Меня, кстати, самый последний кадр зацепил,где показывают вновь омолодившийся портрет и глаза,живые и полные безмерной тоски.
Мне даже жаль стало Дориана, тогда как во время чтения книги вообще не жаль. В романе Дориан абсолютный эгоист в божественно красивой оболочке, самовлюбленный нарцисс, он и портрет хотел уничтожить,чтоб избавить себя любимого от угрызений совести..
А киноГрей борется с монстром,некоей уродливой сущностью,которая владела его душой, выгоняет, и его душа соединяется с портретом, теперь он вечный заключенный живописного полотна и осужден молчаливо взирать на этот мир. Вот такой вот неожиданный поворот классического сюжета.
И я думаю,что не стоит за Уайльда решать понравился бы ему фильм или нет, тем более учитывая уайльдовскую биографию.Одно из последних его произв-ий-эта "Баллада Редингской тюрьмы" и там есть такие строки:
Здесь в келье-сумрак, в сердце-полночь,
Здесь всюду-мрак и сон.
Колеса вертим,паклю щиплем,
Но каждый заключен
В аду отдельном, и молчанье
Страшней, чем медный звон
