Аббас Кияростами

Аббас Кияростами

 

 

режиссер, сценарист, монтажер, продюсер, оператор, актер

 

дата рождения 22 июня, 1940

место рождения Тегеран, Иран

жанры драма, документальный, короткометражка

 

награды

 

биография

Получив высшее образование по специальности «графика и реклама» в Университете изящных искусств в Тегеране, Киаростами в 1960 году пришел на телевидение, где работал художником, участвовал в создании рекламных кинороликов, время от времени готовил эскизы к кинофильмам. В 1969 году Аббас был приглашен на работу в Центр интеллектуального развития детей и подростков в Иране, в котором он организовал и возглавил отдел кино. Работая в Центре, Киаростами выпустил ряд учебных и просветительно-образовательных короткометражных кинолент. Здесь же режиссер снял короткометражный фильм «Хлеб и улица», с успехом демонстрировавшийся на Московском кинофестивале. Свой первый полнометражный художественный фильм «Путешествие» Киаростами поставил в 1974 году.

В 1977 году был создан Центр иранской национальной кинематографии, где стал работать режиссер. Сюжеты картин Киаростами и его коллег по Центру разворачиваются в неприкрашенной, реальной обстановке бедного, хаотического быта простых иранцев. К числу лучших фильмов Киаростами 1970-х годов относят картину «Костюм к свадьбе».

После исламской революции 1979 года прежнее коммерческое иранское кино о роскошной жизни богачей и красоток кануло в небытие. Лидерами нового иранского кинематографа стало новое поколение режиссеров, среди которых Киаростами занял одно из центральных мест. Его фильмы отличает точность и современность киноязыка, независимость от западных стандартов. Начиная со второй половины 1980-х годов, фильмы Киаростами неизменно привлекают к себе внимание на международных киносмотрах. Известность к нему пришла с выходом кинокартины «Где дом друга» (1987), завоевавший приз «Бронзовый леопард» на кинофестивале в Локарно в 1989 году. Показав в ней чистоту и искренность чувств и мироощущения юных киногероев, Киаростами затронул проблемы отношения взрослых к еще неокрепшему, только формирующемуся детскому сознанию.

Мир детства и подростков стал одной из центральных тем творчества Киаростами. Фильм «Домашняя работа» (1988) основан на рассказах учеников начальних классов о неприглядном поведении родителей при выполнении детьми заданных в школе уроков. Картина «И жизнь продолжается» (1992) воспевает духовную стойкость и мужество людей, переживших кошмар разрушительного землетрясения. Кинематографист реализовал свой замысел через путевые наблюдения отца и сына, едущих в машине в отдаленную деревню на севере страны, чтобы узнать там о судьбе актеров-школьников из ленты «Где дом друга?». Фильм-притча «Под оливами» (1994) рассказывает о бездомном молодом человеке, бедном до такой степени, что он не может претендовать на руку любимой девушки. Но землетрясение уравняло его с потерявшими кров односельчанами. Этот фильм получил ряд наград на международных кинофестивалях. В 1997 году лента Киаростами «Вкус вишни» завоевала главный приз на Каннском кинофестивале. Этот фильм рассказывает о человеке, который собирается покончить жизнь самоубийством. Режиссер анализирует здесь темы реального и нереального, вечного и преходящего.

В 2000 году Киаростами поставил фильм «Ветер нас унесет». В фильме человек с фотоаппаратом и мобильным телефоном приезжает в горную деревню с какой-то серьезной целью, но не в состоянии осуществить ее, так как не может проникнуть в чужую, подчиненную таинственным законам жизнь. Фильмы Киаростами нередко трактуют как апологию исламского фундаментализма, но талант режиссера много выше плоских оценок. Аббас Киаростами ставит фильмы по собственным сценариям. Помимо активной и плодотворной работы в он кинематографе занимается также художественным оформлением книг детской литературы.

