Джемма Чеширская

1. Может быть, стоило отправить пост в тему "Фильмы, которых нет", но здесь скорее имеет место существующая путаница с фильмографией Бавы, потому что фильм этот на КП как бы есть, но его как бы нет. В фильмографию Марио Бавы нужно добавить фильм "Лиза и дьявол" ("Lisa e il diavolo" / " Lisa and the Devil ") 1972 года. Так как фильм "Лиза и дьявол" и фильм "Дом дьявола" 1974 года, на страницу которого и попадаешь на КП, если набрать в поисковике КП фильм 72 года, несмотря на их близкое родство, все-таки два разных фильма. Фильм "Лиза и дьявол" Марио Бавы был представлен на фестивале в Каннах в 1972 году и принят не очень радушно. Продюсер Альфредо Леоне опасался провала фильма в прокате и решил "Лизу" "исправить", досняв ряд сцен в духе фридкиновского "Экзорциста". Сценарий был переписан, главная героиня в продюсерской версии представала одержимой, также в картину были введены новые персонажи: священник-экзорцист в исполнении Роберта Алды и девушка Анна, погибшая возлюбленная героя Алды, сыгранная Кармен Силвой. Изначальный замысел Бавы в результате действий продюсера претерпел очень серьезные изменения, режиссер отказался участвовать в пересъемках и тяжело переживал происходящее с картиной. Фактически функции режиссера на картине выполнял продюсер, в титрах в качестве режиссера указан выдуманный персонаж Mickey Lion. Новая версия вышла на экраны под названием "La casa dell'esorcismo" ("House of Exorcism"). Оригинальная версия фильма 1972 года долгое время считалась утерянной. Путаницу с картинами усугубляет то, что в некоторых странах, включая США, перемонтированная Леоне версия выходила под названием "Лиза и дьявол". В настоящее время доступны обе версии фильма. И оригинальная версия, режиссером на которой выступал только Марио Бава, и продюсерская "экзорцистская" (страница которой есть на КП), у которой два режиссера - Марио Бава и Альфредо Леоне. Поскольку IMDb тоже находится в глубоких раздумьях о судьбах фильма (и с какого-то панталыку выдает инфу, что из оригинального фильма удаляли сцены с новыми персонажами, хотя все было с точностью до наоборот), то предлагаю обратиться к итальянской Википедии, так как итальянцы с этим вопросом разобрались. В фильмографию Марио Бавы внесены оба фильма: и "Лиза и дьявол" и "Дом дьявола" (с пометкой – перемонтированная версия фильма "Лиза и дьявол"). 2. На странице актрисы Валентины Кортезе стоит фотография другой итальянской актрисы - Алиды Валли.

TrollingStone - Сказки госпиталя Гимли АБЫР! Аутентичный фильму текст Троллинга иронично подмигивает читателю рыбьим глазом: сказка сказывается, дело не делается, логика оставляет желать, рыба рассредоточена по повествованию и не обозначает ровным счетом ничего, кроме рыбы, кинематограф обнаруживает сновидческую природу в миллионный раз. Не вставайте в очередь за ответами, о читатели, получите в руки от мертвого осла уши да ножницы, коими будете до конца дней вырезать рыбок под присмотром чокнутых медичек. Snark_X - Milch В первом абзаце автор вываливает на читателя свое представление о закоулках собственного подсознания. Стремление занятное, но воплощение получилось бестолковым. Переходим ко второму абзацу и непосредственно сабжу, во втором абзаце обнаруживается похвальное знакомство автора с интервью режиссера. Про язык – не буду, я огорчена: то, что автор хочет сказать – понятно, но почему таким адским языком, а? «Молоко как первичная субстанция, дарующая жизнь из рук матери» (а теперь мое любимое упражнение: автор, закройте глаза и представьте себе эту картинку), даже если опустить «первичную субстанцию» - хотя откуда, из каких добрых рук вы, авторы, подпитываетесь такими образами («прикосновение теплых нежных желанных губ на молодом лбе»; «мальчик наделяет мир флером