Кадзуо Миягава

 

 

Кинооператор Кадзуо Миягава лучше всего известен по работе с такими режиссёрами, как Акира Куросава, Кендзи Мидзогути, Ясудзиро Одзу, Ясудзо Масумура. Неоднократный лауреат национальных кинопремий Японии (три награды Японской Киноакадемии, шесть премий «Майнити», один из лучших операторов в истории японского и мирового кино.

 

Уроженец Киото, Миягава открыл для себя кинематограф в 20-ых годах и был особенно впечатлен экспрессионистскими немецкими фильмами того периода, из-за их насыщенного контрастного изображения. Многие часы проведенные в кинозале не остаются бесследными и в 1926-ом году после окончания Коммерческой Школы в городе Киото, он устраивается на работу в химическую лабораторию в главную в те годы кинокомпанию Японии — «Корпорацию Никацу (Nikkatsu)». После восьми лет работы в лаборатории, начиная с 1935 года, Миягава часто выступает в качестве руководителя и оператора второй съемочной группы, которая занимается специальными эффектами и дополнительной съемкой для выпускаемых картин.

 

«Лаборатория научила меня основам фотографии, но по настоящему видеть меня научила живопись, традиционный японский рисунок тушью, которым я занимался до этого». Действительно, это было раннее увлечение Миягавы, что в последствии дало ему понимание в передаче тонких оттенков серого, что особо заметно в его черно-белых работах. Его плавные движения камеры проявили себя в совместных работах с выдающимся режиссером Кендзи Мидзогути, где Миягава смог продемонстрировать все свои знания классического японского рисунка, что позволило говорить о традиционной стилистике его изображения. Для того чтобы удовлетворить огромным художественным и профессиональным запросам Мидзогути, Миягаве ни раз приходилось поломать голову над тем, как оживить изображение в столь долгих и драматичных планах, преобладающих в картинах режиссера. Также Миягава использовал свой большой опыт работы в химической лаборатории, перед каждым новым фильмом он проводил огромное количество проб и тестов пленок для того, чтобы выбрать наиболее подходящий тон и колорит будущего фильма.

 

Миягава создал целый ряд неоспоримых шедевров кино в соавторстве с Мидзогути, включая великолепную по содержанию и художественной ценности картину «Сказки туманной луны после дождя», которую можно назвать лучшей работой мастера. Мидзогути, в отличие от Куросавы, избегал частых перестановок камеры и навязчивых крупных планов. Картина основана на двух призрачных историях 18-ого столетия, в которых камерное, лирическое и в тоже время интенсивное насыщенное действием изображение никогда не игнорируют человека. Операторское мастерство Миягавы прекрасно иллюстрирует эпизод переправы через озеро, в котором лодка как фантом появляется из тумана, намекая на сверхъестественное, потустороннее значение происходящего.

 

В картине «Управляющий Сансё», преобладающие длинные кадры и общие планы создают элегичное настроение и глубокую причастность к разворачивающемуся рассказу о страдающей семье в феодальной Японии. «Мерцающая» фотография Миягавы, камера, всегда осторожно сохраняющая дистанцию до объекта, ни больше, ни меньше, насколько это необходимо, для максимального раскрытия повествования и художественности драматургии. Сергей Эйзенштейн первым указал на кинематографическую важность в работах Миягавы классической японской живописной культуры, и утверждал, что физиология движения камеры при использовании операторского крана, характерные усложненные подъемы берут свое начало в

. Примечателен фрагмент «Управляющего Сансе», где героиня уходит в заросли на берегу реки, постепенно отдаляясь от нас, погружаясь в небытие и все окружающее вместе с ней как будто тонет в тумане..

 

— призёр Венецианского кинофестиваля(Золотой лев в 1951 году), стал первым японским фильмом, который будет в последствии показан по всей Европе и Америке. Расемон принёс мировую известность не только режиссёру Акире Куросаве, но также стал выдающимся шедевром мирового кинематографа и навсегда внёс имя кинооператора Кадзуо Миягавы в список величайших мастеров операторского искусства.

