Из конкурсных картин удалось посмотреть три: "Астропия", "Переселенец" и "Я верю в ангелов".
После просмотра третьего фильма в буклете для зрительской оценки хотелось поставить одновременно и пятерку, и двойку. Пять - за профессионализм: умение воздействовать на зрителя, хорошо выстроенную ритмику фильма, последовательность в развитии сюжетной линии, четко прорисованные портреты всех персонажей, а также прекрасные виды моря и курортного городка, примостившегося на побережье острова. Природа здесь - не только среда обитания, она - тоже персонаж, всех объединяющий. А над природой возвышается храм, постоянно напоминая о еще более высокой инстанции, через обращение к которой люди могут обрести единение духовное.
Так, собственно, выглядит место действия. Его островное положение вначале подбрасывает в зрительское подсознание смутную интригу: зритель ведь помнит, что происходит, когда режиссер преднамеренно использует локализацию места действия, умышленно ограничивая героев в экранно созданном "террариуме" ("Репетиция оркестра" Ф. Феллини, "Гараж" Э. Рязанова, "Инцидент"). Но, "к счастью", ничего радикально-надрывного, в отличие от названных картин, в "Я верю в ангелов" не происходит. (Да и "террариумом" этот городок назвать язык не повернется - я думаю, многие не прочь были бы перенестись в него со зрительских мест реально на некоторое время, пусть даже и в мертвый сезон). Но почему же тогда "к счастью" - в кавычках? Видимо, потому, что и без внешних из ряда вон выходящих проявлений человек все равно остается полем битвы между добром и злом, доверием и обманом, совестью и компромиссом - на каждую из чаш здесь можно многое поместить. А исход этого противоборства от человека зависит. Но не от его самонадеянности, а выстроенного союза с Богом. Об этом говорят создатели фильма и присутствием среди персонажей монахини, с которой общается главная героиня Деа, и частым перенесением действия в храм. Да и заканчивается фильм так же, как и начинается - словами "Господи дай мне терпение перенести то, что я не могу изменить, силы, чтобы изменить то, что могу изменить и - мудрость, чтобы отличать одно от другого".
Действие, развивающееся в фильме между такими высокими "скобками", включает в себя и желание помочь ближнему, и любовь, а до любви - и периодические ныряния главного героя - доброго малого, почтальона Шиме - в похотливые объятия любительницы мужчин форме (влюбившись же в главную героиню, он очень просто положил этому конец: переоделся прямо у дверей плотоядной дамы в гражданскую одежду, после чего та уже не смогла больше им интересоваться - респект сценаристу, режиссеру и актерам за подобные эпизоды, а их в фильме немало).
Плавно и романтично развиваются любовные отношения Шиме и Деа. И только порадоваться бы за Шиме и его избранницу. (Правда, кто кого выбрал, вопрос спорный). Но вот, наряду с радующим воспеванием любви, где-то слышится и странный, совсем не ангельского происхождения голос, романтизирующий ложь. Ведь, если отбросить все великолепие антуража, оставив только скелет фабулы, то все будет выглядеть так: беременная девушка сумела найти себе мужа – им стал парень, решивший, что ребенок - плод именно его любви к ней. И в фильме ясно показано, что девушка провела определенную аналитическую работу (сравнив бумагу письма, которое ее попросила прочитать слепая женщина, с листом, увиденным у Шиме). После этого она, сообразив, что Шиме вскрывает письма, стала писать их сама себе (а заодно – и Шиме, подбрасывая ему наводящие мысли и подводя к определенному решению). При этом она принимала советы о том, чтобы не пропустить помощь Божью, когда Он ей предоставит ее. Но вряд ли в этом ей помогал Бог.
В заключительных кадрах мы видим все семейство: Шиме, Деа, маленькую дочку и слышим голос главного героя: «Оставим биологию биологам. Я верю что это моя дочь и что она мой ангел».
Если это комедия, то очень грустная. Но жизненная. Именно поэтому не стал надрывать буклет напротив второй - плохой – оценки. Вся Земля подобна этому островку, и так хочется, чтобы каждый на ней был достоин помощи ангелов.
И мы верим, что Шиме вынесет все, пока у него будет любовь. Если же она исчезнет, то он без труда проведет «ретроанализ». А решимости ему не занимать (он и мэра запросто шантажировал – правда, ради любви, а не в ее отсутствии), да если он еще и задастся тезисом Мити Карамазова («Широ-о-о-к человек! Я бы - сузил»), то… Никше Свиличичу придется снимать совсем другое кино в качестве продолжения. Очень не хотелось бы, чтоб на него свалилась такая нагрузка, пусть лучше порадует нас каким-нибудь позитивом, хотя, чувствуется, мастерства у него хватит на любой жанр.
