СЖВ и около

Эксклюзивное интервью Кейры Белл: «С моим телом все было в порядке. Я хочу справедливости."

Журналистка: Рэйчел Росарио Санчес - доминиканская писателница, специалистка по исследованиям женщин, пола и сексуальности.

Источник Tribuna Feminista

Когда ей было 14 лет, Кейра Белл начала испытывать колоссальный дискомфорт в своем теле. Она не вписывалась в стереотипы о женственности и думала, что проблема в ней. Она ненавидела возможность стать женщиной и думала, что, возможно, ненависть к розовым платьям и косметике означает, что она не женщина. Что если ее дискомфорт означал, что он на самом деле мальчик?

Вместо того чтобы с сочувствием и заботой подвергнуть сомнению основные проблемы, с которыми она столкнулась, такие как депрессия, ненависть к себе и низкая самооценка, Гендерная клиника NHS для детей (часть системы общественного здравоохранения Англии) посоветовала этому подростку, что т.к. она была на самом деле мальчиком то лучшим лечением ее дисфории было немедленное начало приема блокаторов, останавливающих половое созревания.

После трех посещений (каждое всего по часу) Кейра Белл отправилась в путешествие, которое началось с блокаторов полового созревания в 16 лет, продолжилось мужскими гормонами в 17 лет и двойной мастэктомией в 20 лет. Долгосрочное влияние этого экспериментального лечения в детстве, включая его влияние на когнитивное и репродуктивное развитие, на сегодняшний день неизвестно, но сегодня Кейра признает, что это лечение не помогло избавиться от дисфории, которую она испытывала.

Сегодня, в своим 23 года, Кейра подает в суд на гендерную клинику Тавистока и Портмана, которая провела ее лечение и продолжает диагностировать сотни несовершеннолетних. Большинство из них - девочки, которые, как и она в подростковом возрасте, не понимают своего пола. Кейра говорит, что ребенок с гендерной дисфорией, который приходит в клинику, нуждается в лучшей поддержке, а не в «позитивной модели» (трансгендеризма), которая автоматически направляет его на блокаторы полового созревания и гормоны противоположного пола.

Ракель Росарио Санчес: Дорогая Кейра, спасибо, что решили поговорить с нами. В испаноязычных странах проявляется большой интерес к проблеме медикализации детства, которую взрослые называют «транс-детством». Вы - бывший пациент Службы развития гендерной идентичности Великобритании (GIDS) для несовершеннолетних. Что заставило вас пройти через двери этой «гендерной клиники», когда вам было 16 лет?

Кейра Белл: За два года до этого я была в ловушке тяжелой депрессии и тревоги. Я чувствовала себя совершенно не на своем месте в этом мире. На самом деле, я боролась с половым созреванием и своей сексуальностью. Мне не с кем было поговорить по этим вопросам. Я больше отождествляла себя с неженственными лесбиянками бутч и сначала чувствовала, что нашла свое племя. Однако те женщины, которых я видела в сети, казалось, чувствовали себя комфортно со своим телом, занимались сексом и т.д. Итак, я думаю, из-за этого я начала сомневаться в себе и предполагать что моя проблема в чем-то другом. Когда я столкнулся с транссексуализмом, я подумала, что это мой случай, что я должна была бы быть мальчиком. Все это имело большое значение для меня, и я отождествляла себя с теми женщинами, которые начали транс переход. Я чувствовала, что мне нужно как можно скорее начать медицинский транс переход, чтобы достичь своего счастья.

PPC: Считаете ли вы, что Интернет, особенно социальные сети и онлайн-форумы, способствует увеличению числа девочек-подростков, обращающихся за лечением по смене пола? Как вы думаете, как взрослые могут подвергать сомнению сообщения, размещенные на этих сайтах?

КБ: Конечно, и за последнее десятилетие эта цифра росла в геометрической прогрессии. Из того, что я видела, социальные сети часто действительно вредны для девочек, подростков и молодых женщин. Когда я была подростком, я использовала виртуальные форумы и социальные сети как способ узнать себя и узнать о мире, и я знаю, что со временем это становится все более распространенным и экстремальным. Это крайне вредно. Сообщения, которые передаются на этих форумах и в социальных сетях, могут быть оспорены путем повышения осведомленности. Я бы посоветовал взрослым распространять информацию, высказываться и сопротивляться пропаганде, которую навязывают.

PPC: С юридической точки зрения, 16-летний подросток недостаточно взрослый, чтобы водить машину или делать татуировку, однако мы наблюдаем всемирный толчок к тому, чтобы считать несовершеннолетних «достаточно взрослыми», чтобы дать согласие на экспериментальное лечение. Которое навсегда изменит их жизнь. Как вы думаете, что стоит за этим глобальным импульсом?

