Майкл Джексон

[Эугения]

Повторяю - быть поклонницей Собчаг с моей точки зрения также странно, как с Вашей - называть Джексона прекрасным.

То есть, если я НЕ являюсь поклонницей Собчак (а я ей НЕ являюсь), то имею полное право удивляться, когда Джексона называют прекрасным душой и телом? Спасибо. Вот я и удивляюсь "на законных основаниях"!

[Medecine Man]

люди даже не думают о бедных троих детях Джексона

 

Ходят упорные слухи, что Майкл и сам умел "подумать" о детях

[Table Top Joe]

Надо же, сколько в некоторых людях гноя.. Жаль вас, ребята... Неужели больше нечем занять себя?! Это риторический вопрос, ответа не требуется.

[Medecine Man]

Может заплачешь?

[Air-space]

Тему опять наводнили гопники. Ребят, не стоит обращать на убогих внимания - им скучно просто ... Бываааает...

 

То есть, если я НЕ являюсь поклонницей Собчак (а я ей НЕ являюсь), то имею полное право удивляться, когда Джексона называют прекрасным душой и телом? Спасибо. Вот я и удивляюсь "на законных основаниях"!

 

Продолжайте удивляться дальше , только не в этой теме, пожалуйста.

 

Можете поудивляться у меня на стенке или ко мне в личку направлять свои удивления... Поскольку Ваши удивления не имеют ну никакого отношения к сабжу .

Изменено 08.05.2013 14:48 пользователем Air-space

[Air-space]

Вот. А так, на вкус и цвет товарищей нет.

 

Диля, та тоже была хорошая фотка . И эта тоже хорошая.

 

Странно, у меня Шмули-беседа вообще в другой трактовке и никакого разговора по телефону нету

 

Ну, поскольку официального перевода не было - не странно. Попробую найти сейчас у себя инглиш-версию, даже ради интереса посмотреть хочу - насколько перевод "точен"...

 

... А охоту как чувствовал, блин...

 

Ещё бы не чувствовал. Он до Башировского сам-издата весь состав своих работников полностью обновил, вот империя и нанесла ответный удар. И что интересно: Бранка и компания (уволенные Майклом в 2002, кажется, году) сейчас у руля в Эстейте ... А завещание было "подписано Майклом" в Лос-Анжелесе в аккурат в то время, когда Майкл находился в Нью-Йорке - о, как...

[Caroline]

Как хотелось бы в это верить... но верится с трудом...

 

Если попытаться ответить Вам на Вашем языке, то ...

 

Галя, стоит ли вообще обращать внимание на всякие глупости? Ты верно заметила - смысл трэда не в этом.

 

У вас не выйдет диалога, потому что здесь имеет место старая добрая подмена понятий. Позитив, положительные эмоции, восхищение другим человеком, выраженные простым и обычным, в общем-то, словом "прекрасен" – это только в извращенном сознании представляется фанатизмом, ненормальным и вызывает диссонанс. Зато назвать человека обезьяной – это в порядке вещей, даже круто, одним словом, нор-маль-но. :lol:

 

К сожалению, не все умеют пользоваться тем предметом, на который надевается шляпа, поэтому и не понимают таких очевидных вещей.

 

И еще, как говорится, всякому свое - всякий пусть занимается своим делом: кто творчеством интересуется, а кто грязь льет, устраивая мышиную возню на пустом месте.

[Medecine Man]

[Эугения]

Продолжайте удивляться дальше , только не в этой теме, пожалуйста.

Да пожалуйста!

Я б и так разок удивилась и ушла, но вы сами зачем-то решили развить диалог и приплести сюда ещё и Собчак.

Пока!

[dilya r]

Ходят упорные слухи, что Майкл и сам умел "подумать" о детях

 

А теперь напиши ЭТО Перис в твитер. Аль кишка тонка?

[Air-space]

Источник

 

Перевод с немецкого Crista (bese_ss_en) - Livejournal - Большое спасибо

 

--------------------------------------------------------------------------

 

Мы братья, Дитер, мы должны держаться вместе, не позволяй системе встать между нами.

 

Майкл Джексон

 

Настоящим подтверждаю, что с помощью этой книги я бы хотел еще раз дать людям возможность открыть для себя Майкла заново и посмотреть на него совершенно другими глазами. Так близко, насколько это возможно.

 

Дитер Визнер, ноябрь 2011

 

--------------------------------------------------------------------------

 

Crocodile rock

 

Это было не поместье, а мечта, если не считать крокодилов. Было жарко, и ярко-голубое калифорнийское небо простиралось над просторами ранчо «Неверленд» как огромный тент. Стояла тишина; чириканье птиц и трепетание их крыльев, одинокое стрекотание сверчка и ритмичный, подрагивающий звук поливальной установки где-то вдалеке не нарушали, а скорее дополняли ее.

 

 

Майкл бежал через огромный луг; сначала его фигура казалась крошечной на расстоянии, затем постепенно стала увеличиваться, приближаться. На нем была расстегнутая красная рубашка, под ней белая футболка, и черные брюки. Жара была вполне терпимой благодаря легкому ветерку с долины Санта-Инез, несшему прохладные капли воды от поливальной установки и распределявшему их вокруг словно распылитель. Волосы и рубашка Майкла развевались на этом влажном ветру, его походка была быстрой, спортивной и упругой. Иногда она прерывалась прыжком, больше напоминавшим какое-нибудь танцевальное движение. Его взгляд перебегал с предмета на предмет; он улыбался, в этот прекрасный летний день у него было отличное настроение. Он был королем в своем королевстве. Он был в своей стихии.

 

 

Внезапно он оказался передо мной, сложил руки за спиной. Майкл сначала посмотрел на меня, потом вверх, на небо, и с улыбкой поздоровался, выдав свое неподражаемое «Hi, Dieter!».

 

 

– Благослови тебя Господь. Ты прекрасно выглядишь. Ох, какой чудесный день! – добавил он.

 

 

Он заметил, что мое лицо уже успело покрыться загаром. Я рассказал ему, что провел весь обеденный перерыв наверху, на одной из гор Неверленда, где лежат большие камни – долго сидел на солнце и размышлял. Он оглядел меня с ног до головы, вытаращил глаза и воскликнул с ужасом в голосе:

 

 

- В таком виде? Да что ж ты делаешь?

 

 

Рука Майкла легла на мое плечо:

 

 

- Ты с ума сошел? Ты чокнулся?

 

 

Он заметил, что я стоял перед ним босиком и в одних трусах.

 

 

Средства массовой информации часто описывали ранчо Неверленд как рай на земле, полный бабочек, стрекоз и полевых цветов. Несомненно, так оно и было. Но Майкл имел в виду гремучих змей и скорпионов, которые иногда выбирались из-под камней. И поэтому то, что я отправился туда без ботинок, показалось ему чем-то непостижимым.

 

 

Он схватился за голову, еще раз предостерег меня от коварных гремучих змей и с очень серьезным видом призвал меня никогда больше не ходить по ранчо босиком. Даже такие опасные создания – твари Божьи, которые получили право попасть на Ноев ковчег, поэтому Майкл не приказывал удалить их из поместья, а скорее воспринимал как часть вселенной Неверленда. Иногда ночью вдалеке слышался и вой койотов – странные, жуткие завывания.

 

 

Майкл сложил руки на груди, поежился как от озноба и пошел к Принсу и Пэрис – проведать их и закрыть окна в комнатах детей. В течение дня он, как заботливый отец, следил за тем, чтобы дети были у него на глазах и не очень далеко отходили от него, когда они были на улице. Ведь койоты были активны не только ночью.

 

 

После того, как я надел брюки и кроссовки, мы выпили холодного чая в тени веранды и отправились на небольшую прогулку по ранчо. Какой прекрасный день! Мы не говорили ни о новых проектах, ни о прочих делах. В такой день, как этот, все заботы были забыты. И мне вдруг показалось, будто бы чуток праздной скуки – это, вообще-то, самая большая роскошь, которую может себе позволить человек. Не продляется ли жизнь именно в такие моменты, когда еще не знаешь точно, чем ты должен заниматься дальше? Моменты, в которых нет места суете, а время, кажется, остановилось?

