому друга и приближенного Александра. Поццо ди Борго в лагере союзников после битвы при Арси-сюр-Об, когда пришла весть, что Наполеон стремится разрушить тыл союзной армии, заявил, что «цель войны - в Париже. Пока вы будете думать о сражениях, вы рискуете быть разбитыми, потому что Наполеон всегда будет давать битвы лучше, чем вы, и потому что его армия, хотя и недовольная, но поддерживаемая чувством чести, даст себя перебить до последнего человека, пока Наполеон около нее. Как бы ни было потрясено его военное могущество, оно еще велико, очень велико, больше вашего могущества. Но его политическое могущество уничтожено. Времена изменились. Военный деспотизм был принят как благодеяние на другой день после революции, но погиб теперь в общественном мнении... Нужно стремиться кончить войну не военным способом, а политическим... Коснитесь Парижа только пальцем, и колосс Наполеон будет низвергнут, вы этим сломаете его меч, который вы не в состоянии вырвать у него».

[Мьюр]

Зачем вот это вранье человеку, который нам правду несет, мм?

 

Кста какое вреньё ?

 

...Окончательно союзники на это решились под влиянием Поццо ди Борго, корсиканца родом, давнего и смертельного врага Наполеона и поэтому друга и приближенного Александра. Поццо ди Борго в лагере союзников после битвы при Арси-сюр-Об, когда пришла весть, что Наполеон стремится разрушить тыл союзной армии, заявил, что «цель войны - в Париже. Пока вы будете думать о сражениях, вы рискуете быть разбитыми, потому что Наполеон всегда будет давать битвы лучше, чем вы, и потому что его армия, хотя и недовольная, но поддерживаемая чувством чести, даст себя перебить до последнего человека, пока Наполеон около нее. Как бы ни было потрясено его военное могущество, оно еще велико, очень велико, больше вашего могущества. Но его политическое могущество уничтожено. Времена изменились. Военный деспотизм был принят как благодеяние на другой день после революции, но погиб теперь в общественном мнении... Нужно стремиться кончить войну не военным способом, а политическим... Коснитесь Парижа только пальцем, и колосс Наполеон будет низвергнут, вы этим сломаете его меч, который вы не в состоянии вырвать у него».

 

Видимо Тарле, раньше была любимая книга, потом попалась "Подлинная история Наполеона" немного осадила впечатления )), а сколько так тайн интересных

[mastholte rietberg]

Какое вранье, вы спрашиваете, ответ на ваш вопрос находится в предложении, предшествующем цитируемому вами.

[Мьюр]

Какое вранье, вы спрашиваете, ответ на ваш вопрос находится в предложении, предшествующем цитируемому вами.

 

Поконкретнее мона ? там много чего

[mastholte rietberg]

Вранье, варенье, воронье...

Ну скоко мона, е-мое!

[Мьюр]

Вранье, варенье, воронье...

Ну скоко мона, е-мое!

 

Ясно понятно, аргументы кончились

[mastholte rietberg]

Да-да, кончились не начавшись, вы победили, отдохните от битв.

[Мьюр]

Да-да, кончились не начавшись, вы победили, отдохните от битв.

 

несколько недель 3 сообщения и всё - отдыхать, понял

[Мьюр]

Зачем вот это вранье человеку, который нам правду несет, мм? Конечно, вопрос о мотивации неминуем.

 

Ну так какое враньё ? Это же не трудно цитату ещё одну кинуть ?

[PostNikOff_R]

Ого! Сегодня 370 лет Переяславской Раде!

 

 

Это откуда ?

Осада Ивангорода.

Просто у них не было крепостного строя, всего лишь

Был конечно. Именно при шведах в Эстляндии начинается сыск беглых крестьян. А крепостное право постепенно начинает отменяться только в российской Прибалтике в начале 19 века.

Я тебя поэтому и спрашивал - как изменилась жизнь крестьян на завоёванных шведами землях. Правильный ответ - она стала хуже. Потому что выросли налоги, которые шведы взимали на войну. Страна у них была маленькая по населению, а амбиции большие.

 

И если ты хочешь сказать, что крестьяне соседних стран общались и обмениваясь мнением об уровне жизни, то наши северные крестьяне не могли не знать, что в шведской Прибалтике есть и крепостное право и налоги на войну. А ещё, крестьян активно вербовали в шведскую армию. Так что при переходе русского Севера под шведскую монархию, перспектива у них была - воевать за протестантов против единоверцев.

