Завод

[Гвалиор]

Окончание.

Где стоит «Завод»?

Фильм дает и совершенно новый посыл зрителю, если сопоставлять его с прежним творчеством самого Быкова, склонного беспощадно расправляться со своими «хорошими» героями. «Жить» (2010) показал падение охотника Михаила, не выдержавшего испытаний. Не устоял перед системой беззакония и главный герой «Майора» (2013), который изначально был готов ответить за свое преступление. В том же «Жить» второй персонаж, Андрей, проявив человеческие качества, оказывается сражен. То же повторилось с «дураком» из одноименного фильма (2014). Нетрудно заметить, что «Жить» содержал в соединенном виде два сюжета, которые режиссер отдельно разовьет в двух последующих фильмах. В «Заводе» Быков выстраивает иную реальность. Он стремится раскрыть не столько действия персонажей, которые надо бы или не надо повторять, сколько саму сложную социальную ткань, сформировавшую героев. Это гораздо более глубокое режиссерское проникновение в материал. Оно требует большей умственной работы и от зрителя. Именно поэтому ему после просмотра придется искать и делать выбор самостоятельно. Быков не обличает и не дает ответов. Но он и неравнодушен и не двуличен. Этим он выгодно отличается от тех «мастеров», которые, по его же выражению, горазды «снимать про то, как в России хреново, и при этом появляться в окружении эскорт-девиц на галантной премьере с фужером шампанского». Быков честно анализирует. Без ложного надрыва, без дутого пафоса, без чернухи. Это действие большого значения для нашего погрязшего в посредственности кинематографа, хотя и не доведенное до конца по уже рассмотренным причинам. И вынесенный Быковым на экран образ борца за социальную справедливость — это тоже достижение. Благодаря своей цельности и противоречивости этот персонаж живой и достоверный, что бы там не твердили ретивые критики.

Уместно сравнить «Завод» и его создателя с иными работами социальной тематики 2010-х. Напрашивается сопоставление фильма с другим сюжетом о рабочем бунте — с «За Маркса» Басковой. Это сличение лишь еще ярче выявляет неправдоподобность и плакатность творения Басковой. Беспросветность и натужная чернушность последних трех фильмов Звягинцева соседствует с более мягким вариантом от Хлебникова: неменяющееся серое однообразие повседневности «Долгой счастливой жизни» и «Аритмии». Сравнение показывает, что Быков взял ту высоту, которую прежде не брали подобные авторы. Он снял фильм-исследование и обозначил проблему, а не склеил агитку, обличил злодеев или вылил на зрителей грязь. Пусть у Быкова заметны недоработки и схематизм, но он задает верное направление развития реалистического кино.

Под тем или иным предлогом большинство отзывов упрекают «Завод» в недоделанности. А может, это наша действительность «недоделанная», и неплохо бы к ней внимательнее присмотреться? Может быть окажется, что ответственность за это несет не только Быков?

P.S. Кто во что горазд

В завершении (а точнее в постскриптуме, ибо нижеследующее к самому фильму отношения не имеет) стоит уделить внимание многочисленным недовольным откликам на новый фильм Быкова. Пойдем мы как бы слева направо, однако в данном случае не следует в эти слова вкладывать серьезный политический смысл. Хотя бы потому, что авторы разбираемых обзоров не вкладывали особого труда в свой «анализ».

Начнем, условно, слева направо. «Вестник бури» гвоздит:

«“Завод” показывает олигарха негодяем, и тут же называет беспомощным авантюристом застрельщика рабочего бунта — по совместительству главного героя. В конфликте классов у Быкова “обе стороны хуже”. “Завод”, как и другой фильм Быкова “Дурак” прямо говорит зрителю: изменить в лучшую сторону ничего невозможно. А если и возможно, то режиссёр вам об этом ничего не скажет, потому что боится подумать о таких страшных вещах как экспроприация, национализация, массовые боевые профсоюзы и т.д. и т.п. То есть, о вещах, которые реально работают, в отличие от стихийного бунта».

Короче говоря, авторам заметки хочется прямолинейной агитки. Думать о том, почему перечисленные «страшные вещи» сегодня как раз не срабатывают и не случаются, им не хочется. Куда там думать о столь сложных материях, если они даже образы героев примитивизируют донельзя, что очевидно из приведенных слов.