 

 

Мы шли мимо старых деревьев, к озеру с черными лебедями, к павлину, распустившему хвост, и приближались к вольерам и загонам личного зоопарка Майкла. Должно быть, мы инстинктивно следовали за пронзительными криками попугаев. Наконец, мы остановились и оперлись на невысокую, на уровне бедра, ограду крокодильего вольера.

 

 

Словно оказавшись в джунглях, после тишины я наслаждался голосами всевозможных экзотических животных и оглядывался во все стороны в поисках источников этих голосов. Я чувствовал себя как в раю. Вдруг, неожиданно, как гром среди ясного неба, Майкл сорвался с места и одним прыжком перемахнул через ограду, подбежал к углу бассейна и совершенно расслабленно уселся на край. А ведь только что спокойно стоял рядом со мной! Он хитро улыбался и с любопытством наблюдал за животными, соседями по его собственному маленькому миру Неверленда.

 

 

Они лежали в воде и были похожи на набитые соломой чучела – вялые, толстые глыбы длиной под метр восемьдесят. И именно там, где сейчас сидел Майкл, под ним, лежала такая рептилия, головой очень близко к стене, окаймляющей бассейн. Увидев эту картину, я почувствовал себя нехорошо, но я же не мог знать – вполне возможно, он и раньше часто сидел здесь и подружился с животным.

 

Майкл свесил ноги со стены, почти касаясь поверхности воды. Он окинул совершенно неподвижное огромное животное долгим взглядом, все еще улыбаясь, достал полную горсть гальки и начал по одной кидать их на толстый панцирь крокодила. Тому вряд ли было больно, сомневаюсь, что он вообще что-либо почувствовал. Маленькие камешки, которые бросал Майкл, падая на этот резонатор, вызывали глухой, низкий звук, словно их бросали на толстый ствол дерева. Так продолжалось некоторое время.

 

Майкл хихикал, он хотел подразнить зверя, разбудить его, заставить как-то отреагировать. Наверно, что-то вроде «Если уж у меня есть крокодилы, так пусть делают что-то интересное, вместо того, чтобы постоянно лежать здесь без движения!» Я тем временем не сдержался и тоже посмеивался над его необычными идеями, но в то же время хотел предостеречь его:

 

 

- Майкл, будь осторожен, не перестарайся, – прошептал я и шутливо добавил, что если он будет продолжать в том же духе, то может забыть о своей «лунной походке».

 

 

Он не хотел слушать, камешки все летели и летели. Но недолго. Внезапно вода забурлила, и зверь в мгновение ока оказался рядом с Майклом. Издав низкое шипение, он разинул пасть почти под прямым углом и попытался схватить Майкла за ноги. Тот как раз успел с быстротой молнии подтянуть их, прежде чем могучие челюсти рептилии, утыканные острыми зубами, сомкнулись с громким треском – будто бы захлопнули крышку тяжелого сундука. Майкл снова оказался на стене.

 

 

Я не верил своим глазам – он стоял на ней, сгибаясь пополам от смеха. Он хохотал, запрокинув голову, и просто не мог остановиться. Вот таким он был…

[Medecine Man]

Герой, да.

[ВАНДАМЧИК]

Ходят слухи, что у Майкла много фанатиков-дебилов. Возможно, больше чем у кого-либо.

[Medecine Man]

Воистину так!

[Air-space]

Начало. Лос Анжелес, сентябрь 1995.

 

Перелет из Франкфурта в Лос-Анжелес проходил спокойно. Я немного поспал в самолете, а когда проснулся, в моей голове вертелся вопрос – а что я, собственно, здесь делаю? Правильно, я направлялся к необычному артисту, величайшей поп-звезде на свете. В жизни бы не поверил, что когда-нибудь лично встречусь с Майклом Джексоном. И, тем не менее, вскоре я буду устраивать для него презентацию коммерческой идеи, в разработке которой принимал участие! Многие годы я занимался мерчендайзингом, работал с такими фирмами, как Люфтганза или Haribo (производитель сладостей, в основном жевательного мармелада, большой концерн. – прим.пер.), и успешно претворял в жизнь многочисленные маркетинговые идеи моих партнеров. Примерно за восемь месяцев до этого полета ко мне пришел один знакомый, который работал на Red Bull и в настоящий момент специализировался на продвижении новых энергетических напитков. Эта тема в середине девяностых была очень модной. Я спросил себя, как можно было бы наилучшим образом продавать разработанный им новый напиток. В то время я, правда, еще не имел понятия о подобных напитках и их потенциале, и сначала высказал мои сомнения, однако после долгих обсуждений нам пришла сказочная идея: этот энергетик должен ассоциироваться с какой-нибудь поп-звездой. Но с кем? А почему бы не с самой великой на свете? – С Майклом Джексоном!. Но вскоре эта идея вызывала лишь смех, ведь мы и не надеялись, что получим хоть один серьезный шанс сделать это.

 

Напиток – дорогостоящий проект фирмы Wild из Хайдельберга и ее партнеров (Capri Sonne) – имел интересный привкус персика. Его можно было пить охлажденным, тогда он становился освежающим и очень необычным. Это был изотонический, полезный для здоровья напиток, вполне соответствовавший духу того времени, и мы быстро придумали ему название – MJ Mystery Drink, что очень подходило для предстоящего концертного тура Майкла Джексона HIStory World Тour. В качестве упаковки мы, в конечном счете, придумали удлиненную тонкую алюниминевую банку – в то время это был последний писк моды. Банка была окрашена в золотистый цвет, с красной надписью «fresh – cool – magic».

 

Борьба за артиста и его рыночную ценность была тогда очень большой. Майкл Джексон был продуктом, с которым можно было вести огромный бизнес, совершенно не относящийся к его музыке. С тех пор как Джей Коулман выторговал для Майкла Джексона в 1983 и 1985 сделку с «Пепси», за пять и десять миллионов долларов соответственно, этот молодежный освежающий напиток стал ассоциироваться с ним. Удачный ход Коулмана заключался в том, что аура, свежесть и молодость поп-звезды ассоциировались с маркой «Пепси». Это неожиданно заставило «Кока-колу» выглядеть старомодной, а «Пепси» принесло миллионную прибыль. Сейчас мы разработали для Майкла Джексона новый, его собственный напиток – независимо от больших концернов. Учитывая объемы сделок Коулмана, я хорошо представлял себе, на каком уровне мы находимся.

 

Но я бы соврал, если бы начал утверждать, что уже тогда был фанатом Майкла Джексона. Ясное дело, если я в 1980-е или ранние 1990-е шел гулять летним вечером по городу, в Европе или на другом континенте, я не мог не слышать музыку Майкла Джексона. Thriller, Beat It или Billie Jean эхом разносились по улицам городов; музыка Майкла Джексона стала саундтреком целого поколения. Потому я имел представление, кто он такой – он феномен! Но поклонником его музыки я все же стал позже.

 

Когда мы прибыли в офис Sony, мне и моему деловому партнеру пришлось подвергнуться странной процедуре в отдельном офисе. Вместе с работниками службы безопасности мы должны были отрепетировать, как будем вставать и садиться, чтобы поприветствовать всемирную знаменитость. Вообще-то нам это показалось несколько смешным, но мы, разумеется, не прекословили, чтобы не испортить встречу, когда мы так близки к цели.

 

Однако когда мы в который раз упражнялись во вставании, дверь вдруг тихо открылась, и в комнате внезапно появился Майкл Джексон. Майкл Джексон прямо передо мной! Самый великий артист на Земле был ниже и тоньше, чем я ожидал, но при этом он казался невероятно энергичным и гибким. Мы в мгновение ока умолкли и теперь смотрели только на него. Встать? Или сесть? Никто об этом больше не думал, да и все равно было слишком поздно. Ведь перед нами уже стоял Майкл Джексон собственной персоной. Так близко, что стоит протянуть руку, и дотронешься до него. Позднее я понял, что внезапное появление было частью разыгранного им представления. Майкл любил выступления и на сцене, и в жизни. Хитроумно рассчитанное время, отрепетированная хореография, неожиданное появление из ниоткуда, часто после нескольких часов ожидания – все это являлось для него неотъемлемой частью его выступления и индивидуальности, когда он появлялся на людях. Таким образом, он создавал вокруг себя ауру недоступности, которая окутывала его тайной и ощущением глубокого почтением. Он создавал невидимую дистанцию, которую все же сразу сокращал с помощью дружеских слов – к великому облегчению окружающих, испытывающих иногда почти невыносимое напряжение из-за благоговения и уважения к нему.

