Поэзия

Торжество иррационального над логикой. Чем богаты, тем и рады.

Так ведь логика — это "протез ума", ухищрение, выдуманное умными для дураков, чтоб те могли скрывать своё слабоумие. Не более того.

Ну, как здоровый инвалиду делает костыли, чтобы тот худо-бедно мог "ходить" без ноги.

А не тот ли, часом, этот Тютчев, коему принадлежит гениальнейшее за всю Историю Человечества открытие: "Мысль изречённая — есть ложь!"

___________

Бог говорит Гагарину: Юра, теперь ты в курсе:

нет никакого разложения с гнилостным вкусом,

нет внутри человека угасания никакого,

а только мороженое на площади на руках у папы,

запах травы да горячей железной подковы,

березовые сережки, еловые лапы,

только вот это мы носим в себе, Юра,

видишь, я по небу рассыпал красные звезды,

швырнул на небо от Калининграда и до Амура,

исключительно для радости, Юра,

ты же всегда понимал, как все это просто.

Мы с тобой, Юра, потому-то здесь и болтаем

о том, что спрятано у человека внутри.

Никакого секрета у этого, никаких тайн,

прямо как вернешься – так всем сразу и говори,

что не смерть, а яблонев цвет у человека в дыхании,

что человек – это дух небесный, а не шакалий,

так им и рассказывай, Юра, а про меня не надо.

И еще, когда будешь падать –

не бойся падать.

© Copyright: Анна Долгарева Лемерт, 2019

Тед Хьюз. Мысль-лисица

Я представляю полночь, глушь лесов —

И тьму… Но что-то в этой тьме таится,

Помимо одиночества часов

И пальцев, движущихся по странице.

Ни звездочки не видно из окна,

В квадратной раме — темнота колодца,

Но потревоженная глубина

Живет. В ней что-то движется. Крадется.

В заснеженных потемках лисий нос

Коснется веточки, листа сухого —

И двинется вперед в обход берез:

Шагнет — замрет, еще шагнет — и снова

Замрет. И отпечатки черных лап

Цепочкой четкой на пороше лягут

Вокруг пенька, и вбок через ухаб,

И дальше напрямик через поляну

Открытую; скользящие шажки

Нырнут в кусты и развернутся круто;

Волшебные зеленые зрачки

Сверкнут — и в ту же самую минуту

Внезапным, острым запахом обдав,

В нору ума пролезет мысль-лисица.

В окне по-прежнему темно. Часы стучат.

Дописана страница.

Перевод Григория Кружкова

Анна Долгарева Лемерт

Прикольное отчество - Долгарева.

Некрасова читали?

Наизусть учили в школе:

Чу! восклицанья послышались грозные!

Топот и скрежет зубов;

Тень набежала на стекла морозные…

Что там? Толпа мертвецов!

вот вам политвброс

Прикольное отчество - Долгарева.

Анна Петровна Долгарева (также использует псевдонимы Анна Лемерт и Алонсо Кехано, род. 4 августа 1988, Харьков) — русская поэтесса и журналистка.

Посудить по признакам по внешним -

Время лета, радости и мира.

Белое сухое и черешня.

В батальоне сняли командира.

 

Это не конец всему, конечно.

Просто все любили командира.

Белое сухое и черешня.

Мирная московская квартира.

 

Просто я вернусь туда, в сухое,

В выжженное, жёлтое, степное.

Пела девочка в церковном хоре.

Вычищали сукровицу с гноем.

 

Как там все при новом командире?

Я хотела счастья и ребенка.

Девочка считала: три, четыре,

Прыгала по классикам к воронке.

Анна Петровна Долгарева (также использует псевдонимы Анна Лемерт и Алонсо Кехано

все одновременно

Мой народ, не склонивший своей головы,

Мой народ, сохранивший повадку травы:

В смертный час зажимающий зёрна в горсти,

Сохранивший способность на северном камне расти.