В ту же агитационную дуду дует активист «Российского социалистического движения»:

«В реальности система всегда прочнее одиночки, и Седой и не мог победить Калугина, ведь за ним никого не было. Цитируя Ленина, “страшно далек он от народа”. Победить российскую “банановую республику Зла”, превратить ее в справедливое общество сможет лишь другая система. Организованный и осознавший свои интересы класс наемных работников».

Отличное знание партминимума! Но какой вывод? Быков должен пойти создавать профсоюзы?

Илья Будрайтскис, наполнив рецензию далекими от фильма размышлениями, пришел к выводу о важности для классовой борьбы

«сознательной культурной работы. Ведь именно здесь и сегодня происходит борьба за образы и смыслы, которые затем превращаются в самоочевидные истины, обеспечивающие господство одних и покорность других».

Проще говоря, сей автор предлагает доказывать, что рабочий — это круто, и такой образ в итоге позволит трудящимся властвовать! Похоже, Будрайтскис со времен консультирования Басковой на съемках «За Маркса» поостыл, и его уже не тянет размахивать профсоюзным знаменем рядом с горячащейся молодежью «Вестника бури» и РСД. Но провозглашаемая этим «левым» борьба за символы и образы не имеет никакого отношения ни к социальной критике, ни к социальному освобождению. Тогда как у Быкова получается критика сильная и значимая.

Напрасно приписал режиссеру (свой?) антигосударственнический взгляд Алексей Цветков:

«Рациональное послание фильма такое: если в народе найдется несколько решительных людей, способных к коллективным действиям в своих интересах, то чисто теоретически они даже могут получить свой клок шерсти с золотого тельца, но только если в этот конфликт не влезет государственная власть (от простых ментов до большой политики). Тогда все кончится трупами и все народные замыслы станут пеплом. <…> В итоге у Быкова получился фильм о неизбежности и обреченности бунта нерентабельных людей».

Последний вывод выдает у Цветкова все ту же склонность видеть в «Заводе» повествование о восстании, хотя авторский замысел шире.

Любопытно и даже забавно, что в ряды борцов за дело рабочих неожиданно вступила и «Российская газета», порицающая Быкова, который-де не имеет «ни жалости, ни сострадания российскому рабочему классу». Впрочем, и многие другие решили подчеркнуть свою озабоченность бедами народа, чтобы в сравнении с собой выставить Быкова жестокосердым.

«Быкова, кажется, впервые интересует не только герой-одиночка, но и общество. И вот, присмотревшись, режиссер, кажется, первым в нем и разочаровывается. Ни в какую солидарность поверить он не может, как и в независимость, допустим, прессы»

, — с нотками упрека произносит «Деловой Петербург». Ему вторит «Эсквайр»:

«“Заводу” не удается призвать зрителя к нулевой терпимости к несправедливости. Ведь фильм сам сто минут подряд подрывает веру в любую справедливость».

«В “Окраине” Луцика и Саморядова трое мужиков с Урала приехали в Москву и взорвали сталинскую высотку вместе с сидящим в ней олигархом, который украл у них землю. 20 лет спустя шестерых отчаявшихся рабочих от сколько-нибудь серьезных действий останавливают пара болтливых бандитов. Грустно это как-то».

Можно было еще и Эйзенштейна со взятием Зимнего вспомнить. Тогда стало бы еще грустнее. Но унывающий рецензент так и недоформулировал мысль, в чем неправ Быков. А вот критик «Вечерней Москвы» в невнятности обвиняет самого режиссера:

«Автор зрителя обманул. Никакой это не народный фильм. Нет в фильме народа, нету в фильме работяг. Это сам Быков с приклеенным веком и нарисованными дырками от пуль вопрошает у власти: доколе?! А что именно “доколе”, он и сформулировать не в состоянии».

Всем повально хочется простого ответа, и не дающего его Быкова они упрекают в недалекости и ненародности! К этому хору присоединяются и другие недовольные голоса:

«Но всё это вызывает лишь недоумение и один конкретный вопрос: и что дальше? Что дальше, господин режиссёр, он же сценарист?».

Еще можно по-снобовски отказать Быкову в социальном пафосе и ввернуть про вечность:

«В сущности, в этом сюжете изначально не намного больше социального, чем в каком-нибудь вестерне, где пастух-фрилансер встает на защиту несчастных крестьян, страдающих под игом шайки бандитов и алчного шерифа. <…> В сущности, это никакая не социальная драма, а вполне вечная история, практически по Борхесу: осажденный город, умирающий и воскресающий бог — одноглазый Один, который сам себя пригвоздил к древу Иггдрасиль…».