 

На Майкле была черная шляпа, солнцезащитные очки, черные брюки с золотыми лампасами и черная рубашка, не заправленная в брюки. После секундной тишины он вежливо поклонился по направлению к нам. Мы тоже шикарно оделись, на нас были темные костюмы с галстуками. Он опустился в офисное кресло и начал вращаться туда-сюда, как мальчишка, небрежно закинув ногу на ногу. Он был чрезвычайно мил, очень застенчивый, почти пугливый. В любом случае, совсем не такой, каким я представлял Короля поп-музыки. Говорил он тихо и сосредоточенно, сразу перешел к делу. Ему очень хотелось посмотреть на наш MJ Mystery Drink. Мы с гордостью продемонстрировали блестящие золотом банки со сверкающим логотипом. Придя в восторг уже от одного вида упаковки, Майкл попытался попробовать саму суть проекта, то есть сам персиковый напиток. Он как раз открывал банку, когда его телохранители – мы и глазом моргнуть не успели! – вскочили и не дали ему сделать это. Они забрали банку из рук поп-звезды, и это выглядело так, будто мы пытались отравить короля. Тут даже Майкл не удержался от смеха, как и все присутствующие, ведь всем стала ясна невольная комичность ситуации. Зачем бы нам отравлять именно того человека, который должен был обеспечить успех нашему продукту?

 

Какой бы смешной ни была ситуация, она подарила нам первое впечатление о том, под каким контролем держало мегазвезду ее окружение. Предположительно, уже тогда он многие вопросы не решал самостоятельно. С кем бы он ни заключал сделки или встречался лично – вся его жизнь определялась интересами, которые не всегда были его собственными.

 

Заручившись обещанием Sony, что наш общий проект получил одобрение, мы уехали. Майкл Джексон лично высказался одобрительно, хотя ему даже не представилась возможность попробовать напиток.

 

Позднее напиток появился на нескольких концертах на пробу. Его также можно было увидеть на дорогостоящей презентации в Амстердаме. Но в итоге до реализации так и не дошло. Учитывая то, что мы верили, будто сам Майкл Джексон был на нашей стороне, мы, конечно, были очень разочарованы. Уже существовал прекрасный рекламный ролик для напитка, снятый очень успешными в 1980-е и 1990-е годы «Torpedo Twins» (киностудия DoRo, Rudi Dolezal и Hannes Rossacher). За лицензирование MJ Mystery Drink были уплачены огромные деньги, чтобы его рекламировать Майкл Джексон. Но Sony отказалось от обещанной поддержки. Уже тогда я заметил, что артист находился под жестким контролем Cистемы, которая строго запрещала любой доступ к нему тем не слишком опытным людям из других предпринимательских сфер, которые делали первые шаги в шоу-бизнесе. Даже невзирая на то, что уже были заплачены деньги, как в нашем случае.

 

И, тем не менее, я познакомился с самой большой поп-звездой всех времен. Многие ли могут этим похвастаться?

 

Но неужели это уже конец?

 

Мюнхен, весна 1996.

 

Как человек, не привыкший сдаваться, я ждал в холле отеля Bayerische Hof, в котором Майкл Джексон остановился во время посещения Мюнхена. Мне удалось несколько раз переговорить по телефону с начальником его охраны. Он и помог мне устроить вторую встречу. Вообще-то любые контакты между посторонними и звездой были строго запрещены. Но все-таки примерно через десять минут Уэйн Наджин, начальник службы безопасности, пришел за мной и проводил в люкс Майкла. Я присел на диван и ждал почти полчаса, пока Майкл закончил говорить по телефону и пришел ко мне в комнату. И вновь он произвел на меня впечатление в высшей степени вежливого и обходительного человека. Мы сели рядом, и теперь у него впервые появилась возможность попробовать немного «эликсира здоровья». Громкое «Вау!» без сомнений давало понять, что он пришел в полный восторг. Персиковый вкус пришелся ему по душе. Я рассказал Майклу, что Sony не поддержала нашу команду в продвижении и раскрутке MJ Mystery Drink. Рассказал и то, как они, очевидно, полностью ограничивают чужакам доступ. Он разъяснил мне, что знал, что происходит за кулисами, и у меня очень быстро сложилось впечатление, что он хотел бы мне помочь.

 

Мы почти три часа говорили обо всем на свете, и постепенно напиток уже почти не играл никакой роли. Одна тема сменяла другую. Через несколько месяцев, 7 сентября 1996 года, в Праге должен был стартовать тур HIStory. Майкл собирался больше года ездить по миру. В конце концов, он предложил, чтобы я поехал с ним и сопровождал его. Майкл предложил это совершенно серьезно, он пригласил меня. Когда несколько часов спустя я покинул отель, то некоторое время просто без цели бродил по улицам в окрестностях главного вокзала Мюнхена. Я не совсем понимал, что со мной произошло, и чувствовал себя немного ошеломленным, но в то же время очень счастливым. Навстречу мне шли люди, но я едва замечал их. Если бы они только знали! Еще несколько минут назад я сидел рядом с величайшей поп-звездой мира, а теперь буду сопровождать его в туре. Никто не обращал на меня внимания, да и с чего бы им смотреть на меня? Происшедшее не было заметно по моему лицу, однако на душе у меня царило смятение. Должно быть, подсознательно я чувствовал, насколько встреча с Майклом Джексоном изменит мою жизнь.

Изменено 08.05.2013 19:25 пользователем Air-space

[Air-space]

Making History

 

На одном из бесчисленных аэродромов, где мы приземлялись во время тура, я сумел поближе рассмотреть «Антонов» старой советской сборки – самый большой транспортный самолет в мире, абсолютный гигант воздуха с максимальной взлетной массой 250 тонн. На своих 14 шасси он раскинулся на посадочной полосе как жирный, выброшенный на берег кит. Капитан Ахаб и его команда могли бы загарпунить этого Моби Дика, думал я, но как же этой штуке удается взлетать?

 

Очередной концерт был позади, как всегда, он прошел очень успешно. Уже стемнело, слегка накрапывал дождь. Гигантское отверстие под откинутой носовой частью машины было широко открыто, оттуда выехал огромный наклонный трап. Из ненасытного чрева самолета струился загадочный свет. Должно быть, внутри поместится целый вертолет или танк. Туда постоянно заезжали грузовики - большие и поменьше, а персонал, ответственный за аппаратуру, по частям загружал в этого прожорливого монстра сцену Майкла Джексона. Театральные подмостки, на время концерта становившиеся целым миром. Декорации и надстройки, акустическая техника, свет, установки для различных эффектов, костюмерные, инструменты, все техническое оснащение: одним словом, багаж мегазвезды. «Антонов» был огромным как дом, и этот величайший представитель себе подобных служил худенькому, но довольно спортивному Майклу. Этакий контраст. Но Майкл ведь тоже был таким – величайшим! Его тур приводил в движение не только огромные самолеты, но и весь мир.

 

History World Тour охватил пять континентов и стал одним из самых крупных концертных туров: 82 концерта в 35 странах. 4,5 миллиона зрителей и прибыль в 165 миллионов долларов сделали его самым экономически успешным туром по сей день. Майкл даже побил свой собственный рекорд – гастроли Bad Tour, стартовавшие десять лет назад, в 1987 году. И, чтобы не ударить в грязь лицом и подтвердить репутацию всего «самого большого», для тура арендовали сразу два гигантских русских самолета. Пока Антонов-2 загружался здесь, Антонов-1 – с точно такой же сценой и техническим оснащением – был уже в пути из одного пункта тура в следующий. А только что загруженный Антонов-2 летел уже дальше, в третий пункт, в то время как Майкл летел за Антоновым-1 в специально нанятом для гастролей Боинге-737. Работникам Майкла день за днем приходилось справляться со сложной логистикой, способной свести с ума кого угодно.

 

В тот вечер я впервые увидел взлетающий «Антонов», он выглядел невероятно громоздким. Чудовищно огромное грузовое судно, казалось, едва способно оторваться от земли, и когда оно, наконец, взлетело, я испугался, что самолет сразу же рухнет вниз. Однако колоссу, наконец, удалось с оглушительным шумом набрать высоту.