ага контрибуцию старались получить, перед войсками Карла в 1708м-1709м годах выжгли и разорили территорию площадю наверно с бельгию или больше, лишь бы его истощить

Какую территорию? Одно дело боевые действия, а другое законы. Если будешь сориться с местной знатью за права собственности, как шведы сорились с ливонской знатью, то рано или поздно придёт некий Пётр, который пообещает местным вернуть привилегии.

В той же цитате сказано беглые были даже с новгорода, ворт куда откуда он может уйти

И куда же они бежали? На ту землю, которую шведы вымутили у России во время Смутного времени? Ведь только там жили их единоверцы, которые понимали их язык. То есть, прибегали без имущества и шли в холопы к таким же русским. Там порядки были как в соседней шведской Эстляндии. Шило на мыло.

Про рабство чёрных я вообще не знал, рабство в швеции если и было то видимо в малых маштабах и не такой жестокое

У тебя в статусе написано, что ты "Разрушитель иллюзий". При этом здесь у тебя явные иллюзии, касаемо Швеции. Про масштаб рабства курируемого шведами ты тоже ничего не знаешь. А его жесткость ты сравниваешь с чем? С крепостными? Крепостные жили со своей семьёй на земле своих предков, хотя бы. А рабы, которых шведы вывозили из Африки, шли на продажу, на какие-нибудь каменоломни в далёкой Колумбии.

При чём тут шведы и баварское пиво, вы стряпаете на ходу какую то муть ?

Ну тезисы у тебя буквально такие же, что шведы хотели нам добра.

[Мьюр]

Осада Ивангорода.

 

Конец 15-го века... Есть мнение которое неплохо обосновано, что тогда Швеции не было, отсюда и всё что там происходило под большим вопросом.

 

Но учитывая отношение непосвещённых к новой хронологии и что вам это как мешком по головено (а с другой стороны я не просто так всё это познавал, чтобы не упоминать), давайте просто договоримся что вы будете приводить примеры не ранее 17го века, и даже лучше со второй половины, ибо дальшем там очень всё сомнительно

 

 

Был конечно. Именно при шведах в Эстляндии начинается сыск беглых крестьян. А крепостное право постепенно начинает отменяться только в российской Прибалтике в начале 19 века.

Я тебя поэтому и спрашивал - как изменилась жизнь крестьян на завоёванных шведами землях. Правильный ответ - она стала хуже. Потому что выросли налоги, которые шведы взимали на войну. Страна у них была маленькая по населению, а амбиции большие.

 

Вы вообще вики читали ? Там вообще то сразу сказано что это чисто российская особенность.

 

Налоги на войну разумеется будут взымать абсолютно все, иначе зачем вообще земли захватывать, но хотябы не на корабли, две трети которых сгнили, не успев принести пользу

 

И если ты хочешь сказать, что крестьяне соседних стран общались и обмениваясь мнением об уровне жизни, то наши северные крестьяне не могли не знать, что в шведской Прибалтике есть и крепостное право и налоги на войну. А ещё, крестьян активно вербовали в шведскую армию. Так что при переходе русского Севера под шведскую монархию, перспектива у них была - воевать за протестантов против единоверцев.

 

Они ненавидели ту власть по причине как раз того что их закрепостили, о причинах не буду тут ответвляться, но вплоть до "востания Пугачёва" опасность крестьяннских востаний была огромная и происходило это постоянно. И прямо во время Северной войны. А как говорится враг твоего врага...

 

Какую территорию? Одно дело боевые действия, а другое законы. Если будешь сориться с местной знатью за права собственности, как шведы сорились с ливонской знатью, то рано или поздно придёт некий Пётр, который пообещает местным вернуть привилегии.

 

Короче там превращение в пустыню началось аж с западной Речи Посполитой и продолжалось чуть ли не до самой Москвы, сами на карту посмотрите, весь путь перед Карлом был опусташёл, вплоть до отравления колодцев, из-за чего ему пришлось огромный обоз собрать дикой длинны, вроде там 2к повозок запряжённых 4мя лошадьми каждая, это короче 20 км выходит никак не меньше.

 

И куда же они бежали? На ту землю, которую шведы вымутили у России во время Смутного времени? Ведь только там жили их единоверцы, которые понимали их язык. То есть, прибегали без имущества и шли в холопы к таким же русским. Там порядки были как в соседней шведской Эстляндии. Шило на мыло.

