Один лишь случай, чтобы измениться.(Из нового)

[Иванова Анна]

Тогда мне казалось, что эта дорога будет уносить нас вдаль всю вечность. Но тут вновь раз-дался его голос.

- Всё! – сказал он, и на его лице отразилась лёгкая ухмылка….

 

***

Закончилась учебная неделя. И я решила из колледжа добраться до дома на попутках. Эта идея тогда казалась мне довольно интересной. Тогда….

Если бы я только знала, что произойдёт в тот день, если б только знала….

 

Я вышла из здания после полудня и направилась к дороге голосовать.

Машины только проезжали мимо. И я решила, что мне следует отправиться пешком, про-должая голосовать, пока меня, наконец, не подберут.

Я шла налегке, настроение было хорошее. Ещё бы! Светило солнце, лаково пригревая свои-ми лучами. Ветерок был мягким. Вообщем день выдался на славу.

Я прошла больше мили, когда услышала голос за спиной. Я обернулась и увидела, как из кустов выбежал молодой парень. Я знала его. Он учился в том же колледже, что и я, даже в од-ной и той же группе.

- Привет, Соня! – сказал он, запыхавшись, когда подбежал ближе.

Да, это был парень лет двадцати – двадцати одного: коротко стриженые волосы чёрные словно сажа, глаза цвела шоколада. Он был астматиком.

- Майк, - удивлённо сказала я, - Решил меня проводить?

- Вообще-то я рассчитывал пройтись с тобой пока нам не встретиться машина и не подберёт нас! – сказал он с надеждой.

- Я так понимаю, не одной мне предки не купили ещё машину, - понимающе кивнула я го-ловой.

У меня довольно неординарные манеры. Я небольшого роста, глаза цвета луговых трав, во-лосы прямые светлые. Встретите такую девушку на своём пути, даже не пытайтесь заговорить. Лучше держитесь как можно дальше.

Майк смущённо пожал плечами.

- Ну, пойдём! – сказала я, - Только, уже через несколько миль будет поворот и мне будет в другую сторону!

- Ладно, - хладнокровно кивнул тот.

И мы пошли вместе.

Мы шли, не проронив больше ни слова, когда обернулись и заметили быстро приближаю-щуюся машину. Майк выставил в бок руку, голосуя. Машина пролетела мимо нас и останови-лась. Включились задние фары, и машина стала задним ходом приближаться к нам. Майк больше не голосовал. Машина подъехала к нам и остановилась, передняя дверца открылась.

Помню, я наклонилась немного, чтобы разглядеть водителя.

В машине сидел молодой мужчина, около тридцати лет, по виду: темные волосы, широко посаженные глаза, симпатичное лицо, чуть улыбающиеся, полные губы, еле заметный слегка странный взгляд.

(Этот взгляд я приняла за лёгкое удивление.)

- Вас подвести, ребятки? – спросил он с улыбкой, в левом уголку рта у него была зажата дымящаяся сигарета.

Его голос ввёл меня в ступор, в голове немного помутилось.

- Да нам бы до конца города, - сказал Майк.

Водитель всё так же с улыбкой осмотрел Майка. Потом его взгляд медленно перешёл на ме-ня. Я готова была растаять, но стояла более или менее уверенно.

- Конечно, садитесь! – ответил он и улыбнулся, обнажив свои ровные, как у парней с об-ложки, зубы.

Мы с радостью приняли его предложение и тут же сели в машину. Майк на переднее сиде-ние рядом с водителем. А я на задних сидениях.

Двери закрылись, и машина тут же сорвалась с места, неся нас вперёд.

- Как вас зовут? – спросил водитель.

- Майк Корнел, - сразу ответил Майк и протянул руку.

- Соня, - коротко ответила я.

Водитель посмотрел на руку Майка, хохотнул и пожал её.

- Джо Страуб! – весело сказал он, потом медленно отпустил руку парня и вернул её обратно на руль, продолжал улыбаться, - Так куда вы всё-таки едете?