Мой народ, терпеливый и добрый народ,

Пьющий, песни орущий, вперёд

Устремлённый, встающий — огромен и прост —

Выше звёзд: в человеческий рост!

Мой народ, возвышающий лучших сынов,

Осуждающий сам проходимцев своих и лгунов,

Хоронящий в себе свои муки — и твёрдый в бою,

Говорящий бесстрашно великую правду свою.

Мой народ, не просивший даров у небес,

Мой народ, ни минуты не мыслящий без

Созиданья, труда, говорящий со всеми, как друг,

И чего б ни достиг, без гордыни глядящий вокруг.

Мой народ! Да, я счастлив уж тем, что твой сын!

Никогда на меня не посмотришь ты взглядом косым.

Ты заглушишь меня, если песня моя не честна.

Но услышишь её, если искренней будет она.

Не обманешь народ. Доброта — не доверчивость. Рот,

Говорящий неправду, ладонью закроет народ,

И такого на свете нигде не найти языка,

Чтобы смог говорящий взглянуть на народ свысока.

Путь певца — это родиной выбранный путь,

И куда ни взгляни — можно только к народу свернуть,

Раствориться, как капля, в безсчётных людских голосах,

Затеряться листком в неумолчных шумящих лесах.

Пусть возносит народ — а других я не знаю судей,

Словно высохший куст, — самомненье отдельных людей.

Лишь народ может дать высоту, путеводную нить,

Ибо не с чем свой рост на отшибе от леса сравнить.

Припадаю к народу. Припадаю к великой реке.

Пью великую речь, растворяюсь в её языке.

Припадаю к реке, бесконечно текущей вдоль глаз

Сквозь века, прямо в нас, мимо нас, дальше нас.

Мой народ, терпеливый и добрый народ,

Пьющий, песни орущий, вперёд

Устремлённый, встающий — огромен и прост —

Выше звёзд: в человеческий рост!

Русский, значит - не сдается!

Русский - словно террикон.

Заслонив собою солнце,

Он земле отдаст поклон...

Квинтилий, бесполезно говорить,

ну да, телеги мы поставим кругом,

но здесь, в ущелье нам не победить,

нас заперли, и дождь врагам на руку,

и тетивы размокли, и в грязи,

бросаясь в бой, скользят легионеры,

и непонятно мне, в какой связи

вот с этим всем вопросы нашей веры

в империю, ее благую цель,

строительство дорог и укреплений,

топор германца проникает в щель

меж шлемом и нагрудником, и в пене

кровавой задыхаются бойцы,

предатели уводят под уздцы

коней и так сдаются в плен германцам,

и нам не будет помощи от Марса,

и взвесит наши головы в мешке

Арминий в своей варварской руке,

и их найдет пустыми, и толпа

ответит громким смехом, и трава

забвения над нашими костями

взойдет в ущелье диком и пустом.

Империя была всего лишь сном,

а мы - лишь сна волшебного рабами,

я знаю, бесполезно говорить,

что завтра всё закончится, Квинтилий,

и что с того, что мы хотели жить,

и что с того, что мы зачем-то жили,

штандарт с быком на алом, меч в руке,

Октавиан, Гамала, на песке

следы от ног любимой, и волна

смывает их, как наши имена.

Дмитрий Мельников

было уже такое ?

Борис Пастернак

1956 г.

Давид Самойлов

Был вечер, полный отвращенья,

Где в пустоту лилось вино.

Слова, лишенные значенья,

Плели мы, как заведено.

Светало. И хозяин дома -

Честолюбивый старый шут -

Нас вывел в город незнакомый

Под купол неба, как на суд.

Плелись мы улочкою странной...

Сады, и нет почти жилья.

И вдруг во тьме, как дар нежданный,

Раздался голос соловья.

В нем только страсть, в нем нет порыва,

В нем только суть, в нем только страсть.

И этот голос нам на диво

В ту ночь не дал нам запропасть.

Та ночь была началом ритма,

Началом Анны и любви.