 

Вот тут почитайте, узнаете кое что интересное

https://proza.ru/2013/05/07/1188

 

У тебя в статусе написано, что ты "Разрушитель иллюзий". При этом здесь у тебя явные иллюзии, касаемо Швеции. Про масштаб рабства курируемого шведами ты тоже ничего не знаешь. А его жесткость ты сравниваешь с чем? С крепостными? Крепостные жили со своей семьёй на земле своих предков, хотя бы. А рабы, которых шведы вывозили из Африки, шли на продажу, на какие-нибудь каменоломни в далёкой Колумбии.

 

Ну тезисы у тебя буквально такие же, что шведы хотели нам добра.

 

Это не значит что я знаю всё во первых, а лишь означает стремление разрушить иллюзии, безупречных людей не бывает

 

Опять же маштаб работорговли Чёрными меня не волнует это совсем другое дело

[PostNikOff_R]

давайте просто договоримся что вы будете приводить примеры не ранее 17го века, и даже лучше со второй половины

А ты в таком случае не бросайся фразами типа:

 

Потому что за шведами зверств не водилось это и так известно

 

Вместо этого, надо было написать, что тебе не известно о военных преступлениях, конкретно в той войне.

А фраза "зверств не водилось", может быть истолкована как признание того, что шведы вообще никогда не были жестоки к нашим общим предкам. Это типичное цивилизаторское заблуждение, что просвещённые страны вели войны более цивилизованно. А значит мол и быть ими завоёванными не так страшно.

Вы вообще вики читали ? Там вообще то сразу сказано что это чисто российская особенность.

Сыск беглых крестьян чисто российская особенность?

Автор этого утверждения отрицает наличие крепостной системы в Прибалтике?

Налоги на войну разумеется будут взымать абсолютно все, иначе зачем вообще земли захватывать

Есть два нюанса.

1. Швеция небольшая страна для тех войн, которые вела. И потому налогов ей надо было собрать больше, в частности для найма иностранных специалистов. И для сложной военной логистики. Ведь места сражений нередко находились далеко от крупных шведских городов.

 

2. Плотя налоги в шведскую казну, русский фактически оплачивал убийство таких же русских крестьян, которых в России собирал на войну Царь. т.е убийство своих. Для того чтобы захватить ещё больше русской земли и воевать ещё с кем-нибудь рядом.

Они ненавидели ту власть по причине как раз того что их закрепостили, о причинах не буду тут ответвляться, но вплоть до "востания Пугачёва" опасность крестьяннских востаний была огромная и происходило это постоянно. И прямо во время Северной войны. А как говорится враг твоего врага...

Ещё раз. Захват земли шведами, не снимал крепостных порядков. Лифляндия и Эстляндия тому пример.

 

Если кто-то утверждает, что русские крестьяне в той войне, сознательно воевали против своих по экономическим соображениям, хотелось бы увидеть доказательства этой теории. Пушт иначе, всё получится как в Смутное время. Где часть крестьян просто воспользовалась общей неразберихой. Но такое было не только в России,

Короче там превращение в пустыню началось аж с западной Речи Посполитой и продолжалось чуть ли не до самой Москвы, сами на карту посмотрите, весь путь перед Карлом был опусташёл, вплоть до отравления колодцев, из-за чего ему пришлось огромный обоз собрать дикой длинны, вроде там 2к повозок запряжённых 4мя лошадьми каждая, это короче 20 км выходит никак не меньше.

Какой ещё западной Речи Посполитой? Какие города имеются ввиду?

 

Если говорить о войне, то когда армия в несколько тысяч солдат с лошадьми проходит где-то, она не только съедает всю еду, но и вырубает деревья и даже разбирает дома на брёвна. Тож самое будет в том месте, где прошла сама армия Карла.

Если на его пути заранее собрали весь фураж, это логично.

 

А менять законы и оспаривать права местной знати, было нельзя. Шведы обосрались с этим, когда пытались ассимилировать Прибалтику своей знатью.

Вот тут почитайте, узнаете кое что интересное

https://proza.ru/2013/05/07/1188

Что узнаю? Что русский крестьянин без проблем устроился бы финноговорящей или шведоговорящей местности?

А на правах кого? Батрака без имущества?

Это не значит что я знаю всё во первых, а лишь означает стремление разрушить иллюзии

т.е ты как банан, веришь в какую-то единую правду? Правда у каждого своя.