(источник)

Кияростами - мое главное личное открытие года, личное - потому что пришла совершенно случайно, заинтересовалась, и теперь считаю его "одним из" - возможно, не любимых (все впереди), но обязательно заслуживающих внимания. На данный момент отсмотрено 5 картин и продолжаю с превеликим удовольствием - сейчас, в период до -30 градусов по Цельсию, жаркий восточный кинематограф особенно вставляет.

Мне нравится его манера режиссуры - нередко безмолвная, неспешная, глубокая. Он то каким-то необычайным образом раскрывает образ фильма в двух-трех диалогах, оставшееся экранное время уделив бездейственности (так было со "Вкусом вишни" и "Нас унесет унесет"), то диалоговой канвой выстраивает всю картину, от сюжета до смысла ("Копия верна", "Десять"). Он обладает совершенно неповторимой эстетикой кадра, и палящее солнце для меня уже - неизменный атрибут повествования.

Тем не менее, исходя из просмотренного, можно считать его вполне разноплановым с точки зрения формы. Что касается содержания, то наравне с вечными темами (которые, к слову, всегда отлично читаются) он много рассуждает о родине, то бишь Иране - о том, как меняется самосознание. Немаловажным фактором висит над всеми героями религиозность - Кияростами прослеживает эволюцию ислама, и хотя я, к сожалению, не близко знакома с этой религией, но очевидно, что неизбежные перемены накрывают весь мир целиком, даже консерватизм азиатской культуры. В "Десяти", например, он посредством исключительно диалогов раскрывает образ современной женщины, которая вынуждена следовать традициям для сохранения семьи и благополучия; во "Вкусе вишни" показывает человека, намеревающегося покончить жизнь самоубийством и то, как реагируют на это окружающие.

В общем, рано пока говорить обстоятельно о творчестве режиссера, но я уже вполне очарована ходом его мыслей и тем, как он их визуализирует. Весьма и весьма и талантливый автор.

Возможно, у кого-то еще свои мысли для "поделиться"? *без особой надежды* 8)

Возможно, у кого-то еще свои мысли для "поделиться"? *без особой надежды* 8)

Есть) "Вкус вишни" - очень интересное и хорошее кино. Все обыденно, но вместе с тем очень образно, словно притча. Такое кино надо смотреть вдумчиво и внимательно, избавившись предварительно от мелких бытовых мыслей в голове

Видел только "Копию", считаю ее одним из лучших фильмов прошлого года.

Тонкий, умный и сильный фильм с великолепной игрой Жюльетт Бинош. Не шедевр, но очень круто.

Все три фильма, сегодня упомянутых, - не меньше девятки.

Видеоролик, посвященный фильмографии Аббаса Киаростами

Kiarostami: Life and Nothing More

самый любимый фильм у режиссера "Копия верна", самый запоминающийся "Нас унесет ветер".

Где дом друга? (1987)

Крупный план (1990)

Жизнь и ничего более (1992)

Сквозь оливы (1994)

Вкус вишни (1997)

Garage Screen представляет первую в России ретроспективу классика мирового кино Аббаса Киаростами — первого иранского режиссера, удостоенного «Золотой пальмовой ветви» Каннского кинофестиваля. Аббас Киаростами — один из немногих художников рубежа веков, который естественным образом выразил сам дух кинематографа — его непознаваемую природу и глубинно поэтические, не поддающиеся рационализации отношения с реальностью и человеком.

 

В программу включены все полнометражные картины режиссера, а также его редкие короткометражные и документальные работы. Большая часть фильмов будет показана в отреставрированном виде.