Рецензенту Щипину виднее. Не читавшие его и Борхеса зрители «Завода», сидевшие около меня, похоже, ошибались, приговаривая на первых сценах фильма: «это нам все знакомо, мы так и живем». Щипин так не живет, вот и лезут ему в голову мифы.

Схожим образом склоняясь к вечным и пессимистичным трактовкам и представляя центр нашего условного спектра, высказывается автор «Независимой газеты»:

«Отчаянно не хватает разрядки и катарсического финала — вместо него упомянутая выше безысходная закольцованность, больше, кажется, для красоты. На смену одним “седым” и “калугиным” приходят и приходят другие, и заводы как стояли, так и будут стоять».

По сути соглашается с ним «Эсквайр»:

«… конечная мораль здесь вроде бы в том, что революционный героизм — это вирус, передающийся с кровью. Но кольцевая композиция подразумевает, что и следующий Степан Разин не сможет дать нам волю — и сложит голову почем зря».

Наконец, правый фланг критики «Завода» заполняют авторы, которые желают увидеть в фильме идеологию примирения, навязываемую обществу консервативными силами. Рецензент «Сеанса» даже умудряется приписать Быкову подобные взгляды:

«Эти Инь и Ян русской тоски безжалостно решают свои проблемы, вовлекая в круг насилия совершенно посторонних людей. А должны бы прислушаться к голосу разума, оглянуться и, пожертвовав личными чувствами (прежде всего ожесточением и жаждой мести), принести пользу страдающему нашему обществу. <…> Режиссер взывает к гражданской совести: баре, опомнитесь, у холопов чубы трещат».

Такая позиция автора «Сеанса», возможно, объясняется желанием быть аполитичным, а не явными консервативными взглядами. Однако ничего хорошего из этого не выходит.

Следующий автор в консервативном раже на главное место в картине ставит бездумного и бездеятельного капитана СОБРа:

«Но уже появился кто-то, кого в прежних раскладах не было. Это Дадакин (Илья Соколовский, открытие ленты), капитан СОБРа, — вот он-то, если начнется по-настоящему, и будет главным героем будущей драки. Он-то и задумается всерьез, кому служить и в какой степени, чтобы его в свою очередь не надули. Эпоха полевых командиров, а не пресловутая “революция” — вот она, кажется, на пороге. Те, кто ее приближает как может, остановитесь».

Ему, в отличие от предыдущего, хотя бы хватило совести свой финальный призыв имени Януковича не вкладывать в уста Быкова.

Тот же автор, что на страницах «Делового Петербурга» упрекал Быкова за неверие в солидарность, под эгидой «Огонька» сдвинулся значительно правее. Носясь с примирением, он стал давать советы, как нужно было снимать:

«Финал фильма выглядел бы гораздо пронзительнее, если бы в экстремальных обстоятельствах, в пограничной, выражаясь философски языком, ситуации, главные антиподы попытались — каждый со своей стороны — признать свою вину за случившееся и начать “диалог”, пусть бы и почти безнадежный в патовой ситуации. В этом случае могло бы получиться мощное высказывание о возможности социального примирения и прощения, и в этом было бы развитие истории, и даже, если угодно, надежда и пафос».

Наконец, публицист «Коммерсанта» и вовсе желала бы видеть картину, очищенной от социального содержания и размышлений:

«Как ни странно, лишней в этой композиции оказывается та самая социальная критика, на которой строится авторская репутация Быкова. <…> учитывая острый недостаток в качественных зрительских лентах, которым не один год мучается отечественное кино, на самом деле даже жаль, что чистый жанр здесь снова отступает перед проклятыми вопросами “что делать” и “кто виноват”, по-российски неизбывными и безнадежными».

Вот галерея отзывов весьма разнообразных, но одинаково мало относящихся к сути оригинальной и весомой работы Юрия Быкова. Они оказываются еще одним подтверждением правоты режиссера: сейчас жизненно необходимо начать думать и бороться с шаблонными ответами и действиями.

[Неизвестный злоумышленник]

От этого фильма есть одна польза - в нем можно увидеть, как делаются бетонные панели для домов.