Перейти к содержанию
Форум на Кинопоиске

Женераль Чарнота

Пользователи
  • Сообщений

    14
  • Зарегистрирован

  • Посещение

Репутация

0 Neutral

Информация о Женераль Чарнота

  • День рождения 4 августа

Информация

  • Город
    Петроград
  • Интересы
    Литература, история
  • Работа
    Изрядная
  1. Глубоко убежден, что через лет триста "темным периодом" назовут именно наше время: эпоха безвременья, отсутствия национальной идеи, созидательности, тотального воровства, угасания культуры и, собственно, гибельной ассимиляции остатков всего русского с восточно-кавказской чумой. Национального самосознания - ноль, смотрится сериал "След", читается литературный бабл-гам, с экранов, внушая народу, что "все будет хорошо", гундосят жалкие человеки "без лица". Славное времечко!
  2. Пожалуй, соглашусь. Тут, кстати, немаловажен еще и такой момент: фильм может устаревать морально, а может и через пятьдесят лет смотреться с интересом! Вот хороший пример: "Тихий Дон" Герасимова и сейчас смотрится великолепно, а "Поднятая целина" по тому же Шолохову - нет! Всё так же смотрибельна "Звезда пленительного счастья" - во многом благодаря новаторским тогда приемам "клипового" монтажа и "флэш-бекам". Да чего там: "Кавказская пленница" Гайдая - запросто, а снятое едва ли не через двадцать лет "Спортлото-82" - явный "покойник", правда, боюсь, что уже "при жизни".
  3. Насчет "неряшливо"... Напомню, что в то время писать "вылизанно" вообще было не принято. Даже если взять того же Булгакова - я, к примеру, за стиль его недолюбливаю. Властвовал простой, надежный, "простоподчиненный" слог, известное изящество в обращении с которым проявил разве что Катаев во "Время, вперед". И, кстати, в тех же "Хождениях по мукам" Толстой скорее - классик русской литературы, чем советской. Извините, не соглашусь, но это, разумеется, мое частное мнение.
  4. Поболее бы таких конъюнктурщиков, как Толстой! Да если б он написал только "Хождение по мукам" и "Петра I" - уже было бы достаточно для признания его безусловного таланта. Один только язык в "Петре..." чего стОит. Разве нет? Подобное изящество с русским языком начала 18-го века продемонстрировал только Герман в "России молодой".
  5. А я бы так сказал: побольше бы было в России таких "жирных Дим". А то ведь на одного него - пятьдесят, а то и более просто "писучих" бездарей или медийных тупиц.
  6. Знаете, бывает - ну не мое это! Вроде Пелевина: замысловато пишет мущщина, с выдумкой, но все это - такая игрища ума и настолько неискренне, что читать - невыносимо, хоть и модно. То же - и с Муратовой.
  7. Уж и не упомню. Кажется, "Два в одном", "Чувствительный милиционер", "Увлеченья", кажется, "Настройщик"... На "Мелодии..." сказал "баста"!
  8. Не хочу никого обидеть, но Муратова, по скромному моему суждению, совершенно невыносима, особенно последние лет десять. Такое, знаете ли, творчество "под себя и для себя". Как это вообще смотреть и какой ненормальный дает под это деньги? Неудобоваримая заумь. Купил DVD со сборником ее фильмов, на пятом вынужден был отказаться от дальнейшего просмотра в связи с совершеннейшим неудовольствием от увиденного.
  9. Э-э... "жжот" - в каком, пардон, смысле? Некоторый дуализм наблюдается...
  10. А я бы всё-таки обнаглел и внес бы в список "незаслуженных" - Горького! Да-да, знаю, что с него начинался список "заслуженно забытых" в другой ветке. Но скажу - за что: за "Жизнь Клима Самгина".