- Соня - домой, навестить родителей. А я решил проведать свою девушку, - сказал Майк.

- Так вы не вместе? – спросил Джо Страуб, выпустив клуб дыма.

- Нет… - ответил Майк и закашлялся.

- Вы не могли бы курить в форточку, у Майка астма! – встревожено сказала я.

Но Страуб даже ухом не повёл. Тут-то я и заметила этот странный блеск в его глазах, кото-рый поначалу приняла за лёгкое удивление. Но это явно не было удивлением, не было и восторгом. Это было что-то иное, и оно стало пугать меня.

- Джо… курите в… форточку… - сквозь кашель сказал Майк, хлопнув того по плечу.

- Извини, - сказал Страуб и выкинул сигарету в форточку, втянутый им сигаретный дым отправился вслед за самой сигаретой, - Астма говоришь… серьёзная?

На лице водителя было некое сочувствие, но оно вскоре вновь превратилось в приветливую улыбку.

Майк дрожащими руками вынул из сумки ингалятор и, нажав на него, глубоко втянул лекарство. Это в неком роде напоминало жест растамана, вдыхающего пары кальяна. Убрал ингалятор в сумку и вдохнул простого воздуха, снова кашлянул.

- Я стараюсь вылечить её, - ответил, наконец, он отдышавшись.

Джо Страуб понимающе кивнул.

Некоторое время мы ехали молча.

- Я-то сначала подумал, что вы вместе, - разорвав, как лист бумаги пополам, тишину раздо-садовано сказал Страуб, - Из вас бы вышла неплохая пара.

Мы с Майком переглянулись. И мне показалось, он заметил мой испуг. Но растолковал его не верно.

- Вообще-то мы просто учимся вместе! – ответил Майк.

- Это всё меняет… - словно говоря себе, сказал Джо Страуб, - … всё меняет.

Мы пролетели отметку разъезда. Машина стала набирать скорость.

- Вы же проехали то место, где мы просили высадить нас! – вскрикнул Майк.

- Неужели? – с наигранным удивлением спросил его Страуб, - Тогда давайте попрощаемся!

Джо Страуб протянул руку для того, чтобы Майк пожал её. А когда тот подался немного вперёд, собираясь пожать её, Страуб резко отвёл руку, схватил Майка за голову и резким дви-жением отвернул её. В шее Майка послышался громкий хруст. Майк обмяк. Джо Страуб от-крыл дверцу и, вытолкнув мёртвого парня, закрыл. Я пронзительно закричала.

- Заткнись! – зарычал Страуб.

- Ты убил его! – банальные слова просто вырвались из моего рта.

- А ты чего хотела? – огрызнулся Страуб.

Машина всё больше разгонялась. А Джо Страуб стал безумно хохотать.

В моей голове сразу начало крутиться сотни мыслей. Скорость машины была слишком большой, но я решила испытать судьбу и, открыв дверцу, собралась выпрыгнуть на ходу. Стра-уб сразу схватил меня за запястье и вернул в машину, я невольно схватилась за дверцу, тем са-мым захлопнув её.

- Куда это ты? – спроси Страуб и нажал на какую-то кнопку, двери заблокировались, - Придётся оградить тебя от глупостей!

- Отпусти меня! – я накинулась на него сзади и стала колотить изо всех сил.

Джо Страуб отбивался, удерживая руль. Но вскоре ему это порядком надоело, и он стукнул меня локтём по носу.

Я отлетела на задние сидения. Больно стукнулась головой. Из носа хлынули струйки крови.

- Вот возьми, - он заботливо протянул салфетки.

- Что тебе от меня нужно? – выхватила я салфетки, и из глаз хлынули слёзы.

Джо Страуб не ответил. Машина продолжала набирать скорость.

Тогда мне казалось, что эта дорога будет уносить нас вдаль всю вечность.