 

Боинг-737, в отличие от грузовых великанов, был полностью ориентирован на комфорт и роскошь, особенно для главной персоны всего предприятия, Майкла. Несмотря на это, с этим элегантным самолетом тоже время от времени случались маленькие проблемы. Разумеется, спутники Майкла брали с собой на борт много багажа – чемоданов было не сосчитать, в конце концов, мы же пустились в дорогу надолго! Когда мы прилетали в какое-нибудь интересное место, к обычному багажу добавлялись (ну раз уж мы все равно уже там) всевозможные виды сувениров, предметы народного искусства, новые наряды. Майкл, конечно, был в этом деле первым. И тогда возникала проблема. Случалось, что нам не давали разрешение на взлет, потому что Боинг был безнадежно перегружен. В итоге большую часть покупок приходилось выносить из самолета и сдавать в компанию, занимавшуюся грузоперевозками.

 

Сеул, Москва, Тайбэй, Тунис, Амстердам, Сидней, Мумбаи, Куала-Лумпур, Хельсинки, Гонолулу, Манила, Токио, Берлин, Майланд и Йоханнесбург…

 

Если измерять наши путешествия длиной экватора, мы три раза облетели вокруг Земли. Мы набрали минимум 150 тысяч километров, я как-то раз подсчитал это с помощью плана тура во время полета. Иногда казалось, что весь мир – одна «большая деревня» или большой дом, а континенты – комнаты в нем, и Майкл переходит из одной в другую. Бывали у нас перелеты на расстояния до 10 тысяч километров, например из Туниса в Сеул, и тогда длительные часы в самолете ощущались как самое естественное на свете существование за облаками.

 

Иногда мы садились в самолет при 40-градусной жаре, а выходили через пару часов при минусовой температуре. И, разумеется, частая смена часовых поясов полностью разрушала устойчивый режим сна и бодрствования; мы страдали от постоянного синдрома смены часовых поясов. Сегодня, завтра, вчера? Иногда это вело к путанице, время и пространство размывались, часы расплывались, точное время уже не значило почти ничего. Когда просыпаешься где-то за облаками и видишь в иллюминаторах сумерки, случалось, что спрашиваешь себя: а солнце сейчас встает или садится? День начинается или ночь? Иногда Майкл даже спрашивал, в какой стране мы находимся – он больше этого не знал. Однако прежде чем он мог привыкнуть к очередному месту, нам снова нужно было улетать.

 

Для меня началось незабываемое приключение. Открытие тура в Letna Park в Праге, со 127 тысячами зрителей, стало самым большим концертом в туре. Какое гигантское шоу! Такого я еще не видел, это значительно превышало даже рекордные числа финала чемпионата мира по футболу. Это касалось не только цифр, но и той бури восторга, которую вызывал Майкл. Целый город впал в экстаз и эйфорию, и все из-за одного-единственного человека и его музыки.

 

Во время тура Майкл в очередной раз давал своим поклонникам все, что мог дать. И сейчас, каждый раз, когда я слышу одну из его песен, перед моими глазами невольно встает живое исполнение этой песни. Каждая песня на сцене превратилась в великолепный спектакль. Когда Майкл Джексон в одиночку, в полном спокойствии стоял на огромной сцене, и после двух коротких четких тактов неожиданно появлялись танцоры, выпрыгивая из-под пола (их выталкивали механические катапульты), и начинали танцевать с ним, зрители бушевали как ненормальные. Все технические эффекты и декорации, идеально выверенная точность хореографии – все это шло от самого Майкла. Его люди потом осуществляли это для него: Кенни Ортега, его хореограф, работники сцены, инженеры спецэффектов, рабочие и пиротехники. Майкл снова и снова репетировал свои танцевальные па, так что это проникло в его плоть и кровь. На каждом концерте за два с половиной часа он выкладывался полностью, каждое шоу должно было быть лучшим. До момента возвращения в гостиничный номер Майкл всегда находился в огромном напряжении. Мне стало ясно, что тур требовал от него нечеловеческих усилий. Постоянные переезды, беспокойство, каждый раз невероятное давление перед концертом, физическая нагрузка – все это изнуряло его.

 

"Мы должны добиться своих целей, а время для отдыха будет на том свете" - Майкл Джексон

 

Майкл был перфекционистом. Перед концертом он тщательно осматривал сцену и зрительный зал, разговаривал с техниками, иногда сам заботился о таких деталях, как неработающая розетка, проверял, действительно ли звуковые и световые эффекты настроены наилучшим образом, в последнюю очередь следовал саунд-чек. Но больше всего меня впечатлило то, как он снова и снова повторял на сцене намеченные позиции и перемещения. Причем, большее значение для него имели не хореографические тонкости, а возможность ощутить атмосферу. Иногда его видели совсем одного, стоящего посередине огромного пустого стадиона, маленького и потерянного, как ореховая скорлупка в океане. Он стоял там, откуда позже его увидят поклонники. Он хотел хотя бы на мгновение, представить себе зрителей и прочувствовать акустику. Объединяясь с этим местом, исследуя его, он вслушивался в самого себя и начинал морально готовиться к выступлению.

 

Это была медитация, затишье перед бурей! Так Майкл сначала покорял каждый город, в котором выступал, это место становилось его персональным храмом. На время концерта это был его дом, куда он приглашал поклонников и, как радушный хозяин, предлагал своим гостям только самое лучшее.

[Curt FOB Steelson]

Я не верил своим глазам – он стоял на ней, сгибаясь пополам от смеха. Он хохотал, запрокинув голову, и просто не мог остановиться. Вот таким он был…

Смелый. И в этом крут.

[Air-space]

Первые неприятности.

 

На 28 и 30 сентября 1996 года были запланированы два концерта в Амстердаме, билеты на них полностью раскуплены. Но тур-менеджеры услышали от местных промоутеров, что спрос был невероятно высок, поэтому они самовольно добавили еще три концерта в Голландии. После объявления о дополнительных концертах билеты на них также были распроданы в течение трех часов. Это означало не только нарушение плана гастролей, но и невообразимый стресс – для всех, а для Майкла в особенности. Он мог бы порадоваться, что больше заработает благодаря этим концертам, но уже тогда у меня возникло ощущение, что его вообще не спросили, хочет ли он этим заниматься. Три дополнительных концерта были нужны Системе, чтобы просто-напросто выжать из него как можно больше прибыли. У артиста не спрашивали согласия, он просто должен был отыграть эти концерты.

 

Чем дольше я был в туре вместе с Майклом, чем яснее видел финансовые связи: прибыль, расходы, доходы. Но Майкл мыслил иными категориями. Для него тур HIStory World стал наиболее выдающимся творческим событием в жизни. Он хотел осуществить свои мечты и полностью изменить текущую ситуацию. Опять концерты на стадионах? Да, разумеется, но, наверно, раз в четыре-пять лет. И тогда – каждый раз в одном особенном месте, будь это Красная площадь в Москве, Великая китайская стена или египетские пирамиды. Таким образом, он избавился бы от необходимости постоянно кататься по миру. Ведь на такие мероприятия, да еще в таких легендарных декорациях, люди должны были приехать сами.

 

Во время гастролей то и дело возникали проблемы с жирными китами-«Антоновыми», которые перевозили оборудование для сцены. В некоторых аэропортах, после идентификации по регистрационному номеру, им не давали разрешения на посадку. Для нас, конечно, это был кошмар – ведь в таком случае сцену и все, что к ней прилагается, приходилось на грузовиках везти с запасного аэродрома на стадион. Поначалу я полагал, что нам не разрешают посадку, потому что у них проблемы с длиной или предельной нагрузкой взлетно-посадочных полос. Однако позже мне стало известно, что наши машины пользовались дурной славой у многих авиадиспетчеров. Ведь они представляли собой старые и довольно потрепанные экземпляры, отнюдь небезупречные с технической точки зрения. Они не дотягивали до уровня современной техники. Старые «летающие этажерки» были взяты в аренду у русского производителя, который предоставил их вместо новых самолетов – это соответственно увеличило его прибыль.