Опять же маштаб работорговли Чёрными меня не волнует это совсем другое дело

Это чтобы у тебя не складывалось впечатление, что Швеция совсем не дружила с рабской системой. Я думаю там и военнопленных неплохо припахивали.

[mastholte rietberg]

со времен викингов

===========

 

Колонист встал помочь кучеру перепрячь лошадей. Полковник прилег на траве, поглядывая с улыбкою на уходившие пятки товарища, подкованные медными гвоздями, и помышляя: «Вот стадо баранов! Я думаю, женился в семнадцать лет, и жена его теперь тоже на овцу похожа, — ест индеек с медом, чулки даже во сне вяжет!»

— Что же у вас за дела, скажите? — опять спросил он колониста, подсмеиваясь.

— Да что, батюшка, — на днях купил я землю, вот что неподалеку от Николаева, близ поместья герцога Ангальт-Кеттен: съездил потом на Дон принанять степи для нагула овец, да не удалось — надо подождать, когда снимут сено; а теперь еду купить, коли придется, с торгов, в Николаеве наши бывшие батареи, то есть разный хлам с севастопольских батарей: дерево, обшивку, брусья, а пожалуй, и чугун. Наше дело коммерческое: что попадет под руку, всем торгуем. Ничем не пренебрегаем и времени не упускаем. Вы знаете нашу пословицу: морген, морген, унд нихт хёйте…

— …Заген алле фауле лёйте? Как не знать! Но скажите, зачем вам еще степи за Доном? Где, позвольте, у вас собственная-то земля? Извините, я не расслышал…

— Мейне эйгене эрде, моя собственная земля есть и под Граубинденом, и в других округах, да места стало уже нам, колонистам, мало. Так-то-с, не удивляйтесь! Наши кое-кто уже в Крыму ищут земель, на Амур послали депутатов присмотреться насчет занятия земель под колонии. Засуха, — ну, и надо перегнать часть овцы на лето за Дон.

— Сколько же у вас овечек? — спросил Панчуковский, пощипывая усики и смотря на это кроткое, румяное лицо, и зевнул. — Да не хотите ли масла, колбаски? Вот вам масло, вот хлеб! Я совсем устал от дороги. Не хотите ли? вот ножик Я тоже все хлопочу, строюсь…

— Благодарю! — ответил кудрявый колонист, оправляя свои белокурые, с проседью уже, немецкие пейсы, выбивавшиеся из-под барашковой шапки, и принимаясь за масло, — у меня овцы довольно, о, очень довольно.

— Сколько же?

— У меня семьдесят пять тысяч голов овцы в разных местах-с. Панчуковский приподнялся на локте.

— Что-о-о? Как-с? Сколько? Я не расслышал! — сказал он и заикнулся, подобно незабвенному Манилову, некогда пораженному сказочной профессией Чичикова, по покупке мертвых душ.

— Семьдесят пять тысяч голов-с мериносов! — ответил опять смиренный собеседник и стал копаться в котомке, укладывая остатки провизии — Но, мейн либер герр, как здесь ни хорошо, а скучновато; все в Германию тянет Мы здесь чужие!

Дух захватило у Панчуковского. Мигом в его голове мелькнули соображения: «Если у него семьдесят пять тысяч мериносов, то сколько же он должен получить дохода? На худой конец по целковому с головы, итого семьдесят пять тысяч рублей серебром. Двести пятьдесят тысяч рублей ассигнациями, четверть миллиона в год!»

И он окинул взглядом колониста с головы до ног, как бы соображая, как такое засаленное существо могло владеть таким богатством, и прибавляя про себя: «А ведь все-таки, наживясь, уйдет в Германию! сколько волка ни корми, улизнет в лес…»

— Да вы не шутите? — сказал он и сел.

Колонист засмеялся. Белые зубы, напомнившие корову, так и осклабились до полных загорелых ушей.

— Нет, не шучу!

Панчуковский, летевший из Петербурга в степи за наживой, бросивший для барышей модный свет, щегольских товарищей, оперу, Невский проспект, французские водевили и комфорт всякого рода, — невольно вздохнул, придвинулся к собеседнику, вертевшему в грубых руках замасленную барашковую шапку, и сказал:

— Вы колонист и я колонист. Мы оба Колумбы и Кортесы своего рода, или скорее бродяги и беглецы из родных мест за наживой. Мы колонизаторы дикого и безлюдного края. Нам тесно стало на родине, на севере — ну, мы и бежали сюда. Ведь так?