КБ: Деньги.

PPC: Каков был ваш первоначальный опыт и реакция на блокаторы полового созревания, когда вам было 16, на гормоны противоположного пола в 17 и мастэктомию позже?

КБ: Блокаторы гормонов рассматривались как средство для достижения цели, и мне совсем не нравилось их принимать. Я была очень счастлива и взволнована, начав принимать мужские гормоны, так как думала, что наконец смогу начать жить так, как должна. Когда пришло время операции по удалению груди, это была скорее практическая ситуация. Мне надоело носить тугие повязки, чтобы скрыть грудь. Это было больно и неудобно. Мне так же не нравился вид моей груди, даже больше в то время, чем раньше.

PPC: Оглядываясь назад, как вы теперь думаете о тех годах своей жизни?

КБ: Я оглядываюсь назад мне становится очень грустно. С моим телом все было в порядке. Я просто потерялась и не имела адекватной поддержки. Транс переход дал мне возможность еще больше спрятаться от самой себя. Это было временное решение...

RRS: Как общество может решить проблему гендерной дисфории у мальчиков, девочек и подростков, не прибегая к вредным медицинским практикам?

КБ: Это должно начинаться с того, как мы смотрим на несоответствие стереотипам женственности и мужественности, а также на несоответствие в целом. Почти все девочки и подростки (если не все), которые хотят или осуществили переход, чувствуют, что находятся в неправильном теле, потому что они не соответствуют тому, что это общество считает важным или необходимым для девочки. Необходимо принять несогласие с этими стереотипами. Также очень важны образцы для подражания. У молодых лесбиянок или бисексуальных женщин, особенно у чернокожих, не так много примеров для подражания. Нам также нужна лучшая поддержка психического здоровья, что является отличной профилактической мерой. Я думаю, этот момент применим к большинству стран.

PPC: На протяжении многих лет в вашем лечении принимали участие многие взрослые, особенно медицинские работники. Высказывал ли кто-нибудь из этих профессионалов сомнения или предлагал ли вам не принимать этих судьбоносных решений?

КБ: По моему опыту, когда меня видели профессионалы вне гендерной клиники, они не решались заниматься со мной, поскольку, по крайней мере тогда, гендерная дисфория или желание сменить пол были редкостью среди пациентов. Они направили меня в гендерную клинику, так как у них сложилось впечатление, что там в нейтральной среде оказывалась специализированная поддержка и терапия. Это, конечно, не так. Когда я приехала туда, меня никак не расспрашивали. Напротив, с самого начала утверждали, что я мальчик.

PPC: В какой-то момент, поняв, что смена пола не поможет облегчить испытываемый вами дискомфорт, вы приняли смелое решение подать в суд на клинику Тавистока. Что побудило вас обратиться в суд?

КБ: Я отчаянно пытался и пытаюсь увидеть какие-то положительные изменения. Я чувствовал, что нахожусь в идеальном положении для обращения в суд - это моя история. Я пришла с другой стороны (клиента), и я вижу, насколько это вредно, особенно сейчас, когда медикаментозное лечение несовершеннолетних, отвергающих стереотипы женственности и мужественности, стало движением. Так много девушек чувствуют то же, что и я. Истинные потребности этих девочек и подростков игнорируются. Я хочу справедливости.

PPC: Но что бы вы сказали девушке или подростку, которые сомневаются в своем поле и чувствуют, что следование пути медикализации - единственное решение ее гендерной дисфории?

КБ: Мне было бы плохо, если бы я сделала что-нибудь, кроме как отговорить ее. Окружающая среда за последние 10 лет изменилась настолько радикально, что всех спрашивают, куда бы они ни пошли: «Какие у вас местоимения?» или "Какого ты пола?" Я бы очень посоветовала этой девушке или подростку ограничивать время в социальных сетях, гулять на природе и, самое главное, думать самостоятельно! На мой взгляд, чем дальше вы будете держаться от эгоцентризма, тем лучше.

PPC: Сегодня вы вдохновляете многих людей, особенно молодых женщин, которые также борются против навязывания женственности. Каким будет ваш следующий шаг по этому вопросу?

КБ: Я пока не строила серьезных планов, потому что люблю свободно передвигаться. Но пока я хотела бы продолжать повышать осведомленность и пропагандировать, чтобы каким-то образом мы могли лучше поддерживать психическое здоровье детей, страдающих гендерной дисфорией.