Александр Сокуров

[Tesse]

Мёртвые души

 

Плоть. Человеческая плоть. Калейдоскоп человеческой плоти. Праздник гурманствующего каннибала. Головы, тела и конечности, безжизненные и движимые разумом или инстинктами, замершие навек или на мгновение, мгновение того плотского наслаждения, что безумно хочется продлить, испив его чашу до дна. Чтобы тут же потянуться за новой чашей. Будь тот напиток сладок или горек- не важно: жить, жить, одаряя свою плоть страданиями ли, надеждами ли, ежесекундно погружать её в бурливую стремнину порока или в хрустальную гладь благочестия. Плоть в гордой наготе естества и драпированная полотнами приличий, от которых так соблазнительно освободиться…

Классики немецкой и голландской живописи прошлого тысячелетия гениально останавливали мгновения, заключая их в рамки портретов своих современников и жанровых зарисовок. С плоских стен картинных галерей и страниц альбомов репродукций упорно прорывается в окружающие объемы материального мира плотская натура изображенных персонажей, полотна источают нетерпение и жажду избавиться от оков, замкнутых кистью художника. Здесь нет места сакральному торжеству абсолютного духа, которое даровало комфорт пребывания в Вечности героям полотен Леонардо. Здесь реальные люди, сотканные из вечно неудовлетворенных потребностей собственной плоти. И вот долгожданная свобода! Спустя столетия оковы пали, эти люди задвигались, заговорили, и, разминая затекшие члены, приступили к излюбленному занятию, к тому, что лучше всего у них получалось и наполняло их жизни смыслом: освоению времени и пространства посредством собственной и чужой плоти. В начале было не Слово. В начале был Смысл.

Возня, переплетение тел- это перпетуум мобиле любой сущности, наделенной живой плотью, будь то крысы или люди. Лабораторный гомункул, изолированный от плотских соприкосновений стеклом реторты, обречен на быструю гибель. Создатель гомункула, в неутешном горе склонившийся над агонизирующим среди осколков сосуда своим детищем, немедленно начинает ощупывать его пальцами. Когда не подвернется тактильной возможности контакта, этот самый создатель жадно погрузит лицо в чулки, только что снятые с себя его учителем, дабы обонянием восполнить дефицит осязания. Запахи, запахи тела… Большей частью отнюдь не благовонные, они насыщают мир этих людей своеобразным «кислородом», формируя среду обитания сколь привычную, столь и единственно возможную. Ойкумену, чьими природными ли, социальными ли законами сочтены обременительной тщетой мысли и правила поведения, сообразные нравственным заповедям Писания. Какая, в сущности, разница, Бог или Сатана священнодействует поблизости? Куда ценнее шанс взобраться на подставленные плечи, а уж хвостат или нет их обладатель- не суть важно. Тем более излишне отягощать чело раздумьями над предложенной сделкой: душа в обмен на вожделенное пиршество плоти. Какая душа? Где она? Уж и вправду не в пятках ли прячется? Не смешите доктора Фауста, досточтимые бюргеры, а лучше поздравьте с выгодным приобретением доступа к телесным прелестям юной Маргариты!

… Меж тем рассекала географию расстояний Европы птица- тройка, волею судеб оказавшаяся на пути в Париж из гоголевской Руси. И кучер Селифан любезно предложил нехитрый свой транспорт случайно встреченным господам немецким, а мирно спавший в коляске русский барин уж готов был потесниться, дав место неожиданным попутчикам. Да вот только не прошло и минуты, как сплелась на узкой скамейке напротив барина чета этих близнецов сиамских- басурманских, а такой смрадной мертвечиной повеяло от них, что не только мысль к поганой метле повернулась, а просто- напросто пришлось вытолкать немедля обратно на дорогу сих возбужденных деятелей. На Руси ежели кто и увлекался коллекционированием душ мёртвых, то исключительно на бумаге, а вот чтоб так- визави- упаси Господь! Не надо нам такого богатства, свят- свят- свят!