Колонист аккуратно и громко высморкался. — Э! что тут говорить! Как ни говори, а немцы вам нужны. Вот, мы первые здесь овцеводы. Земля тут прежде гуляла, а теперь не гуляет. Наши колонии садами стали, мы вам леса разводим, оживляем ваши пустыни…

— Сколько же у вас земли? — допытывал полковник.

— Около тридцати тысяч десятин собственной; а то еще арендую у соседних ногайцев и у господ дворян. Фриц, достань мне табачку и табакерку! — крикнул он кучеру, — на дорогу свеженького подсыплем. Так-то-с! <...> Ну, так будем же знакомы. Мы одного поля ягода! Ваша правда-с! Только станет ли у вас столько-с охоты и труда? У меня и свои корабли теперь тут есть. Два года уже, как завел. Сам на своих судах и шерсть с своих овец прямо в Бельгию отправляю.

— Ах, как все это любопытно! Позвольте: у вас, значит, и свои конторы есть в азовских портах, в Бердянске, в Мариуполе, в Ростове?

— О нет! Это все я сам! — говорил колонист, чавкая и добродушно жуя хлеб с маслом. — Зачем нам конторы? Я поеду и отправлю хлеб или шерсть; потом опять поеду и приму заграничный груз. А то и моя жена поедет. О, у меня жена добрая!

— Как, и она? ваша жена тоже коммерцией занимается?

— Да; вы не верите? вот зимой из Николаева она мне на санках сама привезла сундук с золотом; я хлеб туда поставлял. Так вот, запрягла парочку, да с кучером, вот с этим самым Фрицем, моим племянником, и привезла. Зачем пересылать? Еще трата на почту…

< ...>

— Мой дед, видите ли, переселился при графе Сперанском, около сорока лет назад; мы пешком пришли сюда, с котомками, дед и отец мой несли старые саксонские свои сапоги за плечами, а отец мой после него еще двадцать пять лет был у нашего же земляка Фейна простым пастухом. Я тоже в юности-с долго был при стаде вашего Абазы. Земля, правду сказать, тут обетованная, не тронутая еще; многих еще она ждет. Раздолье, а не жизнь тут всякому; ленив только русский человек! Эх, гляньте, какая дичь, какие пустыри: бурьян, вечная целина, — ни косы, ни плуга не знала. Люблю я эти места: будто и бедные, а троньте эту землю — клад кладом.

Полковник спросил:

— Какой же секрет в том, что вы так скоро, так страшно разбогатели?

— Секрет? никакого секрета! Даже трудно сказать, как. Как? просто трудились сами, и все тут.

«Сами трудились! — подумал Панчуковский. — Врет, шельма, немец; должно быть, фальшивые ассигнации в землянках делали, да ловко и спускали!»

Изменено 12.02.2024 06:13 пользователем mastholte rietberg

[mastholte rietberg]

Наши Кентукки и Массачуссетс

 

«Что такое, однако, эти беглые в Новороссии?» — спросит заезжий в эти места. «А что такое беглые? — ответят ему туземцы, — известно что: беглые да и все тут! Крепостная Русь, нашедшая свое убежище, свои Кентукки и Массачуссетс. Здесь беглыми земля стала. Не будь их — ничего бы и не было: ни Донщины, ни Черноморья, ни преславной былой Запорожской земли, ни всей этой вековечной гостеприимной царины, к которой стремятся с севера и из других мест за волею и люди, и звери, и птицы! Все тут беглые: Ростов, Мариуполь, Таганрог, все беглые. Эти портовые богачи, купцы и мещане, эти Шелбановы, Пустошневы, Катальманьевы, Безродные, — поройтесь в преданиях их, какова их история? Недавние предки их — крепостные, выходцы из России, либо помещичьи, либо казенные беглые!» Так вам ответят туземцы. А сами присмотритесь на беглых — люди, как люди! Что же их сманивает сюда? Приволье земель и работ, только трудись; на всех труда станет…