чувственности и агрессии»; «где-то на подкорке, на уровне рефлексов в нас с вами выжжена детская улыбка в сторону неприглядных рисунков» - русский язык в неоплатном долгу). В третьем абзаце автор почему-то переключается в режим «от первого лица» и пытается запихнуть читателя в волнующие объятья и вовлечь в борьбу за женщину. Спасибо, милый, я воздержусь. Но радует финал. Воспевая в нескольких абзацах молоко как «первичную субстанцию», автор неожиданно делает финт ушами и по принципу «лапы, крылья, главное – хвост» завершает рецензию тем, что главным напитком Вселенной является коньяк, ибо именно он помогает разрешить все насущные вопросы. Chester_Bennington - Волшебство Жили-были три корейца: Мен Чжин, Чжон У и Чжи Ын. А теперь повтрорим это, дети, еще стопицот раз, чтобы запомнить имена наизусть. Автор щедро расцвечивает текст корейскими именами. Читатель героически этот текст преодолевает. Рецензия бюджетна и сведена к пересказу фильма, никакого анализа не наблюдается в принципе. В какой-то момент музыканты превращаются в альпинистов, но это, как я понимаю, такая специфическая авторская метафора. В последнем абзаце автор решает написать о режиссере, и зритель получает возможность поспотыкаться еще об одно корейское имя. Скучный текст, унылый язык, полное отсутствие мысли. Stalk-74 - Черное платье Симпатичный текст, работающий в рамках мефистик-стайла. Это является свидетельством признания стайла ин масс, ибо только картины топовых художников удостаиваются подражаний. В связи с тем, что смыслы в тексте смещены со «что» на «как», то разбирать рецу бесполезно, но небесполезные выводы сделать можно. И Мефистику в том числе (да, это такой намек))) Fevermind - Саратога Прелесть что такое. Внезапный Клозер берет в оборот киношку тысячелетней давности. Кто бы мог подумать? Ужас как мило. Киношка давно интересна только очень и очень избранным, ибо отгремели все века джаза, а бананов так и не завезли. Но Клозер (по причине отсутствия Бредбери) временно притворяется рапсодом, обнаруживает в себе лирическое начало и пишет реквием по пташке-канареечке, особе препротивной и забытой на кладбище для безумцев, на коем могилки легендарных блонд расположены согласно их достижениям при жизни. Ужас как грустно. Ты ведь понимаешь, о чем я? Есть фильмы, писать о которых бесполезно, есть блонды, которые были первыми открыты и первыми ушли в тень, и писать о них тоже, наверное, не имеет смысла, но стоит ли заморачиваться на этом? Венцеслава - Иисус Назаретянин, царь Иудейский Хороший выбор фильма. Хорошая тема – потому что немое, потому что Вине, потому что про Христа, но обстоятельная рецензия Венцеславы на редкого Вине проседает в двух моментах - и проседает капитально. Третий абзац, в котором автор берется рассуждать о «выразительных средствах кинематографа», показывает, что Венцеслава, к сожалению, «не в теме» и вынуждена сводить описание тех «выразительных средств», кои Вине использовал при создании ленты, к весьма общим фразам про «широко и ненавязчиво» (нулевая информация для читателя) и «мастерски выстроенный режиссером диалог взглядов» (приблизительно эту же фразу можно вставлять в любую рецку на немое кино). В тех случаях, когда автор выходит-таки за пределы общих фраз, ситуация лучше не становится. Читать про «тщательную работу со светом, ЭТАЛОНОМ для которой послужила религиозная живопись Ренессанса» странновато. Ну какбэ ясно, что автор пересказывает своими словами чью-то мысль, но ведь абсолютно не ведает, о чем говорит. Свернув со скользкого пути анализа кинематографического метода режиссера, Венцеслава обращается к характеристике персонажей, сначала все идет хорошо, а потом экранный образ Христа не совпадает с тем образом «плотника из Назарета», который есть у автора, причем, не совпадает настолько кардинально, что ввергает Венцеславу в ситуацию жесткого когнитивного диссонанса. Поскольку автор не пытается проанализировать этот образ с точки зрения эпохи, то, в конце концов, вынуждена робко определить работу Хмары не как «непопадание в роль», а как «переосмысление». Обидно, т.