  11. Относительно "раненых" и "пленных" - как писал Блок в своих дневниках: "Никого нельзя судить...". Вот, кстати, недурной опус на эту тему. Что-то вы заскучали, Петр Иванович! Садитесь-ка в это удобнейшее креслице – ничего, что обивка чуть потерлась ото времени? Ну да, думаю, ничего… Налейте себе водочки, вот - закуски какой-никакой спроворим, да и под рюмку-другую посмотрим с вами прелюбопытнейшее кино… Не удивляйтесь, Петр Иванович, я не сошел с ума – да, это наш Президент, а это – Дмитрий Анатольевич. Вот только обратите внимание – какой занятный эффект наблюдается, если смотреть всю эту поднадоевшую уже канитель наоборот! А? Чувствуете? Вот огромный зал рукоплещет Президенту, после чего он долго о чем-то говорит, а затем вразвалочку задом уходит с трибуны. А вот и Дмитрий Анатольевич – ему тоже как любимому народом артисту сначала долго хлопают, после чего он тоже долго что-то рассказывает… А вот они поменялись местами: теперь другой из них Президент! А вот уже снова Владимир Владимирович - Президент. Чехарда какая, не правда ли? Тают, снижаются как по волшебству цены на бензин, продукты в магазинах все дешевле и дешевле – как на счетчике, в котором кто-то включил обратный ход. Кажется, что такими темпами гречка, водка, джинсы и другие жизненно необходимые населению вещи вдруг начнут отпускаться практически бесплатно! В огромной стране бурлит-кипит жизнь, все время что-то происходит: сами собой затухают пожары, разлившиеся реки сковываются льдом, из тел расстрелянных чеченскими террористами сами собою выскакивают пули и влетают в дула автоматов… Взорванные машины обратно складываются в целые и быстро едут задним ходом – подальше от опасных мест. Оживают мертвецы «Норд-Оста», а коварные злоумышленники растворяются среди живых. Всплывает «Курск» - и скоро уже подводники встретятся со своими семьями. А вот… Боже мой, это же Борис Николаевич! Как смешно он машет руками, дирижируя оркестром, а после, пятясь, карабкается спиною по трапу, прячась в самолете. А вот нам подсказывают – как надо выбирать своего президента: надо так – «Да. Да. Нет. Да.» Вдруг кто-то забудет? В стране продолжается, не умолкает брожение! Цены как взбесились: они исчисляются тысячами и миллионами, в глазах рябит от множества нулей. Все что-то беспрестанно обсуждают, размахивают руками в яростных спорах, с трибун что-то вещают глашатаи демократии, бушует Жириновский, ловя в стакан жидкости, которые извергают в его сторону то Немцов, то другие депутаты… А вот в Белый Дом задом проводят напуганных Хасбулатова и Руцкого, после чего снаряды влетают в дула танков и здание Правительства становится опять величественным и красивым. Борис Николаевич, помахав на танке руками, спиной неловко спускается к свите, после чего танки задним ходом уезжают прочь из Москвы. Арестованных членов ГКЧП быстренько отпускают, они проводят по этому поводу пресс-конференцию, все население – по тому же случаю! – наслаждается «Лебединым озером» и – вот же он! – из Фороса возвращается Михаил Сергеевич! А вот и характерные особенности того времени. Под платформами станций электричек бродят плохо одетые люди и из банок с окурками раскидывают эти самые окурки на землю. У плачущих нищих старушек, стоящих возле кооперативных киосков и у станций метро, люди из протянутых ладоней забирают бумажки и монетки, скорее пряча их в бумажники. У водочных магазинов огромные толпы: это люди в магазинах сдают водку, взамен получают карточки и деньги, после чего встают в очереди… Постойте, постойте, Петр Иванович! А ведь это же, черт меня побери, уже другая страна! Это же СССР! Вот, побунтовав маленько, снова прирастают жирными кусками к Российской Федерации страны Прибалтики, Казахстан, пылавший только что Кавказ… Хорошо, Петр Иванович! Теперь мы снова – великая и могучая держава! Вон – виноградники после прикосновений топоров снова встают во всей своей красе. Михаил Сергеевич объясняет – что такое «перестройка», она только что кончилась… Из гробов восстают поочередно, сменяя друг друга, всякие Генеральные Секретари: Черненко, Андропов… Ой, Леонид Ильич! Господи, Петр Иванович, я и не думал, что с таким удовольствием буду слушать его пространные и невнятные речи! А можно я попью газировки за три копейки? А после – в трамвае переполненном прокачусь зайцем, сделав вид, что опустил монетку в кассу? А вот и мои родители – еще живые и молодые – под транспарантами «Мир. Труд. Май» идут назад в колонне демонстрантов по Ленинграду. Кругом улыбки, весна, и почему-то кажется, что все – счастливы… Что с вами, Петр Иванович? Почему вы отворачиваетесь от экрана и водите скулами? Вы плачете? Господи, голубчик, давайте не будем больше смотреть это кино! Я и сам не ожидал, что это будет так грустно, ей богу! А все же жаль, что нельзя вот так вот – отмотать кусок жизни назад, да и что-то поменять там… Как в фильме «Чапаев» в двадцатый раз - а вдруг доплывет?