 

Также, по словам Майкла, сотрудники сообщили ему, что пилоты ночевали в самолетах, чтобы можно было сэкономить на гостинице, однако с него взимали деньги по полной программе. Таким образом, вполне возможно, что цена за самолеты для тура была завышенной. Слишком высокая цена за некачественную услугу означала издержки, которые компенсировали из прибыли, причитающейся Майклу. Так я постепенно понял, как делались дела в его окружении. Как мне кажется, неважно, о чем шла речь – каждый работал на свой собственный карман.

 

 

Неверленд - мой первый раз.

 

После тура Майкл пригласил меня в "Неверленд" – его ранчо, о котором я уже так много слышал. Я сообщил ему время моего прибытия в Л.А., и он сказал, что будет ждать меня дома. Майкл Джексон купил это ранчо в 1988 году. Поместье площадью примерно одиннадцать квадратных километров расположено в очень уединенной калифорнийской долине Санта-Инез, примерно в десяти минутах езды от маленького поселка Лос Оливос. После весьма внушительно выглядящих ворот Gate 1 на воротах Gate 2 меня ожидал охранный пост, где обычно проверяют посетителей. Им нельзя брать с собой фотоаппараты или камеры, и они должны подписать договор – соглашение о том, что вся информация, полученная внутри поместья, не подлежит разглашению. Еще отсюда обычно посылали сообщение о посетителе в хозяйский дом – чтобы там знали, что гость появится ровно через десять минут.

 

Охранники помахали мне. В то время ни они, ни я не знали, что однажды я стану их начальником. Дорога от ворот до главного дома пролегала среди цветочных клумб и рядов старых деревьев, среди которых были расставлены фигуры сказочных героев. Везде звучала музыка – позднее я наблюдал, как очень многие гости плакали, увидев эту картину.

 

Создавалось впечатление, что ты едешь прямиком в сказку, в райский сад, где все дышит миром и покоем. Когда меня подвезли к главному дому, все служащие выстроились перед входом в ряд, особенно хорошо были заметны повара в высоких белых колпаках. То, что работники лично приветствовали посетителей, было в порядке вещей. Меня провели в дом, чем-то напоминающий заколдованный замок из сказки. Однако внутри меня ожидала солидная обстановка американского загородного дома, дополненная несколькими антикварными вещами викторианского периода и предметами мексиканского народного искусства. После того, как я немного осмотрелся, работники ранчо отвели меня в так называемый гостевой блок 1 – мое будущее собственное жилище в "Неверленде". Затем подошел и он, Майкл:

 

– Добро пожаловать в «Неверленд»! Как прошла поездка?

 

Когда я ответил, он потребовал:

 

– Обними-ка меня!

 

Мы обнялись. Он прошелся со мной по дому и показал мне все, что было поблизости – веранды, соседние здания и самые красивые виды из окон. Майкл не удержался и лично выдал мне специальный код, его нужно было набирать, чтобы попасть в главный дом. Он непременно хотел сделать это сам. Код то и дело менялся, но без какой-либо регулярности. После Майкл несколько торжественно объявил мне:

 

– Добро пожаловать! Это твой дом, Дитер!

 

Раскинув руки в стороны, он добавил:

 

– Ты дома, так что делай что хочешь! Чувствуй себя как дома!

 

И исчез так же внезапно, как и появился.

 

Меня еще ни разу в жизни не принимали так тепло. И я должен был для начала понять это не только разумом, но и душой, осознать ситуацию. Я немного побродил по дому и присел отдохнуть на одной из веранд, а чуть позже направился на кухню, где, среди развешанных по стенам огромных медных сковородок, работали повара. Мне протянули меню, и я не смог удержатся от ухмылки, читая его. Наряду со сложными в приготовлении салатами из множества составляющих и некоторыми другими блюдами, меню прежде всего отражало любовь Майкла к фаст-фуду: всевозможные вариации жареных цыплят, гамбургеры, хот-доги, мексиканские блюда, завернутые в плоский хлебец-тортилью, и прочая похожая еда. К ним подавались различные сорта чатни, соусов, пончики и, разумеется, мороженое. Ему нравилась еда, которую можно есть руками, вилка и нож не особенно пользовались популярностью у Майкла. Я позволил себе гамбургер и салат.

 

Я часто совершал длительные прогулки по ранчо, на нем всегда можно было открыть для себя что-то новое. Я видел цветы, деревья и декоративные растения, совершенно мне не знакомые – словно был на другой планете. Ухоженные газоны, раскинувшиеся по пологим холмам, отливали нежно-зеленым в лучах утреннего солнца. Между ними располагались так называемые Pleasuregrounds, они так и приглашали задержаться на них немного. Мой путь пролегал по Belt Walks, посыпанным гравием дорожкам, вьющимся среди клумб с экзотическими растениями, усеянных цветами лугов, маленьких прудиков и изящных мраморных статуй.

 

Где-то вдалеке журчали прохладные фонтаны. Здесь потрудились талантливые ландшафтные архитекторы и садоводы; благодаря проходящим то тут, то там просекам можно было наслаждаться видом далеких гор, главного дома или других зданий. Все было превосходно распланировано, отлично сочеталось друг с другом и при этом не выглядело чрезмерно искусственным. Это было как огромное произведение искусства, созданное природой и человеческим гением. В противоположность к художественно оформленному саду, обширные участки поместья намеренно не трогали, предоставляя растениям расти свободно, и эта чаща гармонично дополняла ландшафт долины Санта-Инез. Наверху, на одной из гор ранчо, я мог наблюдать за косулями или смотреть на стада коров и виноградники наших калифорнийских соседей-виноделов вдалеке. Это был дом Майкла – и он просто не имел себе равных. Он без сомнения осуществил свою мечту.

 

Поместье Рональда Рейгана, президента Соединенных Штатов с 1981 по 1989, находилось всего лишь в двадцати двух километрах от участка Майкла. Насколько я знаю Майкла, это обстоятельство также могло сыграть роль в том, что он так упорствовал в покупке Sycamore valley ranch, переименованное им позже в "Неверленд". Его соседом был президент, чья карьера началась в шоу-бизнесе, в кино, и который, как и Майкл, происходил из бедной семьи.

 

После успеха «Триллера» в 1982 году Майкл стал очень состоятельным, и было ясно, что он обязательно захочет переплюнуть как выдуманное поместье из фильма и сериала, так и любое реальное. Он не интересовался нефтью, как владельцы соседних ранчо. Его ресурсом был талант. Разведение скота также оставляло его совершенно равнодушным, вместо коров он держал в своем личном зоопарке слонов, тигров и жирафов. Кроме того, там был кинотеатр, маленькая железная дорога с вокзалом, парк развлечений с различными каруселями, киоски с сахарной ватой и попкорном, театр и даже музей.

 

"Неверленд" был особым маленьким миром, и заботы и тревоги мира внешнего часто не затрагивали его жителей. Но на рабочем месте Майкла, в офисе или студии, необходимо было и о делах поговорить, и обсудить конкретные замыслы. Он придавал этому большое значение. Когда возникала такая необходимость, мы садились рядом и разговаривали много часов подряд. Мы подводили итоги в высшей степени успешно завершенного тура HIStory, который благоприятно повлиял на увеличение продаж пластинок. Но большая часть доходов от тура ушла в другие карманы.

 

С конца 1997 года, после окончания тура, я больше не приезжал на ранчо в гости, а все чаще и чаще подолгу жил там. Майкл начал все больше посвящать меня в свои дела. Он хотел изменить свою жизнь и стремился собрать вокруг себя новую команду, а я должен был стать довольно значительной ее частью. Сначала эта идея меня напугала: ведь люди вроде его адвоката Джона Бранки и такие компании, как "Сони", казались мне гигантами, с которыми мне не сравниться. Майкл в конце концов послал меня к "Сони", чтобы контролировать связанные с мерчендайзингом проекты; я также обратился к Джону Бранке от его имени с несколькими вопросами, не терпящими отлагательств. Этим людям не оставалось ничего другого, кроме как принять меня, и для них в этом было мало забавного. Вдруг приходит кто-то неизвестный и что-то от них требует – но он пришел от имени Майкла Джексона.

 

Я вживался в эту роль все больше и больше, пока в конечном итоге не стал его менеджером.