Пред глазами пролетела вся моя жизнь. Я не была отличницей, как в школе, так и в коллед-же. Не выделялась и особой привлекательностью. Всегда выражала свои мысли на прямую, пусть даже для кого-то это было обидно: в какой-то степени меня можно было бы назвать эгои-сткой. Но я ничего не могла с собой поделать. Когда я была совсем маленькой моей маме, кото-рая работала так же и в ночную смену, приходилось долго укладывать меня, читать мне сказки. Только сейчас я поняла, как ей, наверное, было тяжело со мной. Отца у меня не было. Однако мать крутила с каким-то мужиком и вскоре вышла за него замуж. Так у меня появился отчим. Во дворе я росла мальчишкой. Пока мне не исполнилось пятнадцать. Стали проявляться жен-ские черты характера: новые одежды, косметика, новые интересы. Поступив в колледж, я сразу же завела себе кучу новых врагов, особенно среди девушек: среди них я была хорошенькой и парни в основном смотрели на меня. Так же я знала, что Майк тоже был в меня влюблён, но я играла. А затем он нашёл себе девушку в соседнем городе Аманду, так, по крайней мере, он мне сказал. Он сказал, они нечаянно столкнулись в одном из местных магазинов. Майк говорил мне, что это любовь с первого взгляда. Я ему сильно завидовала: сама я не любила по-настоящему. Даже сейчас сидя в машине у Джо Страуба я не могла похвастаться такими качествами, меня переполнял страх. Однако ж что-то привлекло меня в нём в тот момент, когда мы не были знакомы и с Майком только садились в его машину.

Но тут вновь раздался голос Страуба.

- Всё! – сказал он, и на его лице отразилась лёгкая ухмылка…, - Приехали!

Он резко дал по тормозам, что я чуть не вылетела через лобовое стекло. Машина останови-лась. Я осмотрелась и уже совсем забыла про текущую из носа кровь. Страуб вышел из машины и, схватив за волосы, выволок меня из машины. Он был очень сильный, так как один рывок и я уже стояла на коленях на земле. Колени больно прожгло.

Мы находились на дороге. По краям был непроходной лес и кладбище в миле по лесу впра-во, от стоящей у обочины машины Джо Страуба.

Страуб поволок меня в сторону кладбища. Я стала сопротивляться, громко пронзительно кричать и звать на помощь. Но теперь Страуб не обращал на это внимание, а размеренным ша-гом направлялся к кладбищу, удерживая меня теперь как собачку за шкирку.

- Слушай, я знаю одну очень занимательную историю, - сказал вдруг Страуб, - Помнится мне, я слышал её ещё в детстве, когда ездил с дядей за город. Он любил рассказывать страшил-ки!

Я продолжала вырываться.

А Страуб продолжал говорить: - «Девочку подростка по имени Джессика в её тринадцатиле-тие, отправили в лагерь на всё лето», - Страуб улыбнулся и следующие слова выделил, кивнув, будто подтверждая сказанное, - «Там она нашла много друзей», - и продолжал с улыбкой, ды-хание его немного сбилось, но он продолжал волочить меня по земле, - «В этом лагере стоял памятник, который был полностью отгорожен колючей проволокой. А на высоком холме за лагерем находился деревянный домик. Он был отгорожен деревянным забором. Забор был совсем маленьким, чтобы защитить дом от проникновения незваных гостей и на его заборе была широкая небрежная алая полоса», - он прочертил в воздухе полосу, как будто красил забор кистью, - «Воспитатели объясняли это тем, что егерь, который жил там хотел окрасить забор в красный цвет, но его краски не хватило, когда он уже нанёс первую небрежную полосу…», - он прервал свой рассказ и посмотрел на меня, - «…но это была явно не краска…», - он снова обнажил свой зубы и продолжил.

Теперь мне ничего не оставалось, как внимать его рассказу, так как попытки вырваться были тщетны.

- «…На просьбу посмотреть на домик изнутри воспитатели категорически запрещали по-сещать этот дом.