к. при имеющемся материале и несомненном авторском потенциале рецензия могла быть гораздо лучше. ТруБлад - Ноль часов ТруБлад пишет крайне симпатичные рецензии. В этих компактных рецензиях не теряются фильмы. В них слышен авторский голос. После десятка простеньких концептов от лица табуретки и двух десятков пересказов над такими ясными рецензиями хочется рыдать от счастья. Конечно, есть шероховатости, которые хочется подшлифовать, но это из разряда ловли блох («в его руках оказывается … женщина» - не слишком удачный оборот, в руках оказываются не люди, а вещи, люди «остаются на руках», ну как-то так). Конечно, автор немного подзаплутал между социальным посылом и простым боевиком, но первым, судя по всему, здесь подзаплутал режиссер. А, в целом, впечатление очень хорошее. AndaLucia - Томатный кетчуп императора Гуля традиционно выступает в роли Мегадоброго Просветителя благодарных масс. Она - как и всегда, впрочем - впечатляюще обстоятельно подходит к написанию рецензии. Эту обстоятельность можно было бы воспевать в веках, но мои уста отравлены белладонной, так что, как говорил поэт, веселых песен от меня не жди, ведь не для них мой голос. Так вот, вернемся от лирики к тексту и методике авторской работы с оным. Методика не меняется: Гуля методично собирает материалы по делу, тщательно составляет досье на автора, вдумчиво работает над метафорами (правда, роль кружав в этот раз исполняют эрегированные автоматы, но так, к счастью, и веселее, а то что «безумная фотосессия абсурда» - суть не пойми что, зато знатно звучащее, такой какбэ тихий Кэрролл пролетел, громкий Лотреамон пробежал, ну да ладно, черт ногу сломит с этими сюрреалистами); проводит исторические параллели (то, что автор «невольно» (!) выстраивает цепочку ассоциаций между экранным действом и событием, случившимся в отдаленной (!) провинции Китая во времена «культурной революции», заставляют заподозрить в авторе китаиста и почувствовать состоятельность выражения «русский с китайцем – братья навек»). Странно в контексте сей монтажной рецензии смотрится третий абзац, который начинается с рассуждений о грустных прокатчиках, сломавших мозг в поисках ответа на вопрос о путях любви в отдельно взятом сюрреалистическом фильме (хотя всем известно, что педагоги детей не любят совсем, если они по совместительству, конечно, не педофилы). Сей наивный авторский эпатаж потрясает в контексте рецензии даже больше эпатажа Тераямы Судзи. Далее у текста случаются смысловые галлюцинации: так это Тераяме «удалось продемонстрировать один из способов дешифровки мифа об идеологической терроре» в своем фильме? Или же этот «способ дешифровки» связан не с фильмом, а с реакцией на него внимательных японских анархистов? Хотя сюрреализм с его методом свободных ассоциаций плевал с высокой колокольни на подобные логические дыры, спишем на это. Завершается третий абзац стремительно, зато ужасами нацизма и «ковровой» бомбардировкой. В чем состояло авторское послание в этом отрывке – осталось загадкой, но концентрация из педофилов, педагогов, цензоров, анархистов, нацистов и бомбардировок доставляет. Четвертый абзац написан пулеметной очередью, и только перед финалом, вспомнив о красотах слога и метафорах, вдруг судорожно начинает давиться костями юных революционеров. Финал википедичен и в меру циничен, но то, что и эта рецензия автора представляет собой лютый образец постмодерна, меня несказанно огорчает. И это именно то, что думаю я. Arbekov - Замок Первый