Эх, душа русская, Александр Николаевич! Довелось как-то прочитать в интервью данную Вами весьма уничижительную характеристику кинематографа. Полное лишение права самостоятельности как искусства, обвинения в голом эклектизме изобразительных средств литературы, живописи и музыки, короче- никакой самоценности, мутной воды гомункул. Тем не менее во второй части интервью Вы признались, что язык кинематографа- единственное доступное Вам средство удовлетворить свою потребность в общении с человечеством. Из противоречий соткан русский человек, и слава Богу, что не из одних плотских устремлений. Я не видел трёх первых фильмов тетралогии, к которой Вы отсылаете в финальных титрах «Фауста». И посему остаюсь с надеждой, что и в этих лентах Вам удалось не менее филигранно, чем в последней, оттенить живой трепет душ наших с Вами соотечественников, сородичей Гоголя, Достоевского, Толстого и Чехова.

 

Автор: ник Лопухин.

 

 

Игорь, прости свою неразумную "внучку". Не могла я не своровать твою рецензию. Уж больно хороша.)

[STSOFT]

Да, рецензия очень хороша. Даже не знаю, что и сказать-то после нее...

Был у меня такой случай. Как-то зашел я выпить рюмочку в самый центральный наш бар, где после работы, благо остановка недалеко, можно было посмотреть на тихий водочный блеск, сквозь бормотание у стойки таких же как я (сейчас там магазин Эльдорадо).

С удивлением обнаруживаю рядом за стойкой нашего поэта-абстракциониста (ныне живущего в Германии или США, точно не могу сказать), но тогда давно еще ведущего некий очень странный кружок поэтического творчества среди студентов ин-та культуры.

А с ним рядом оказался близкий друг Сокурова, звукооператор. Я влез (ну как я мог удержаться!) в их разговор. Оказалось, как и предполагал, что основная часть работы над "Скорбным бесчувствием" была именно над звуком. Интересный оказался человек. Т.е. они впервые в истории кино в этом фильме применяли голосовые преобразователи!!! Супер-фильм всех времен и народов. По-моему, ни одной РЕЦЕНЗИИ НА САЙТЕ КП. Или появились уже???

[Лопухин]

Tesse: Игорь, прости свою неразумную "внучку". Не могла я не своровать твою рецензию. Уж больно хороша.)

Да ладно, ничего ты не воровала. А чтобы народ осознал, что бывают и более качественные киноведческие рецензии на "Фауста", "своруй" рецензию <... >, сама знаешь откуда.

[Tesse]

Не могу воровать его рецензию, он в нашей группе не состоит. Получится уж совсем беззастенчивое пиратство.)

[Лопухин]

Ну, тебе видней. Тогда хотя бы скажу, что эту рецензию он написал после 4-5 просмотров (с приостановками) "Фауста", в том числе и на немецком языке, без перевода. Не то что я, с первого раза, по первому впечатлению.

[Tesse]

Я попрошу в личке у него.)

[Лопухин]

Для меня эталоном, недостижимой вершиной, Эверестом киноведческой рецензии является вот этот труд Михаила Ямпольского:

http://ec-dejavu.ru/s-2/Sokurov-Yampolsky.html

[Tesse]

А. Сокуров “Фауст”, 2011

“Щекотание невидимых пяток” (с) Н.Болдырев

 

- Прикрой меня…

- То-олько не под церковью!

- Верно. Лучше в церкви

 

Александр Сокуров в своих приватных философских воззрениях качествование Единого в Свете наделяет антропологически важным аспектом и рассматривает его как “явленность во времени”. “Бог явлен нам во времени” – свидетельствует кинематографист в книге очерков “В центре океана”. Находясь в полной неоткликаемости, неочевидности, недоказательности, Время, тем не менее, - единственное, чем пожелал ПРЕД-стать Творец, открыться нам. Не иначе, как через наше пребывание во времени, переживание времени и различные его категории (онтологическое, хронологическое, психологическое время, кайрос, хронос, и т.п.) мы только и можем схватить зубами Бытие за пупок.

В прологе фильма взору камеры, вознесенной над одним из “островов в океане”, на несколько мгновений явлен огромный, скрипящий, вечный часовой маятник. Смыкающий звезды и землю, отражающий сущее в зеркале себя, и недвусмысленно намекающий о Том, кто же на самом деле качествует в самодостаточности.