 

Майкл добился у властей запрета на полеты над своим ранчо. Самолеты любого типа должны были облетать «Неверленд», держась на приличном расстоянии. Майкл хотел, чтобы назойливые папарацци не тревожили его покой и не лезли в частную жизнь его семьи. Правда, с покоем случались перебои, когда обитатели ранчо, да и сам Майкл в первых рядах, с ревом разъезжали по поросшим неухоженным лесом холмам "Неверленда" на квадроциклах – четырехколесных мотоциклах. Уже в мой первый день он показал мне свой автомобильный парк. Можно сказать, что это был «общественный» транспорт, которым мог пользоваться любой гость или житель ранчо, когда ему заблагорассудится. Мы проехались по железной дороге, от вокзала к театру, и, осмотрев его, повернули назад. Майкл как раз демонстрировал мне свою студию, когда показал на электромобили и среди них – его любимые квадроциклы. В каждой машине был оставлен ключ зажигания, кто угодно взять любую, какую хотел в данный момент. В "Неверленде" не было «моего» и «твоего», так требовала философия Майкла.

 

Среди квадроциклов был один, особенно большой – его любимый, я смог осмотреть его поближе.

 

– Можешь взять его, это не проблема, – только и сказал Майкл, прежде чем снова исчезнуть. Я стартовал и погромыхал на квадроцикле свои первые километры по дикой, нетронутой садовниками местности.

 

Прошло несколько дней, прежде чем я смог ориентироваться в этом новом мире. Когда я первое время просыпался утром, то не знал толком, где нахожусь. Но посмотрев из окна, прямо на озеро, и ощутив это бесконечное спокойствие вокруг, я понимал, что это мне не приснилось. Я действительно в "Неверленде".

[dilya r]

Спасибо огромное. Большущие рассказики.

Дитер Визнер? Почему я раньше о нем ни-ни?

Интересно как его постоянно окружали "и белые и черные"... Нда, богатые тоже плачут.

 

Мне из его окружения еще Буш нравится и Карен Фей. Милые люди. Впрочем как и все стилисты.

[dilya r]

del

[Air-space]

Спасибо огромное. Большущие рассказики.

Дитер Визнер? Почему я раньше о нем ни-ни?

Интересно как его постоянно окружали "и белые и черные"... Нда, богатые тоже плачут.

 

Рассказики только начались. Я тут и про Башира выложу и про семью Арвизо, и про заговор, и про увольнения и про систему. У Визнера всё это на глазах происходило.

[Air-space]

 

Следует заметить, что не стоит воспринимать слова Пресли, как истину в последней инстанции (имеются в виду её рассуждения касательно drugs' problems). Это всего лишь её точка зрения. Пресли не общалась с Джексоном примерно с начала 2000-х.

Изменено 09.05.2013 07:46 пользователем Air-space

[Air-space]

Всем поклонникам Майкла Джексона - не стоит обращать внимания на гопников-дебилов - их много, к сожалению, и они всё равно нормальных человеческих слов не понимают.

-------------------------------------------------------------------------

 

Было бы трудно найти еще одно фанатское сообщество, предметом восхищения которого являлся человек, о котором существовало так много предрассудков. В течение долгого времени, поклонники Майкла Джексона наблюдали за тем, как глобальная идеализация их кумира преобразовывается в очевидную международную мишень для преследований и оскорблений со стороны прессы и общественности. Тем не менее, несмотря на это, настоящие поклонники Майкла Джексона не отвернулись от него. Чем настойчивее оппоненты Майкла пытаются подтолкнуть его к глубокому отчаянию, тем сильнее становится любовь его последователей, укрепляя силы, чтобы выстоять посреди всего этого.

 

Непоколебимая стойкость Майкла - пример мужественности и способности быстро восстанавливать физические и душевные силы перед лицом трудностей и неизвестности. Поклонники Майкла хорошо изучили урок, поскольку они стойко выдерживают почти ежедневную эмоциональную «поездку по Американским горкам», что является неотъемлимым опытом для каждого поклонника Джексона. Они восхищаются его, казалось бы, неисчерпаемыми талантами и приветствуют его победы. Они смеются вместе с ним в минуты его счастья, плачут с ним в минуты его скорби и молятся за него в смутные времена. Их сердца наполняются теплом, когда он в безопасности, и обливаются кровью, когда он подвергается жестоким нападкам. Несмотря на его взлеты до космических высот, и падения, казалось бы, в бездну, они остаются лояльными. Они, как и Майкл, отказываются позволить скептикам украсть их радость, встать на своем пути или повлиять на их мнение.

 

Они, как и Майкл, сопротивляются тому, чтобы кто-то управлял их судьбами или диктовал, что им делать. Они также отказываются сидеть, сложа руки, в то время, как другие пытаются отказать Майклу в его законно заработанном наследии. Проще говоря, поклонники Майкла Джексона похожи на него в том, что они не будут молчать. По своему призванию, поклонники Майкла постоянно готовы надеть доспехи, выйти вперед и бороться.

 

Часто перо становится их мечом, которым они сражаются за права Майкла. Тем самым, они борются за терпимость к убеждениям, победу безусловной любви над критикой, мудрости над невежеством и справедливости над неравенством - не только для Майкла, но и для самих себя. Эта битва бесконечна, упорна и, зачастую, морально и физически изнурительна. Однако, вместо того, чтобы сдаться или урегулировать ситуацию, поклонники Майкла сопротивляются. Они сопротивляются желанию отказаться от Майкла, даже когда ситуация кажется проигранной. Они оставили все мысли о том, что их дело безнадежно. Они отказываются сдаться и пойти по пути наименьшего сопротивления, по которому им так часто предлагают пойти, отказавшись от Майкла.

 

Когда ситуация становится особенно напряженной, с усталым умом и тяжелым сердцем они объединяются. Они объединяются через невзгоды и нападки на Майкла, которым он подвергается. Они объединяются, несмотря на усталость. Они объединяются, несмотря на насмешки и вопросы, почему они призывают всех бороться за Майкла Джексона, человека, которого некоторые считают не заслуживающим их обожания. Хазрат Инаят Хан однажды сказал: «Бог ранит сердце снова и снова, пока оно остается открытым». Приверженцы Майкла могут видеть его, в качестве живого доказательства этой идеи, поскольку он выступает воплощением этого понятия.

 

Его сердце было разбито, и его поклонники лично почувствовали каждый из нанесенных ударов. По милости Божьей, сердце Майкла не зачерствело в результате частых ударов судьбы. Напротив, его разбитое сердце все еще открыто и продолжает излучать нежность. Так как все, что он говорит, идет от сердца, поклонники Майкла в состоянии

действительно почувствовать его сердечность в те моменты, когда они слушают его песни и обращения, ясно

доносящие желание быть принятым, понятым, любимым, несущие позитив и мир.

 

Поскольку все усилия сломить Джексона постоянно оказывались безуспешными, некоторые из его врагов сосредоточились на попытке нанести удар по фанатским сообществам, атакуя его защитников. Время от времени, для описания поклонников Майкла пресса использует снисходительные, дискредитирующие термины. Термин «сумасшедшие» хорошо знакомы сторонникам Джексона.

 

Тем не менее, преданные поклонники Майкла игнорируют весь этот детский лепет и ярлыки, навешиваемые на них средствами массовой информации. Поклонники отказываются позволять прессе проектировать на них свое отрицательное, неточное восприятие. Все потому, что фанаты Майкла Джексона понимают, что такие бредовые определения не отражают их истинную природу как интеллектуальных личностей со здоровым восхищением музыкой Майкла, здравыми взглядами и гуманизмом, среди всего прочего. Любопытно, что влияние Майкла Джексона носит глобальный характер и, таким образом, является основой для его фанатской базы. Критики ошибочно думают, что его фанаты ничтожны и односторонне развиты. Напротив, поклонники Майкла Джексона сплочены и многогранны. Их можно найти на любом континенте, в любой стране мира.

 

Поклонники Майкла преодолели расовые, возрастные и социально-экономические барьеры. Тот факт, что поклонники Майкла настолько разнообразны, делает их еще прекраснее. Мало артистов, если таковые вообще имеются, которые могли бы похвастаться такой активной и разнообразной фанатской базой, которую имеет Майкл Джексон. Если является правдой то, что наши жизни - это открытые книги для других, то прочтение книги Майкла Джексона научило поклонников жизни, любви и способности к выживанию в большей мере, чем они когда-либо могли себе представить. Майкл Джексон является живым заветом тому, что любые мечты и желания могут исполниться в жизни каждого. Майкл - это мантра о том, что у любви не может быть никаких ограничений либо условий.