абзац. Да. И я о нем. Проблема видится следующая. Арбеков в своих текстах старается читателю угодить, даже так – предугадать и угодить. И вот вопроса еще нет, вопрос может и не возникнуть вообще, но ответ на него уже существует и преподносится. Любезный юношеским сердцам автор Вальтер Скотт действовал по схожей методике. Описывает, значитсо, сэр Вальтер сцену, в которой два средневековых типа едут из пункта А в пункт Б, и вот: солнышко, значитсо, светит, птички, значитсо, поют, типы продолжают путь, а параллельно любезный автор доводит до сведения любезного читателя, во что одеты сии средневековые типы, из чего сделана их одежда, украшения и оружие, ну и остальное по мелочи: структура общества, правила питания, особенности архитектуры и тэпэ. И вот к пункту Б путешествия любезный читатель добирается с целым багажом энциклопедических знаний по теме. Экскурсия удалась – все счастливы. Другое дело, что во времена сэра Вальтера подобный подход был оправдан интересом общества к «темным векам», а в наш жестокий век читатель оказывается далеко не столь любезным и способен дать жесткий отпор автору, который стремится пересказать читателю уже прочитанное. Когнитивный конфликт логичен. Арбекову советую не принимать критику столь близко к сердцу, но и не работать в будущем на нечитаек. В конце концов, знакомство с первоисточником никто не отменял, да и Википедии составлять конкуренцию лишний раз не стоит. Что касается разбора фильма. Анализ есть, но то, что он намертво завязан исключительно на книге Кафки, огорчает. Этот перекос мешает автору провести лишний раз параллели (мелькнул Балабанов, да и испарился как полночный тать, а чего бы не развить поподробнее, спрашивается) или попытаться разобраться, зачем Ханеке после съемок «Забавных игр» понадобилось браться за «Замок». Т.е. были же у Ханеке определенные творческие задачи при этом, да? Но автору, к сожалению, эти вопросы не интересны, и он, обозначая специфические моменты в подходе режиссера к тексту, дальше ступать и не пытается, предпочитая растрачивать нехилый объем рецензии на сетования по поводу несоответствия увиденного прочитанному. И в итоге делает вывод, что в качестве эксперимента это смотрится неплохо. Хотя на самом-то деле любое обращение кинематографистов к Кафке обречено быть экспериментом априори. И приходится констатировать, что автор в тексте так и не смог побороть свое раздражение, вызванное фильмом Ханеке, а раздражение никогда не было хорошим подспорьем при написании рецензии. А жаль – потенциал у рецы был хороший. Small_21 - Офсайд Ощущение, что писалось все в страшной спешке – по принципу, лишь бы написать и сдать, ибо кони перед подъездом и вообще. Хотя и в таких сыроватых скороспелках авторский стиль прекрасно виден: красивенькие простенькие метафоры, бесконечные поиски символических пасхалок, кривоватость в построении фраз и общая бедность языка. Текст пестрит словами «символ», «знак» и «простота» (и производными). Проволока и оружие – символ и знак межнациональной пропасти, футбол – символ игры в войну и мир, многоугольники на мяче – знак жизни и смерти. Обыкновенные люди, простые эмоции, незамысловатая история, простые средства для понимания. Нельзя ли усложнить программу, автор? Скука же смертная, даже малый объем ситуацию не спасает. Не простота это, а примитивность. Две больших разницы, как говорится. А теперь настала пора прощаться, дорогие друзья. Процесс комментирования, к сожалению, перестал меня забавлять и превратился в обузу и тяжкое бремя. Так что я возвращаю себе себя, выхожу в отставку и распахиваю дверь в лето – в прохладные залы кинотеатров, в долгие вечера на верандах, в утомленные солнцем парки, в мир недочитанных книг и недосмотренных фильмов. Они меня заждались. Счастливо оставаться. Пока-пока.