И вот однажды…», - Страуб нарочито понизил голос, чтобы предать рассказу большей тре-вожности, - «…сидя ночью у костра, ребята рассказали Джессике про памятник, ограждённый колючей проволокой. Якобы тот, кто дотронется до него, уже никогда не вернётся домой. Но дотронуться должен обязательно тот, кто ни разу не целовался», - он снова посмотрел на меня, - Ты то целовалась, Соня? – спросил он рассмеявшись, - О, не сомневаюсь! «Ребята весело рас-хохотались и решили проверить эти россказни», - улыбку словно стёрли с лица Страуба, теперь там находился гнев и ненависть, дальше слова со скоростью пули вылетали из его рта, - «Вме-сте они отправились поздно ночью, убедившись в том, что воспитатели крепко спят, к таинст-венному памятнику. Они взялись за руки и Джессика, как единственная не целованная, косну-лась памятника. Все ребята разом оказались в домике на холме, они поняли это, посмотрев в окно. Дверь была заперта. Все попытки разбить окно оказались тщетными. Из одной из комнат вышел мужчина, его лицо было прекрасно, волосы до плеч седые, однако можно ещё было по-нять, что раньше они были чёрными, а в его руке сиял кинжал. Он оглядел комнату и на мгно-вение…», - Страуб снова понизил голос и медленно произнёс, - «… задержал взгляд на Джессике», - но вновь стал чеканить, - «После этого из домика стали доноситься душераздирающие крики, поднявшие всех в лагере на ноги. А на утро оттуда вышла Джессика. Она была полностью в крови. Её стали расспрашивать, не ранена ли она. Но это была не её кровь», - он снова затих, - «Это кровь была её друзей…», - сказал Страуб нерасторопно и вновь посмотрел на меня, - Ну, как история?

- Я уже слышала её! – огрызнулась я.

- А, я и не говорил, что ты не могла её слышать! – хохоча, ответил Джо Страуб, варварски бросив меня на траву около большой надгробной плиты..................

[Иванова Анна]

..............Приближался вечер. Я уже видела, как солнце опускается за горизонт. Огромный оранжевый диск в освещённом лиловом небе. С востока дул прохладный ветер.

Джо Страуб отворил большую тяжёлую дверь склепа.

- Пойдём! – позвал он и протянул мне руку, как будто бы мы прогуливались в парке.

- Я тута не пойду, - дрожащим голосом ответила я.

Лицо Страуба перестало быть тёплым, он резко схватил и дёрнул меня за руку: - Я сказал, пойдём!

Он втащил меня за руку в склеп и небрежно усадил на бетонную плиту, которая покрывала чью-то могилу. Я вновь почувствовала кровотечение и приложила носовой платок.

- За, что ты так ненавидишь людей? – спросила я, суетившегося Джо Страуба.

- Людей? – он повернулся ко мне, на его лице появилась вопросительная ухмылка, - Я ненавижу не людей, а женщин, тот парень… кажется, его звали Майк? Он просто оказался не вовремя и не в той машине…. К тому же, он видел меня… его нельзя было оставлять в живых.

Я почувствовала, как по моему лицу поползли горячие ручейки. Конечно! Он ведь убил моего друга. Теперь я понимала, насколько он был для меня дорог. Бедный – бедный Майк!

- Чем же мы тебе не угодили? – спросила я.

- Моя мать…, - начал Страуб и присел на колени возле меня, - … она никогда не любила меня. Хотя, я был её единственный сын…. И когда мне было одиннадцать, я пошёл на кухню, взял нож и пришёл в её спальню, встав у её кровати. «Что ты смотришь, Джо?» спросила она меня, на её лице читалось отвращение… отвращение к её единственному сыну! – гневно вос-кликнул Страуб, - «Если бы не моя мать, ты бы вообще не родился. Я бы убила тебя ещё при рождении», и она не покривила, моя бабушка любила меня. Но, когда мне было девять, она скончалась от сердечного приступа. «Ты такой же, как и твой отец…. Твой отец был просто ублюдком!» Я чувствовал в тот момент, как сильно сжал в руке нож. «Он изнасиловал меня и родился ты! Такой же ублюдок…» Тут я вонзил сучке нож в горло. По самую рукоять! – Страуб посмотрел мне в глаза, - И ничего не почувствовал: ни боли, ни жалости, ни страха. Даже не было облегчения.

