Вечность и один день (Mia aioniotita kai mia mera)

Самый потрясающий финал, что я когда-либо видел в кино.

 

Величайшая сцена. И одна из самых длинных одноплановых сцен в истории.

 

Сильнее этой сцены меня потряс разве что финал "Летят журавли".

Меланхоличный мудрец Тео Ангелопулос, разумеется, когда-то увидел и понял свою Истину, как и все подлинные Истины, личную и невыразимую. И в каждом своём фильме, зная, что ни рассказать о ней, ни впрямую назвать её нельзя, он кружит и кружит вблизи чего-то заветного; то с отчаянием, тоской и усталостью, то с надеждой и умиротворённостью. Привычные системы смыслов и символов в его фильмах как бы и не нарушены - всё вроде бы узнаваемо, но имеет какой-то странный сдвиг, окраску, непривычное сочетание, неожиданную грань. Достоверность же и действенность такой манере (ещё чуть-чуть и было бы нестерпимо высокопарно) сообщает, как мне кажется, именно глубокое личное переживание и авторская убеждённость в том, что другим языком и в другом ритме его притчи не рассказываются.