30 июня – 8 сентября 2021

https://garagemca.org/ru/event/film-and-nothing-more-abbas-kiarostami-retrospective

«ОЧЕВИДНОСТЬ ФИЛЬМА: АББАС КИАРОСТАМИ» — КИНОТВ ПУБЛИКУЕТ ОТРЫВОК ИЗ ЭССЕ ФРАНЦУЗСКОГО ФИЛОСОФА ЖАН-ЛЮКА НАНСИ ОБ ИРАНСКОМ РЕЖИССЁРЕ

Я редко видел человека, который говорит о поэме: «не понимаю». А что касается кино, тут часто можно услышать, что кто-то не понял фильма—стоит лишь упустить некую ассоциацию, некую связь. При этом непонимание—часть сущности поэзии. Это принимается как данность. То же самое с музыкой. С кино дела обстоят иначе. К поэме мы подходим с нашими чувствами, к кино— с нашим мышлением, интеллектом. Очевидно, что нельзя, разговаривая по телефону с другом, пересказать хорошую поэму, а вот хороший фильм—вполне. Я думаю, если кинематографу суждено быть первостепенным искусством, его нужно наделить этой возможностью быть непонятным. В разные моменты нашей жизни тот или иной фильм может оставлять нам разные впечатления. Однако все больше и больше кино превращается в объект или инструмент развлечения—нечто, что нужно посмотреть, понять и оценить. Если вы на самом деле считаете кино искусством, то вам не обойтись без его неоднозначности, его тайны. Фотография или образ могут хранить тайну, поскольку они мало что выдают, не описывают себя. Вы говорите, что образ не представляет, не дает себя в качестве представления, но объявляет свое присутствие, призывает зрителя раскрыть его.

Во-первых, в кино с самого начала присутствует сила схватывать целое через движение, рассказывать истории посредством образов и звуков. Не менее существенно и то, что это соотнеслось с историческим моментом, когда оформилась идея целостного произведения искусства. Эта формулировка принадлежит Вагнеру, и это, можно сказать, — вагнеровское кино. Очевидно, это также невероятный инструмент показа — дейктический, если угодно, — и почти с самого начала Дзига Вертов и, в несколько иной манере, Эйзенштейн, да и вообще все великие кинорежиссеры (Хоукс, Дрейер, но также Росселлини, Брессон…) выстраивали образы в этом ключе, даже если материал свой черпали в мифологических историях (вестерн, война). Они будто подхватывали то, что в каком-то смысле всегда было там — в кино. Однако то, что там есть, — это не только фотография — или, может быть, чтобы раскрыть, что такое фотография, понадобилось кино. Чтобы фотография явилась, чтобы она была там не просто так.

Не выношу нарративного кино. Просто выхожу из зала. Чем больше в нем от рассказа, истории и чем лучше это делается, тем сильней мое сопротивление. Единственный способ придумать новое кино—это пересмотреть роль зрителя в сторону усиления. Нужно придумать кино неполное и незавершенное, чтобы зритель мог вмешиваться и заполнять пустоты и пропуски. Вместо того чтобы создавать фильм с основательной и безупречной структурой, нужно, наоборот, ее ослабить—при этом не забывать, что нельзя допустить, чтобы зритель сбежал! Решение здесь, возможно, в том, чтобы как раз стимулировать зрителя к активному и конструктивному присутствию. Я больше верю в искусство, которое стремится создавать скорее различия, расхождение между людьми, чем согласие, на котором все без исключения сходятся. Таким образом обеспечивается разнообразие в мышлении и реакциях. Каждый выстраивает свой собственный фильм независимо от того, как он относится к моему: в него погружается, его отстаивает или же ему сопротивляется. Зрители добавляют от себя какие-то детали, чтобы иметь возможность отстаивать свою точку зрения, и это действие есть часть очевидности фильма. Известная слабость, нехватка— вот что только и годится для войны против подавляющих сил.

По поводу пустот: мне вспоминается совершенно серый план в фильме «Хиросима, любовь моя». Мне тогда было девятнадцать и я уже был немного подготовлен — сам не знаю, как это получилось: короче, я понял, что это образ. Но престарелая дама, сидевшая в зале рядом со мной, в тот же момент воскликнула: «Ну вот, свет выключили!» Вот два взгляда: один воспринимает зияние в фильме, другой — нет.

Именно эти зияния, эти «выключения» и позволяют созидать. Об этом я мечтаю. Я не рассчитываю на скорые перемены. Я знаю силу привычки.