Я стала швыркать носом. Мне было жалко его. Да он хотел, возможно, убить меня! И да, он убил моего друга! Но тогда я почувствовала именно жалость. Из глаз с новой силой лились слёзы. Откуда столько воды?

- Потом меня усыновили. И когда я учился в колледже и был примерно того же возраста, что был и твой друг Майк… мне ведь не показалось, ты не его девушка, так?

Я, молча, кивнула головой.

- Но он так смотрел на тебя…, - мечтательно произнёс Джо Страуб, - Я так же смотрел на девушку, с которой вместе учился. Диана…. И я сказал ей о своих чувствах, - тут у него лицо стало совершенно злым и холодным, - Но она рассмеялась надо мной! – закричал он и встал с колен, стал расхаживать по склепу, - Рассмеялась в лицо! В ту же минуту, я схватил подсвечник на столике в её комнате и ударил. Диана закатила глаза и упала на пол, из под неё потекла кровь. Целая лужа крови…. – он прервал рассказ и, остановившись передо мной, смотрел с улыбкой, - Перестань плакать, - заботливо сказал он мне.

Я хотела сказать ему, что не все такие. Утешить. Но, открыв рот, не смогла произнести и звука. Горло, словно сжало в ледяных тесках.

А Страуб взял меня бережно за руку и притянул к себе. Однако, когда я стояла на ногах, тут же отпусти и двинулся к плите. Отодвинул её и сказал: - Ложись!

В гробу лежал высохший до костей труп.

Я в ужасе отпрянула и отрицательно покачала головой: - Нет, я не лягу в гроб!

Но Страуб схватил меня и стал тянуть к гробу. Я отбивалась и кричала. Молила отпустить. Однако Джо Страуб уже запихал меня, с лёгкостью как куклу, в гроб и задвинул плиту назад. Я осталась лежать в кромешной тьме на пару с высохшим трупом. По виду это была невысокая женщина.

Я стала бить о бетонную плиту кулаками, расшибая их в кровь, и звала на помощь.

Прошло около часа. Время тянулось медленно и показалось мне вечностью. Я совсем охрип-ла. Сначала я слышала хохот Страуба. Но минут через десять он прекратился. Страуб ушёл. Я не слышала его, не могла видеть, но точно знала - его там нет. Он ушёл в надежде, что меня ни-кто не найдёт и я умру в этом склепе. Никто не спасёт - ведь никто не знал, где я, никто не мог знать….

Так прошёл этот день. И следующий день. И ещё один. Я уже потеряла им счёт: спала, пла-кала и звала на помощь, пока не пропадёт голос. Темнота окружала меня. И единственным, с кем я могла поговорить, являлся сухой костлявый труп.

Я оплакивала Майка. Плакала от боли и безысходности. И только здесь, лёжа на бетоне и прикрыта им же, я поняла, как я смотрела на всех – смотрела свысока. В чём-то Страуб был прав, и иногда я даже считала, что заслужила такого отношения к себе, заслужила умереть здесь в сыром холодном склепе, рядом с уже разложившимся и высохшим трупом.

Мне даже не снились сны, за всё то, время когда я спала. Их просто не было. Я и не ожидала, что они будут.

В тот день я уже не плакала, не звала на помощь, а просто лежала и смотрела в бетонную плиту. Конечно, я не могла смотреть, так как было слишком темно. Но я лежала на спине с от-крытыми глазами. И услышала чьи-то шаги, там за плитой, прямо рядом с гробом. Я позвала незнакомца. Но никто мне не ответил. Тогда я начала говорить, на удивление спокойным голо-сом, что меня здесь заперли очень давно и что я очень устала.