Со всех концов России, а с севера в особенности шли огромными артелями наемщики на юг. Они шли по большим и малым дорогам, с косой за плечами, парни и девки, нанимаясь по пути в косари и гребцы. Целые села, гуртом выходя из тесных околотков, шли по дорогам в пыли и духоте, босиком и впроголодь, в ожидании тяжелого труда. Отдельные артели сливались в отряды, становясь к делу на крайнем юге и то там, то тут начиная белеть своими рубахами и сверкать потертыми косами и серпами. Было тут немало и вольных крестьян с билетами и помещичьих с паспортами; но в каждой артели было еще более беглых. Труд нужен, труд дорог: рук мало, дело кипит, трава сохнет, пшеница зреет, горит, наливается, осыпается; сотни и тысячи рублей готовы погибнуть: как тут не принять беглых, господа юристы? Милости просим! Хотя и опасно, да кто их усчитает в этой неоглядной степи? Есть где поработать, есть где и спрятаться. Спрячет их свой брат земляк, спрячет и помещик, когда налетит гроза в виде исправника или станового, стан которого здесь величиной чуть не с ганноверское королевство. Станового тут купит всякая депозитка; он и смотрит сквозь пальцы. Чуть зазвенел, однако, жадный полицейский колокольчик — бурлаки прячутся в бурьяны, байраки, стоги или в камыши или в глазах самой власти бегут через границу ее уезда. А помещику и колонисту без беглого нет житья. Беглые — народ смирный, трезвый, усердный; чисто ливерпульские пуритане в душе. Берет беглый за работу меньше вольного; ну да и обсчитать его легче: не пожалуется!.. Поплачет разве только, либо выругает за околицей хутора не по-человечески, и только. Потому-то здесь все шито и крыто. Беглые идут на линию, за Кубань, в Крым и в приморские степи на юг, как домой, из всяких суровых и тесных уездов севера. Пуританизм их удивительный. Известно следствие в окрестностях Нахичевани, открывшее, что партия беглых ночевала в степном байраке у какой-то лесничихи, как при этом один из беглых украл у хозяйки ведро и как за это товарищи его сперва высекли, а потом, не долго думая, повесили на дубу: «Не срами, дескать, хороших людей!» Так-таки и повесили.

<...>

«Отчего иные бегают?» — спросите вы у станового. «По омерзительной привычке», — ответит он вам и начнет доказывать. Хатка у такого бегуна сплетена из камыша, примазана глиной; в хатке ни стола, ни лавки порядочной, а во дворе плетень камышовый. Придет свинья необрядная, толкнет, чесавшись, и повалит весь хлам. Толкнет с досады и сам хозяин хату ногою, повалит ее и пойдет в бродяги. Ему и жены не жалко, и детей. Так по десяти и по двадцати лет шляются. Видно, дома солоно. А иной проворовался, ограбил, убил. Есть и бежавшие от страха наказания за покражу лоскута холста, сальной свечки. И ходят в бродягах годы. Думали переводить беглых, оцепляли города, села. Прибыл в эти места лет двадцать назад, между прочим, другой, подобный упомянутому выше, свирепый начальник и вызвался искоренить тут всех беглых. А подначальник был у него человек обстрелянный и знал, как это легко говорится и как трудно делается. Захотел этот первач свой край объездить. Ездит и ездит, совсем замучил помощника. Ужас навел на беглых своими выходками и жестокостью. В кандалы перековал целые тысячи, остроги ими переполнил по всему взморью. А помощника совсем выбил из сил. Вот и подвел штуку помощник. Проморил как-то владыку в степи, а все везет его далее, все далее. Уж тот и животик стал потирать и поглядывать из коляски: что за бесов край! хоть бы корчма или деревушка какая, — а до города еще верст двадцать. Остановился первач. «Ну, говорит, как бы чего закусить?» Кинулись к свите, — ничего нет. А это уж помощник так подвел. — «Нет ли хоть корочки черного хлеба? Нет ли тут постоялого двора где-нибудь?» — спрашивает первач. «Куда вам, ваше сиятельство! У нас ли этому быть в этой голой и пустой стороне! А вот постойте: тут в стороне, на берегу моря, неводок, кажется, есть; беднячок один держит артель. Угодно-с? может, разживемся чем-нибудь?» — «Вези, братец, вези! просто умираю с голода!» Его привезли. «Здравствуйте, ребята!» — гаркнул первач на рабочих, выходя из коляски. «Здравствуйте, пане!» — «Давайте есть; что у вас имеется?» — «Что же у нас будет, пане? мы люди бедные; хлеб-соль, да разве рыбки вам поймать?» — «Давай». И закинули невод. Уж тогда ли поймали, или было приготовлено заранее, только неводчики и устроили ему закуску: уху из самой первейшей рыбы, с бездною молок и потрохов; в ноздри душистый пар так и ударил; икры свежей вывалили ему целый бочонок; а горячий хлеб да голодный зуб, главное помните. Наелся генерал до отвалу: едва поворотился. Кинул неводчикам червонец, благодарит помощника: «Ну, брат, такого обеда и цари не едят!» Отъехал поезд в степь, скрылось море и коса с неводчиками. Помощник и говорит: «А знаете, ваше сиятельство, у кого мы обедали?» — «Нет, не знаю». — «У беглых!» — «Быть не может!» — «То-то-с; переведете их, так и рыбы такой тут некому будет поймать…» Генерал задумался и больше не козырился, стал, как и все мы, грешные…