Вне какой-либо определенной видимой воли со стороны Бога-Времени, но, вероятно механикой естественного хода, кусок легкой материи срывается с маятника часов и, медленно фланируя над панорамой острова, (напоминающего одно из полотен А.Альтдорфера), погружается в мир людей, оплодотворяя их души ферментом неприродного происхождения. Вероятно, самим Духом, хотя Сокуров, возможно, оставил место и для амбивалентности. Таким образом, положено начало медленному уходу с поверхности Земли старого человека, “никогда не скучающего” и образование человека нового.

 

В Фаусте, как представителе нового типа, возникло то, что и получило обиходное название “стремления к высшему” с присущей невозможностью обходиться малым. Одним из признаков смены времени становится отношение к запаху. Герой подчеркивает брезгливое отношение к испорченному воздуху – это и подхлестывание своего ученика Вагнера к скорейшей уборке трупов из лаборатории, и раздражение запашком в доме отца, спертостью воздуха в карете барина из архаичной Руси. Это и укоры в смраде, отдающем от Ростовщика. Зарождение эстетизированного восприятия мира обернулось тем, что в принципе нерассматриваемая покупка автомобиля без кондиционера – лишь один из невиннейших симптомов современности. Хуже то, что оно породило дисгармонию в мироустройстве. Фауст не занимается тем, что подразумевает чистку хлева без брезгливости и что приносит доход и возможность расплатиться за другой товар. Он закинул удочку в гностическое болото, перестав получать со временем от этого удовлетворение. Гробовщики не могут заработать за трупы, дровосеки не могут получить за дрова. Но всем им нужно как-то жить. Рушатся испокон веков сложившися хозяйственные связи. Как цепная реакция, возникает повсеместное недовольство жизнью, обида, возжелание лучшей доли. Редко пересекающиеся в былом мире смерд и священник, одинаково закладывают Ростовщику либо душу, либо имущество для получения желанных денег и обретения потерянного равновесия. Можно возразить и заметить, что перед конторой Ростовщика Фауст произнес “смерть и священник” (в том числе и в немецком тексте), но думается, что все это не более чем “трудности перевода”, о массовости которых говорил в интервью Ю.Арабов. Ведь если нам и показали смерть, то лишь как неизвестность за семью замками.

 

Противоположностью Фаусту является его отец. Это представитель мира, где не было шизофренического заполнения “пустоты бытия”. Совершенно понятно естество запаха в его доме и ремесле. Русский философ, гений и “плотовидец” Василий Розанов на этот счет высказывается предельно недвусмысленно.

 

Египтяне «от Гатхор взяли пахучесть, а силу и жизнь брали от обыкновенных быков в стадах. Что такое это – мы, собственно, не знаем. П.ч. ни один из европейцев, несомненно, не знает ни женской пахучести коров, ни мужского вкуса обыкновенного быка. Мы этого не знаем. И никогда не узнаем. Но кто узнал бы, тот, может быть, понял бы, отчего с такой твердостью, с такой непоколебимостью египтяне верили и в воскресение за гробом, и отчего вообще они были так нежны, глубоки и деликатны. Действительно, они как бы проглотили природу. И звезды точно задвигались внутри их женщин. Внутри их женщин и внутри их коров»

 

Отец Фауста имеет внутреннюю психологическую правду за материей духа признавать ее темноту и пустоту. Ведь он ставит людей на ноги, выполняя конкретную работу и видя ее конкретные результаты: вытягивая позвоночник и через боль освобождая защемленные нервы, больному возвращаются его отнятые ноги. Зло творя, совершая благо. С каким упоением он, добираясь сквозь одежку без застежек до тела сельчанки, приникает к ее колену и произносит: Вене-е-ра (что относит мысль к плодоносящим силам природы, произрастанию, наследию и потенциям). Фауст же, наоборот, оторван от природы и ничего не смыслит в травах, путая вербену со звездчаткой обыкновенной.

Ветхозаветной интенциональностью и признанием высокой мудрости старого уклада жизни проникнуты и воззрения Андрея Тарковского – “Живите в доме, и не рухнет Дом”. Признаниями жены Сталкера выражена суть довольствования малым : “А если б не было в нашей жизни горя, то лучше б не было, хуже было бы. Потому что тогда и... счастья бы тоже не было, и не было бы надежды.” А в знаменитом “слове об Апокалипсисе” Иоанна Богослова (10.4) Тарковский делится соображениями о том, почему незнание благородно и почему в нем есть надежда.