 

Майкл доказал всем, кто сомневался, что можно не только выжить, но и процветать, сохранив изящество и силу духа, несмотря на невзгоды. По существу, только Майкл Джексон научил своих поклонников, что такое мечтать, не опасаясь, творить, не имея границ, слушать без предубеждения и любить без осуждения. Проще говоря, поклонников Майкла Джексона не может затмить никто.

 

Их преданность, энтузиазм, интеллект и подлинное восхищение своим музыкальным кумиром не имеет себе равных, среди сообществ фанатов других артистов.

Изменено 09.05.2013 10:17 пользователем Air-space

[Air-space]

Часть I. "Кровь на танцполе"

 

Источник

 

 

Год назад не стало Майкла Джексона. Я верю наступит тот день, когда можно будет просто напомнить ныне живущим о том, что сделал этот человек для мира музыки и мира вообще, но… Но несколько фактов биографии Майкла Джексона заставляют меня поднять со дна на поверхность всю ту грязь, которой в течение последнего десятилетия мир щедро поливал артиста и продолжает делать это и поныне. Поднять с одной лишь целью, чтобы представить широкой публике факты, давно известные, но так старательно «забываемые» прессой, когда речь идет о «личном деле» Майкла Джексона. Я решила для себя, что настал и мой черед высказаться и сделать это непременно сегодня. И еще я решила, что сделаю это в первый и последний раз в жизни, потому как для меня лично эта тема исчерпана. Что ж, начнем, пожалуй…

 

Майкл Джексон был отвратительным водителем! И только Богу известно, что заставило его в тот злополучный день 1992 года, скрыться с глаз вездесущей службы безопасности и отправиться в путь одному, за рулем собственного автомобиля. Машина глохнет посреди дороги, а ее «звездный» водитель не находит себе места: вот-вот его узнают и тогда точно…порвут в клочья. Потому как одно лишь появление этого человека на публике вызывает истерику толпы. Но тут невдалеке он замечает свет в окнах придорожного салона проката подержанных автомобилей. Редкая удача! Майкл кое-как «дотягивает» до дверей салона и скрывается за ними, не подозревая, что эти двери ведут в ад.

 

Хозяин фирмы удивлен, даже поражен такому гостю. Он с трудом подыскивает слова, но быстро оправляется от шока и заводит с гостем беседу. Но сперва он делает один телефонный звонок. Своему пасынку, 13-летнему Джордану Чандлеру (Jordan Chandler) давнему поклоннику таланта Майкла Джексона. И Джорди спешит к отчиму на работу. Майкл Джексон, с 5-ти лет общавшийся только со «звездами» и «суперзвездами» был тронут непосредственностью и наивностью простого мальчика. Тронут до такой степени, что оставляет родителю Джорди свой телефон, да и сам обещает перезвонить.

 

В то время родной отец Джорди, Эван Чандлер (Evan Chandler) уже несколько лет не живет с матерью сына, работает дантистом в Беверли Хилз, в глубине души мечтая о карьере сценариста. И хотя на него уже подано несколько исков от недовольных пациентов, это мало его волнует. На данном этапе жизненного пути Эвана занимают только два вопроса: где взять денег на воплощение творческих амбиций и как отсудить у бывшей жены сына Джорди. На это и уходит все его свободное время. Эван лелеет свою мечту, но любые творческие эксперименты требуют денег. А если экспериментировать в области кино, то очень больших денег. А потому Эван поначалу радуется знакомству сына с известным и богатым человеком и даже, не стесняясь, просит у последнего денег на перестройку своего дома. Но очень скоро Эван понимает всю опасность такой дружбы для себя лично.

 

Джорди в беседах с Майклом часто жалуется на деспотичность отца, не понимая, что тем самым наступает на «любимую мозоль суперзвезды»: ведь и сам Майкл тихо ненавидит собственного родителя по той же причине, что и его юный друг. В итоге Майкл совершает свою первую смертельную ошибку – он пытается отстранить Эвана от сына. Он приглашает Джорди с матерью и младшей сестрой к себе на ранчо в Неверленд (Neverland) на день рождения. Дальше – больше, он зовет Джорди с близкими в Монако и Париж, сопровождать его в рамках мирового турне.

 

От всех этих новостей голова Эвана горит. И однажды он понимает, что может получить гораздо больше, чем новый дом... И вот Майкл Джексон впервые обвиняется в сексуальных домогательствах к подростку.

 

Джексон получает этот удар в спину, находясь на гастролях. Но он все еще ничего не боится. В тот момент он ощущает лишь горечь от предательства человека, которого считал жертвой. Но Майкл не склонен обвинять Джорди, понимая, что тут замешан кое-кто посерьезней. По словам гримера артиста, Карен Фэй (Karen Faye), проработавшей с Майклом более 20 лет, именно тогда артист впервые не спит в течение недели. А уже в ноябре 1993 года Король поп-музыки предпринимает первую попытку избавиться от лекарственной зависимости.

 

События разворачиваются молниеносно. К делу подключается скандальный адвокат Барри К. Ротман ((Barry K. Rothman),) и выражает свою готовность встать на сторону истца. Тогда о Ротмане узнает весь мир, знаменитые клиенты идут к нему валом. Что же касается Эвана, то он торжествует. Существует записанный телефонный разговор между отцом и отчимом Джорди, в котором Эван признается : «Этот адвокат, которого я нашёл, я выбрал самого грязного сукиного сына, которого только мог найти».

 

Пресса моментально подхватывает «жареную» новость и впервые над карьерой и будущим Майкла Джексона сгущаются тучи. В США, как нигде больше, строги со знаменитостями. Там могут запросто засудить известного режиссера и даже президента. К тому же Майкл Джексон в своем образе был настолько свободен, вызывающ и раскрепощен, что многие люди просто из зависти не могли простить ему этого блеска, сумасшедшего взлета карьеры, всемирного обожания и громадного состояния. Общество было готово растерзать «зарвавшуюся суперзвезду», не хватало только повода…

 

Полиция продолжала усердно работать. Она перевернула вверх дном дом артиста, перерыла его вещи и в итоге заставила Джексона раздеться, чтобы сделать несколько снимков ниже пояса, якобы для сверки с показаниями мальчика. Майкл Джексон был уничтожен. По словам окружающих, он в течение часа катался по полу своей комнаты, издавая такой нечеловеческий вопль, от которого всем присутствующим в доме становилось не по себе. Позднее адвокаты Джексона безуспешно пытались заполучить снимки, но они и по сей день хранятся в полицейских архивах. Известно лишь, что они снова «всплыли» на втором судебном процессе, во время которого и была открыта «страшная тайна»: описания Джорди Чандлера не совпадали с действительностью.

 

А Эван Чандлер тем временем сохранял олимпийское спокойствие. Он не бился головой об стену, не кричал: «Я убью его, засажу его за решетку!», а просто ждал, чем закончится эта история.

 

Адвокаты Джексона совещаются и выдают клиенту свою единственную рекомендацию: чтобы сохранить влияние в музыкальном мире и восстановить пошатнувшиеся нервы артиста, необходимо заплатить Эвану Чандлеру ту сумму, которую он обозначил в качестве морального ущерба и забыть об этом.

 

И Майкл Джексон совершает вторую смертельную ошибку в своей жизни – он платит. Позже во всех интервью он признается, что это было недопустимой ошибкой и ему следовало бы биться за свою честь до конца. Но в тот момент он морально подавлен и унижен и не просчитывает на семь шагов вперед.

 

Эван на удивление оказался сговорчивым и почти не торгуется. Он забирает более 20 миллионов долларов и словно проваливается сквозь землю. О его дальнейшей судьбе почти ничего не было известно, пока однажды, уже подросший Джорди не подал иск на отца за то, что тот пытался его удушить.

 

Известно лишь, что, «заработав» денег, папа Джордана пытается воплотить свою мечту в жизнь и в 1996 году на экраны выходит фильм по его сценарию, который называется «Робин гуд – мужчины в трико» (Robin Hood: Men In Tights). О дальнейших творческих экспериментах Эвана история умалчивает.