  12. Пожалуй, отрекомендую Марка Алданова. Отменный слог, непревзойденный романист, но... Постреволюционная эмиграция начисто "убила" его на исторической родине, жаль!
  13. Всем добрейший вечерочек! Совершенно случайно узнал давеча, что нет с нами больше Фокса - Александра Белявского... Навеяло вот, решил напомнить об одном из своих кумиров, которого, к тому же, довелось узнать лично... Поколение постарше, без сомнения, помнит эту популярную когда-то песню: «…Дождь по асфальту рекою струится, Дождь на Фонтанке и дождь на Неве. Вижу родные и мокрые лица, Голубоглазые в большинстве…». И мало кто знает, что написал ее известный и популярный когда-то ленинградский, а затем – общесоюзный Артист (да, именно так, с большой буквы!). Звали его Константин Григорьев. Это лицо было знакомо, пожалуй, всем зрителям СССР – от мала до велика, от эстетов до самых неискушенных, любящих «просто кино». Колоритнейший капитан Федотов в «Рабе любви», сочный бандит «Серый» в «Трактире на Пятницкой», герр Шнайдер в «Транссибирском экспрессе», честный моряк Смоллетт в «Острове сокровищ», непоколебимый революционер матрос Чугай в «Хождении по мукам», товарищ Цинципер в «Зеленом фургоне»… У него было не так много ролей, всего, пожалуй, около двух десятков, но, боже мой, – каждая была шедевром! Фактурнейшая внешность, запоминающийся голос, совершенный джек-лондоновский типаж – женщины от таких без ума! Даже Никита Михалков обмолвился как-то, что, дескать, работа с таким актером, как Григорьев – счастье… Правда, снял его лишь однажды, осмелюсь предположить, что виною тому – непростой характер Григорьева. Личная трагедия, происшедшая с ним в середине восьмидесятых, навсегда перечеркнула стремительный полет к вершинам славы и актерского мастерства. Нелепая драка в ресторане, травма головы, частичная потеря речи и способности понимать речь собеседника – что может быть страшнее для артиста! Он вернулся в Петербург, жил в «хрущевке» у станции метро «Кировский завод» на грошовую пенсию. Как-то раз какое-то мурло, узнав в старике-инвалиде, поднимающемся по лестнице, Константина Константиновича, ухмыльнулся и, спросив «Артист?», ударил его по лицу. Очередная травма, разбиты последние очки. Познакомившись с Григорьевым как раз после этого происшествия, я, сглатывая комок в горле, с ужасом смотрел на эти, перемотанные изолентой в перекладине, роговые очки человека, покорившего меня когда-то своими «Серым», Федотовым и герром Шнайдером. Смотрели его фотоальбом: до чего красив был этот гордый, потрясающий человек! Мелькнула фотография Высоцкого с шутливо-задиристым автографом: что-то вроде «А сыграл эту роль все-таки я!». Рассохшиеся пошкрябанные половицы. Старенький холодильник с дверью, придерживаемой резинкой – без нее она открывалась. Пара настоящих друзей, не оставлявших Григорьева в горе. Жены уже давно не было. Где-то жил сын – сложные взаимоотношения… Он умер в 2007-м. Страна к тому времени давно забыла о нем, у нее появились иные герои и кумиры, старые – уходили и уходят забытыми и нищими. Это такая страна: в ней, даже будучи мегапопулярным, как Борис Новиков, Николай Рыбников или Георгий Юматов, нельзя было скопить «на старость», как и нельзя было воспользоваться «дивидендами» былой славы.
  14. Приветствую в соц.группе Наследие прошлого. )
×
×
  • Создать...