В антропологико-телесном манифестировании сущего заключена феноменологическая мудрость - если у тебя руки заняты делом (например, стиркой и пахотой), а пальцы искорежены и приобрели форму твоего труда, – тебе не открыть за тонкую ручку емкость с соком цикуту. И, наоборот, вне этих занятий легко в голову придет мысль иная и способность ее осуществить.

Однако время идет вперед, возникает проказа, которую не вылечить травой, важность для мира людей отца Фауста стремительно снижается, важность людей типа Фауста стремительно возрастает.

 

Ростовщик-Мефистофель выступает вечным странником, что блуждает по долинам жизни. Это не только не очень гетевский персонаж, но и не классический христианский дьявол, а разве что сублимированный подвид сатана из иудейской мифологии, не имеющего, однако, с Богом никакой обратной связи. Ибо Бог у Сокурова, повторюсь, в высокой степени неперсонифицирован, и, следовательно, никакой подотчетной связи с Ним у героя А.Адасинского нет. Думается, персонаж был создан на заре времени и дан людям для решения проблематики телесного проживания “здесь и сейчас”, а не перед лицом Превечного. А. Сокуров в этом отношении высказывается предельно традиционно: “нас выгнали из Рая, теперь барахтаться только самим”. Но вероятно, не только. Ростовщик персонаж довольно любопытный, содержащий в своих заначках и “дьявольский тоннель”, и “колодец для трусливых душ”, и “покрывающие породы” и “источник дьявола”, являющиеся вполне прозрачными символами занятости индустриализованного и наукоцентричного человека. В определенном смысле можно сказать, что он уже прошел тот путь, в начале которого находится Фауст. То, к чему стремится Фауст – для Мефистофеля пустой звук. Волшебство алхимии или создание человека не достигает значений предельных вопросов и ответов. Он где-то даже тоскует по раннему подъему, культивации, и чистке хлева, всем способам выживания, предлагаемым Фаусту как несчастному человеку от нового занятия. Спит в мусорной горе. Мефистофель Сокурова при всей коварности искусителя обладает поистине метерлинсковским взглядом на вещи. В отличие от Фауста, живущего иллюзиями будущего, дьявол благоговеет перед простыми основами жизни, выражая искреннюю любовь к доандертальной природе: крысам, кошкам и обезьянам на Луне. Однако вопрос о Боге, как его собственном создателе, а также создателе Ада, где ему надлежит вечно служить стражем и хранителем филистерского измерения жизни, заставляет испытывать вселенские страдания, доли которых Фаусту пока не понять. Мефистофель не может умереть, потому что смерть и все что связано с инобытием – епархия Бога, остающаяся за рамками проблематики фильма. Персонаж также не имеет души, оплодотворенной духом, так как имение такой души – скорее всего исключительная божественная прерогатива человека.

 

Разглядев в девушке Маргарите неповторимый цветок, эстет Фауст в порыве душевной волевой экспансии решает спасти ее от их времени и людей, став наставником. Однако, разоблаченный в убийстве ее брата, лишь заключает договор с Ростовщиком на реализацию страсти за продажу души. Маргарита как человек душевно старого образца, страдает и кается по поводу мирового коллапса, невозможности любить мать, терпеть ее запахи, неспособности отомстить за брата и, наконец, приходит утопиться. Фауст, проведенный по дьявольскому тоннелю, успевает к месту трагедии, и оба погрузившись в некую инициацию, оказываются в преддверьи довольно странного места, где присутствуют обитатели явно не здешнего мира, и где слегка заторможенный герой, не замечающий ничего кроме холода, бесстрастно поглаживает тело обнаженной Маргариты, чуть позже произнеся “я ее не хочу. Боже… ”. Внезапно обнаруженная невозможность плотски любить женщину уводит зрителя к перекличке со сквозной темой в творчестве Сокурова, где суть поступков героев раскрывается не в проявлении внутренней жизни души, а в формируемом призраками их идеалов поверхностном трении о внешний мир, пусть это и есть, в какой-то незначительно мере, подлинное восхождение к самим себе. Это и красноармеец Никита, победивший врагов, но нерешившийся на человеческую близость с дворянкой Любой из “Одинокого голоса человека”. Это и Адди владеющий Европой, но безучастный к Еве Браун из “Молоха”. И пр.