 

С тех пор как Эван Чандлер разбогател, в прессу то и дело просачивается информация о его преждевременной кончине: то он стреляется, то умирает от тяжелой болезни. В то же время в сети нет ни одного фото Эвана, что является косвенным доказательством того, что все эти «новости», не более чем журналистская «утка», инициированная самим Эваном, пытающимся таким образом скрыться от справедливого возмездия. Ведь очень много людей во всем мире мечтает взглянуть в глаза этому человеку.

Изменено 09.11.2013 23:28 пользователем Air-space
добавлена ссылка на источник информации

[Air-space]

Часть II. Вечный непокой

 

В последующие годы Майкл Джексон активно путается в паутине семейных неурядиц. Мужчина, к ногам которого бросаются десятки женщин, стоит только ему появиться на публике, занимается вещами, понятными только ему. Он дважды женится и разводится, в том числе с Лизой Марией Пресли (Lisa Marie Presley), дочерью покойного короля рок-н-ролла Элвиса Пресли, пользуется услугами суррогатных матерей и обзаводится тремя собственными детьми.

 

Со стороны кажется, что Майкл сходит с ума, но это не так. За каждым его поступком скрывается только его жизненная позиция, выстраданная и выжженная горьким опытом, позиция, которую никто не в праве осуждать и обсуждать. И хотя пресса не упускает возможности пнуть парня, да и компания Sony ставит палки в колеса, отказывая своему подопечному то в одном проекте, то в другом, жизнь Майкла начинает налаживаться. Ни один из реализованных проектов не проваливается, но творчество Джексона претерпевает изменения. Место милых, не груженных смыслом песен о любви, занимают гражданские протесты, жесткий ритм и стихи словно крик в пустоту:

 

Бейте меня, ненавидьте меня –

Вам никогда не сломить меня

Прогибайте меня, запугивайте меня –

Вам не убить меня.

Обманывайте меня, судите меня –

Меня все используют.

Бейте меня, называйте жидом

Вам всё равно чёрный я или белый

 

Майкл Джексон почти все песни пишет сам. Его эмоции выплескиваются в альбом «Кровь на танцполе» (Blood on the Dance Floor - 1997г), на мой взгляд, явивший миру вершину того, на что в принципе способна поп-музыка. Все это еще больше цепляет публику, тем более, что сам артист ничего не комментирует и практически не общается с журналистами.

 

И казалось бы, что сиди он смирно, все это можно было бы перетерпеть, но в 2003 году Майкл Джексон соглашается дать интервью для фильма о себе журналисту британского телеканала ITV Мартину Баширу (Martin Bashir). Время назад Башир работал с любимой подругой Майкла, принцессой Дианой, да и хороший знакомый Короля поп– музыки, знаменитый иллюзионист Ури Геллер (Uri Geller) вплоть до выхода непосредственно фильма отзывался о Башире, как о вполне порядочном человеке. Ничего не подозревающий Майкл приглашает журналиста в свой дом, непринужденно беседует с ним, приоткрывая завесу тайны над своей личной жизнью.

 

Спустя короткое время Мартин Башир выдает в эфир готовый материал.

Фильм поверг публику в шок. Из него следовало, что Майкл Джексон не только больная на голову «суперзвезда», но и деспотичный отец, гомосексуалист и педофил в одном лице. И все это по его собственному признанию. В фильме есть фрагмент, где Джексон появляется в обществе подростка по имени Гевин Арвизо (Gavin Arvizo).

 

Семья Гевина обратилась к Майклу от отчаяния. Дело в том, что парнишка был смертельно болен и счет его жизни шел на месяцы. Никто не думал, что Майкл откликнется. Но он не просто откликнулся. Его деньги победили смерть. И вот с экрана Майкл честно признается Баширу, что верил и молил Бога, чтобы ему удалось вылечить Гевина. Все это время Гевин также находится в кадре, кладет голову на плечо своему спасителю, говорит всякие приятные слова в его адрес, смеется, подшучивает над ним, а спустя немного времени…подает иск о сексуальных домогательствах.

 

Никто не знает, знал ли Джексон о том, что Дженет, мать мальчика, к тому времени уже имела опыт успешного вымогательства на сексуальной почве: попавшись на магазинной краже, она заявила о домогательствах со стороны его работников и, чтобы не раздувать скандал, магазин заплатил ей денег.

 

Во время своих телевизионных откровений Майкл Джексон совершает третью смертельную ошибку в своей жизни, он случайно бросает фразу о том, что позволяет гостящим у него детям спать в его комнате на его кровати, в то время как сам он спит на полу. Про «пол» все сразу забыли, а вот факт детского сна на кровати «суперзвезды» всколыхнул общественное мнение и интерес к «любимой теме» разгорелся с новой силой. Пресса взорвалась во второй раз, и эта взрывная волна была куда круче первой. Виновность Джексона уже не обсуждалась, а преподносилась как факт.

 

Окружной прокурор Санта – Барбары Томас Снеддон (Thomas W. Sneddon Jr) открывает «горячую линию» для жертв сексуальных домогательств со стороны Майкла Джексона. Ее телефоны транслируются по телевидению. В течение нескольких недель работы линии, телефон молчит. Ни один человек больше не предъявляет артисту подобных обвинений, хотя за эти годы на ранчо Неверленд побывало несколько тысяч человек, от неизлечимо больных детей до американских воинов– афганцев, проходящих реабилитацию по возвращении из зоны боевых действий. Иск о сексуальном домогательстве подается лишь семьей Гевина Арвизо, мальчика, которого показали по телевизору.

 

На сей раз Джексон не наступает на те же грабли и отстаивает свою позицию до конца. Суд оправдывает его по всем пунктам обвинения. Семья Арвизо выметается из его дома, после чего мать Гевина, Дженет, еще несколько раз фигурирует в полицейских сводках за различного рода финансовые махинации.

 

Истории с обвинениями закончились, как закончилась наивность Майкла Джексона и его вера в добро. Он считает себя обманутым, преданным и использованным. Его обида за упущенное время побед и крушение надежд не дает ему спать по ночам. Он отчаянно ищет помощи. И находит ее в снотворных препаратах и антидепрессантах. Все наперебой пытаются предостеречь его, но нет... Майкл не считает себя наркоманом. Он считает, что ему нужно лечиться от бессонницы...

 

«Я лично никогда не пробовал наркотики – ни марихуаны, ни кокаина, ничего. Даже и не нюхал. Забудем об этом. Я не хочу выступать судьей – для меня это даже не моральная проблема, – но я видел столько судеб, разрушенных наркотиками, что не мог воспринимать их как игрушку. Я , конечно, не ангел и у меня, по-видимому, тоже есть свои плохие привычки, но наркотики не в их числе – говорил он»

 

Майкл навсегда уезжает из дома, ставшим для него «ненавистным местом», окончательно рвет с Sony, перестает снимать клипы, мотается по свету, увозя с собой своих детей, чьи лица отчаянно пытается скрыть от вездесущей и не менее ненавистной прессы. Но он по– прежнему верен себе, считая своим долгом заниматься благотворительностью, спасая чужие жизни, забросив, плюнув на свою собственную.

 

И вот только часть тех дел, что он успел за свои 50 лет, пока работал, воевал, строил и рушил свою личную жизнь:

 

Майкл Джексон пожертвовал на благотворительность более 300 млн. долларов, профинансировал строительство нескольких детских госпиталей; посредством своего Благотворительного Фонда «Исцели мир» (Heal the World Foundation) организовал серию антинаркотических семинаров, слушателями которых являлось более 70 000 американских школьников, участвовал в гуманитарных миссиях в Косово, Боснии и Герцеговине, организовывал благотворительные концерты и акции в помощь жертвам стихийных бедствий, покупал реанимобили и тонны подарков для детских домов. Майкл Джексон финансово поддерживал 39 благотворительных организаций, анонимно участвуя в их аукционах, оказывал содействие грантовой деятельности для студентов в области искусства, коммуникаций и борьбы со СПИДом и наркотической зависимостью.

 

На счету Майкла Джексона тысячи спасенных жизней, преимущественно онкобольных детей, чьи операции были профинансированы за счет прямой оплаты или реализации концертных костюмов, которые он часто оставлял в качестве подарка их семьям.

 

 

Так в чем же провинился Майкл Джексон перед миром? И есть ли она вообще, его вина в том, что с ним произошло? Наверное, есть.

 

Его вина в том, что ему довелось появиться на свет и стать примером, на котором другие поучатся.