 

Помимо интригующей истории убийства, рассказанной с четырех противоречивых точек зрения, фильм отличает блестящая чёрно-белая фотографичность изображения и широкие движения камеры. Чтобы имитировать яркий летний дневной свет в лесу, Миягава активно использовал зеркала, чтобы передать множество отражений и игру света, а также управлял несколькими камерами одновременно, чтобы заострить различные грани действия. «Я использовал зеркало, чтобы отражать естественный свет, так как он был слишком слабым, и нам пришлось подкрашивать воду черными чернилами, потому что объективы не могли заснять дождь на прозрачной воде»,- вспоминал Миягава.

 

Широко известна сцена в Расемоне, когда лесоруб идет через лес. Композитор фильма, Фумио Хаясака, вдохновлялся музыкой Равеля из его знаменитого произведения -«Болеро» — и в сочетании с этой музыкой оператор снял эту сцену незабываемо. Знаменитый низкий угол съемки, когда Шимура идет по мосту был воспроизведен в других фильмах (напр. "Грязный Гарри"). А революционные кадры, снятые Кадзуо Миягавой, где камера фокусируется непосредственно на солнце, открыли новую кинематографические горизонты операторской съемки.

 

Для фильма «Телохранитель»,Миягава эффективно использовал телеобъектив и широкий формат изображения, чтобы захватить маленький город с широкой улицей в своеобразном «западном стиле».

 

Судьба свела Кадзуо Миягаву с двумя гениями мирового кино — Кендзи Мидзогути, а в последствии и с Акирой Куросавой, доказав что талант требует не только профессионализма, но и плодородной почвы для роста. Фильмы снятые им в качестве оператора постановщика в 50-ые годы, станут великими шедеврами мирового кинематографа и точками отсчета для всего кинооператорского цеха.

 

Кадзуо Миягава запомнился такими известными работами как "Сказки туманной луны после дождя", "Управляющий Сансё", "Расёмон", "Телохранитель". Его работа выше всяких похвал.

Еще хочется отметить его пластичность, как точно он подстраивается под пожелания режиссера. Именно это качество позволило ему работать с такими разноплановыми режиссерами как Куросава, Мидзогути, Одзу.

Примечательно, что в 1959 году Кадзуо Миягава снял вместе с Ясудзиро Одзу фильм "Плавучие травы", где его техника съёмки была несколько видоизменена в соответствии с пожеланиями Одзу: крайняя низкая точка съёмки, словно бы с точки зрения человека, который сидит на циновке, при практически полной неподвижности камеры. У зрителя создаётся впечатление, что он находится в одной комнате с персонажами. Переходы между сценами решаются не традиционными наплывами и затемнениями, а за счёт демонстрации мест действия до и после появления в них действующих лиц.

Замечательный оператор.

Вот так вот смотришь и смотришь с идейной стороны, забывая подчас про сторону художественную. Да, конечно, раньше небрежный тычок копьём в "У-гэтсу", к которому оператор не имеет никакого отношения, и который сделал события в картине необратимыми, вызывал дрожь более, чем все изобразительные изыски. А теперь уже и лодку в тумане припоминаешь, и многое другое. А если уж болтаться "по волнам моей памяти", то выясняется, что ряд фильмов из 26-серийной эпопеи о Дзатоити снимался всё тем же Кадзуо Миягава, в т.ч. чудесная игра лунных бликов в "Спасении слепого самурая",и продуваемое всеми ветрами батальное полотно а-ля "Йодзимбо" в "Битве самураев" и пр., и пр.

Замечательный мастер. Я прошлась по списку картин, на которых он работал, и увидела, как много среди них таких, которые я люблю. Причем, в числе всего прочего, люблю и за необыкновенно выразительные съемки. Полагаю, что Миягава обладал очень ценным качеством, совершенно необходимым для человека, работающего в связке с другими людьми: умением понять, поддержать и даже развить общий замысел, не разваливая его. Ведь при том, что визуальный ряд всегда красив и выверен, он еще и стилистически гармонирует с общим настроением той или иной истории. То есть это не просто красота, а красота, несущая смысловую нагрузку. Изменено 10 марта, 2021 пользователем makara
опечатки