И выходом из лабиринта -

Нить Ариадны – соловьи.

Зачем, зачем в ту ночь святую

Я не поверил, что спасен,

Что полюбил, что существую,

Что жив, что это все не сон.

Был день рожденья, поезд, розы

И страх - она не та, не та.

И снова ритм вагонной прозы:

Та-та та-та та-та та-та...

А после жар под стать простуде,

Озноб, недомоганье, дрожь

И вот - вокруг чужие люди,

И Анны больше не найдешь.

И все уже невозвратимо.

Нет Анны, и ушли года ...

Чужие руки, запах дыма.

Какая жизнь – беда, беда...

=============

вопрос на будущее.

Есть какие-нибудь в современном творчестве примеры - жанра элегия ?

Сергей Есенин умер в 30 лет. Сейчас мне 30 лет.

Прослушал «Забаву» (Малинина), прочитал «Википедию» про Есенина, и подумал создать этот пост сегодня, два месяца спустя после Дня рождения Есенина, в годовщину похорон бабушки. Послушал голос поэта, который оказался дл меня неожиданным, как некий 50-летний Утёсов читает отрывок поэмы.

Я не знаю, что написать кроме как даты возраста, в котором живу я сейчас и возраста смерти поэта. Однозначно интересна мне как его лирика (особенно крестьянская), так и язык, такой глубокий и широкий. Но по характеру мы разные, ведь Сергей Есенин был женат к 30 годам трижды, бросил одну из жён беременную, увлекался кулёчными боями, то есть от природы был сильный. А я – домашний и от рождения слабый. То есть, единственное, что нас объединяет – любовь к языку, любовь, которую у меня можно назвать, да, только интересом. Всё-таки, грамматический национал-социализм* – это не любовь к языку. Но я обязательно выделю время в своей жизни на близкое знакомство с поэтом Сергеем Есениным.

В 11-м классе, отвечая по Есенину на уроке предмета** "Зарубежная л-ра", начал я читать "Отговорила роща золотая" по Газманову (диск певца купил я незадолго до этого). Получил высокую оценку.

*Тут впервые так я эту черту назвал – "грамматический национал-социализм".

**"На уроке предмета". Вот это я сказал... Но между прочим, правильно говорить именно так.

В 11-м классе, отвечая по Есенину по предмету "Зарубежная л-ра" начал я читать "Отговорила роща золотая" по Газманову (диск певца купил я незадолго до этого). Получил высокую оценку.

а вот с этого момента пожалуйста поподробнее

===

Есенин

гений. А гениям - все простительно.

а вот с этого момента пожалуйста поподробнее

 

Офф-топ. Это был 2008 год. По предмету "Зарубежная литература" наш класс под руководством учителя изучал Есенина. Если я не ошибаюсь, я добровольно поднял руку, ибо хорошо подготовился. Учителю и классу я рассказывал биографию, но потом, чтобы закрепить хороший ответ, образователь мне говорит: "Прочти какое-нибудь стихотворение Есенина". Незадолго, по-моему, в том же 2008 году, я купил диск Олега Газманова, его альбом под названием "Семь футов под килем". Прослушать до этого урока диск я успел, притом, песню певца на стихотворение поэта, которое называется "Отговорила роща золотая", полюбив, переслушивал я. Таким образом я запомнил первую строфу (). Так вот, по просьбе учителя стихотворение читать я начал именно по Газманову, притом, сделав ошибку: "...не жалеют больше ни о чём". Поправляет А.В. меня: "ты слышишь рифму "языком – ни о ком"". Уже, поправив, я, как и Газманов (:lol:), прочитал эту строку дважды:

"И журавли, печально улетая, уж не жалеют больше ни о ком

И журавли, печально улетая, уж не жалеют больше ни о ком".

На этом остановившись, я признал, что я не знаю дальше. Но всё равно за ответ учитель мне поставил, если память не изменяет мне, 11 баллов. И возможно, меня даже одноклассники похвалили, но это лишь моё допущение, наверняка уже я не помню.