Тогда кто-то начал шубуршать, и наконец, плита сдвинулась. В гроб ворвался яркий свет и свежий тёплый воздух. Надо мной появилось покрытое морщинами лицо - мужчина с поредев-шими на голове волосами.

- Бог мой, кто ж с тобой такое сотворил? – воскликнул он, - Да ты ведь вся бледная, дитя.

Он вытащил меня из гроба. И я почувствовала насколько ослабело моё тело. Я волочила но-ги по сырой земле и не чувствовала её. Впрочем, как и то, что мужчина, который меня нашёл, крепко обхватил мою талию. Вскоре он взял меня на руки, чтобы легче было передвигаться. Он принёс меня в свою лачугу, совсем рядом с кладбищем. Оказалось, он был могильщиком.

Вскоре меня увезли на скорой помощи в больницу. Известили моих родителей о моём ме-стопребывании. Ко мне наведалась полиция, обнаружившая тело Майка Корнела. Я рассказала о том, что случилось с нами. И соврала, сказав, что не запомнила того мужчину, что нас подво-зил, сославшись на том, что слишком долго пробыла в склепе. Мне сообщили, что неделю.

Когда меня выписали, я наведалась в дом Корнелов. Представилась им девушкой Майка. Оказалось, что никакой девушки по имени Аманда у него не было. Он всё выдумал, чтобы я не отвернулась от него. Корнелы обрадовались, узнав, что у их сына была такая хорошенькая де-вушка, как я.

Потом мы навестили его могилу, и я попрощалась с ним. Я не плакала, но мне было ужасно больно. Какой же всё-таки я была тварью!

 

Теперь моя жизнь изменилась. Я оставила в том склепе, где меня нашли, письмо. Адресовано оно было Джо Страубу. Поблагодарила его за то, что он открыл мне глаза. Я не винила его за смерть Майка. Об этом тоже написала. Я знала, что он вернётся в это место. Он ведь наверняка узнал уже о том, что я жива. Так как о моём случае по всем каналам транслировались новости. Они ведь не зря расспрашивали меня обо всём этом, ребята с телевиденья, они знают своё дело. Кстати, не только по телевизору, но и по радио. Моя история была на слуху. И каждый в этом городе знал о ней.

Каждый день ходила к Корнелам. У них ещё была пятнадцатилетняя дочь Эмма. Мы с ней очень сдружились. Я всегда ей рассказывала, о её брате, как я его видела. Ей я тоже сказала, что он был моим парнем. Хотя прекрасно знала, что он хотел быть им, я же видела в нём лишь дру-га…. Тогда!

Я была более чательна в выборе друзей и теперь девушки не видели во мне такого врага, которым я для них раньше была. И теперь я не добиралась домой на попутках – заранее договаривалась с друзьями о том, чтобы ехать с ними.

Больше я никогда не видела Джо Страуба. Мне кажется, он и не пытался меня найти. И кто знает, может, он убивал и дальше. Но я знаю одно. Однажды он всё же прочёл моё письмо и вне сомнения оставил его себе на память. И наверняка сохранил его. И он будет ещё долго вспоминать о том дне и однажды он увидит сон, а на утро его найдут мёртвым в его машине.

Откуда я это знаю?

Пожалуй, у меня нет ответа на этот вопрос….

Хочу лишь сказать, что всю свою жизнь я посвятила Эмме - сестре Майка, которая очень любила своего брата. А после его смерти предпочла отдать её мне.

Что касается самой Эммы, она выросла и была такой, какой я только мечтала быть, после того дня. Я научила её. Она выросла. Вышла замуж и родила троих красивых ребятишек Тома, Софию и Майка. Младшенький был назван в честь брата Эммы. Я попросила.

Однажды я сидела и нянчила детишек Эммы, как она зашла в комнату и попросила меня быть их крёстной. И я согласилась.

 

 

 

 

Критикуйте, пишите отзывы.......