А плантаторы между тем не дремали. Громадные ватаги косарей и гребцов, человек в триста и в четыреста, расхаживали по быстро косимым степям. Сами велемочные господа кавалеры из-под Ростова, Бердянска, Мариуполя и Мелитополя кто верхом, в широкой бердянской или одесской, а иногда прямо панамской шляпе, или пешком, с плеткой усердно расхаживали среди артелей, пеклись с утра до ночи на страшном солнцепеке и обращали свои лица в подобие желтого земляного угля. Двигаясь медленными точками и белея своими шляпами, они, как коршуны, стоявшие в небе над ними, зорко поглядывали по сторонам, подмечая либо заленившегося косаря, либо накидывая жадным и плотоядным взглядом смазливую гребчиху, с греховным помыслом приласкать ее вечерком, в прохладе одинокой степной пустки, за стаканом пуншика и глотком коньяку или водки. «Эй, хлопцы! эй, дивчата! — покрикивали степные поморские плантаторы, с бойкостью яростных, настоящих янки, помахивая на куцых кляч плеткой и верхом ведя свои ватаги по пылающим в зное равнинам, — а нуте, постарайтесь! а нуте, разом, разом, разом! дружнее! Котел каши с салом; два ведра водки лишних на магарычи! А нуте, нуте, нуте!» И сотни обеленных бурьянами кос дружно и мерно сверкают; сотни грабель взвивают и складывают в копны душистый чай наших степей, мягкое и нежное зеленое сено. Среди полян стоят косарские и гребовицкие таборы. Косовица во всем ходу, в полном разгаре. У привала дымится из навозного кирпича костерок. Громадная арба с полотняною крышею в виде гроба без устали открывается и закрывается, подвозя на волах или верблюдах крупу, соль и рыбу от хозяев. Несколько бочек едва успевают подвозить к таборам из дальних колодцев воду. Выпекается в хозяйских хуторах, в особенных печах, и в сутки съедается по триста и по четыреста хлебов, на одном поле, у одного хозяина. Из Мариуполя и Таганрога подвозятся мешки и мешочки на тысячи и более рублей серебром, мелочи. Нанимаются артели в десятки и сотни человек понедельно. Расплата производится по субботам. Наморившиеся, загорелые и запыленные девки и бабы сидят в тени, где-нибудь под амбаром или под конюшнею, не распевая песен и не шутя, в ожидании расчета. Косари без шапок стоят кучами по двору или у крыльца. А сами гостеприимные господа-плантаторы сидят у крылечка, перед столиком и расчет ведут. Этой партии триста целковых, этой — сто тридцать пять, той — двести. Кости на счетах звонко выщелкивают красные куши. Перо тут же записывает сказочные летние новороссийские расходы. Хозяева в эти минуты не видят перед собою ни живописных типов украинских косарей, ни хорошеньких, подгорелых на ветре и присмаженных на солнце гребчих. Они видят одно сено, копны, стоги, свои стада и барыши. «А! вон и сам пан полковник выехал! — говорили иногда соседские приказчики, из мещан и вахмистров, видя, что Панчуковский выехал к гребцам или к косарям на красивом сером или буланом жеребчике, — ну, это уже недаром! верно, старый хрыч Самуйлик смастерил ему какую колонистку, либо из наших девок какую припас полакомиться. Ишь ты! какой молодой орлик, летает и плавает перед рядами. Вон остановился; шутит, видно, сигарку закуривает… Эх, житье этим господам, право! Денег — куры не клюют; спят себе вволю, пьют, едят, книжки читают — тьфу! А ты трудись… а девок им и отбою нету!.. Как те салтаны проклятые турецкие проживают!..»

Так говорили приказчики, разумеется, от зависти.

 

- Данилевский "Беглые в Новороссии".