Преподаватель наш тоже был поэтом. Сейчас я жалею, что не купил его книгу, когда она, стоя всего-ничего – 60 коп., в нашей продавалась в школе.

Эх, школьные годы чудесные, уж не знал я, что, повзрослев, это скажу.

Стих в спойлере удалось не прочитать, и тонкое, красивое впечатление о Сергее Александровиче сохранилось. Поэтому... Ну что, впервые за много лет прослушать ту самую песню с того самого диска? А давай!

P.S. Песню прослушал я. с первых аккордов было красиво. Слова ничего впрочем мне не жаль как бы всплыли айсбергом, волной диаграммы, вторые обрели новый смысл после прожитых лет. Хорошее в общем исполнение.

Думал еще книгу в руки взять, но, перебирая библиотеку, я, вспомнил, что подарил книгу Есенина брату.

образователь?????????????????????

Может, ещё и принудитель?

образователь?????????????????????

Может, ещё и принудитель?

А как заменить слово "учитель"? Работник сферы образования? Думал над этим словосочетанием, но это слово-ние длинное. Синонима "освитянин" в русском, как я знаю, нет.

А как насчёт "преподавателя"?

Не годится?

Если "освита", как я полагаю, связана со "светом", то синоним в русском языке - просветитель. Освита - просвещение.

(но, разумеется, тут уместен именно "преподаватель")

А как насчёт "преподавателя"?

Не годится?

Ох, как же я забыл это слово.

Если "освита", как я полагаю, связана со "светом", то синоним в русском языке - просветитель. Освита - просвещение.

(но, разумеется, тут уместен именно "преподаватель")

Да.

Вы можете начать учить иностранный, чего это я стыжусь, украинский язык. Вот как.

Вы можете начать учить иностранный, …, украинский язык.

Видите ли…

Насколько мне дано понимать, Мастхольте в совершенстве владеет множеством языков УЖЕ. Хоть из скромности и будет, конечно, это отрицать.

Ну, может и не всеми в совершенстве — не буду столь категоричен в суждениях, поскольку сам к таким подвигам не пригоден. Не дано-с. И потому насчёт совершенства, не мне судить. Но интуиция мне тайно нашёптывает, что и украинский язык в её арсенале занимает далеко не последнее место.

Так что — сами, небось, понимаете…

Григорий Дашевский

У метро

— Посмотри, не мелькнуло ли да

в как всегда опоздавших глазах?

— Нет, там карий закат, иногда

светло-карий же страх.

— Дай пройти ее тихим слезам,

фразам, паузам, пережидай,

как не тех, поднимавшихся там,

пропускал, пропускай.

— Но пока оно не раздалось

и пока я не встретился с ним,

от не тех, от молчанья, от слез

разве я отличим?

— Оттого-то с нее не своди,

словно с лестницы, пристальных глаз:

не блеснет ли оно посреди

снизу хлынувших нас?

— Ты как будто имеешь в виду,

что и клятва клянется придти

в сердце пообещавшей приду

около девяти.

— Для меня и для медлящих клятв

нету этого сердца милей:

так прилежнее, жалобней взгляд:

с ними свидимся с ней.

— Но привыкнув к навеки, к навек,

им и жизнь проволынить не жаль:

мил — не мил, что для них человек,

вздохи или печаль?

— Ждать и жить — это только предлог

для отвода неведомо чьих,

чтобы ты не спускать с нее мог

глаз невечных своих.

Сентябрь 1990

Ни себя, ни людей

Ни себя, ни людей

нету здесь, не бывает.

Заповедь озаряет

сныть, лопух, комара.

Ноет слабое пенье,

невидимка-пила:

будто пилит злодей,

а невинный страдает,

побледнев добела.

Но закон без людей

на безлюдьи сияет:

здесь ни зла, ни терпенья,

ни лица — лишь мерцает

крылышко комара.

2003