 

В финале фильма Мефистофель надевает на Фауста смехотворные латы и показывает ему свои владения. Камера панорамирует местность с высоты птичьего полета и возникает предположение, что Земля есть очередная из бесконечного множества разветвленных (fork!) воплощений сущего, отличающаяся от необжитого адового пространства лишь наличием сторожки лесника, мельницы и примет деятельности людей. Очередная потенциальная долина жизни. (Альтернативно можно сказать, что прежняя земля исчезла с исчезновением прежнего человечества, а новая ойкумена основана из ада.)

Странствуя во владениях Ростовщика и простившись с вечными воинами, точно также облеченными духом, не находящими себе место в аду и возжелавшими умереть, герои натыкаются на красивое зрелище циклически работающего гейзера, названного дьяволом своим источником и наделившего Фауста вкусом к жизни и желанием повторить эту красоту природы. Подобные циклические гейзеры медленно нагреваются, вскипают, выбрасывая порцию грунтовых вод, повторяя этот цикл день за днём, год за годом.

 

- Как это все устроено?

- Мне этого знать не зачем, о том ведает Господь Бог

- Бог не знает, я знаю. Тепло поднимается наверх, холод тянет внутрь земли. Я могу спокойно это повторить.

 

Подобным образом работают и естественные ядерные реакторы: грунтовые воды, проходящие через урановое месторождение Окло в Габоне, могли не только быть замедлителем нейтронов, но и “регулировать“ работу реактора. Это был чрезвычайно эффективный механизм, не позволяющий структуре ни расплавиться, ни взорваться на протяжении сотен тысяч лет. Принцип работы реакторов типа “фукусимского кипятильника” (выработка пара, раскручивающего турбины электрогенераторов, затем охлаждение и возвращение вниз в активную зону) имплементирует тот же паттерн поведения. Александр Сокуров однажды в интервью заметил – пока в мире остается хоть один работающий реактор, есть риск аварии.

 

Лелея иллюзии разума, страстей, движимый лихорадкой души устремляться все “дальше, дальше и дальше”, Фауст остается в аду и создает свободный народ, избежавший дна и давления океана жизни. Всплывший на поверхность воды, барахтающийся, смотрящий голливуд и называющий это прогрессом и свободой. Мефистофель же остался в своем вечном одиночестве без надежды на спасение, с ожиданием очередного Фауста и жаждой обретения неповторимой по накалу и отчаянию души.

 

Парадоксальным образом фильм ”Фауст” играет на ниве некрореализма. Мефистофель, называя значение своего имени собственного, указывает на факт мученичества и издательства. В юфитовском “Прямохождении” одним из скрытых смыслов выступает деятельность вне-временного дьявола над животными, в далеком прошлом обращенными им (через вспышку огня, вызывающую испуг) в существ, ходящих на двух задних ногах. Что, в сокуровском случае, вполне проясняет причины нежности и глубокой привязанности Ростовщика к братьям меньшим, как существам изначально-божественного, ничем посторонним не тронутого, происхожения.

Весьма трендова для артхауса и роль женщин как сподвижниц “мира сего”. С одной стороны, это целомудренная (но вместе с тем и чувственная) Маргарита, в каком-то смысле ставшая своеобразной такой Евой для новой Земли и ее свободного народа. Но это и фрау, называющая себя женой Ростовщика. Это и мать Маргариты, журившая свою дочь за посиделки с Фаустом, и неожиданно вознесшая руки вверх, образовав собой фигуру темного крылатого существа из невидимого мир.

 

Фильм “Фауст” – поливалентный шедевр и, в принципе, достоин не короткой рецензии, а отдельной работы, соизмеримой по объему с книжкой “В центре океана”. При очевидной заявке на предъявление универсальной метафизической проблематики, авторы, как и ожидалось, возвысились над религиозной обрядовостью (поход Ростовщика в церковь по нужде) а также не стали перегружать кинополотно сомнительным психоанализом. Фильм Сокурова – это экологическое послание людям, наличествующее и у Гете.

 

9.53/10

 

 

С милостивого разрешения автора представляю рецензию на фильм "Фауст". Автор уточнил, что ник называть необязательно.)

[Лопухин]

С милостивого разрешения автора представляю рецензию на фильм "Фауст". Автор уточнил, что ник называть необязательно.)

Ну что, придёт он в группу?

[Tesse]

Пригласила, пока ответа нет.